Наследники СМЕРШа. Охота на американских «кротов» в ГРУ
Шрифт:
Завоеватели Центральной и Южной Америки, эти «трудяги-пуритане», мечом и огнем не только порабощали, но и уничтожали коренное население. Они поделили плодородные территории между собой именно из-за богатства земель, лесов, водных ресурсов и благоприятных климатических условий.
В лучшем случае они загоняли аборигенов в гетто и там спаивали пленников из-за боязни якобы людоедства и других агрессивных шагов с их стороны.
Это были люди поступка. Они и дали в дальнейшем американской земле здоровое и мужественное потомство, умеющее постоять за себя и за своих близких и друзей, за свою новую родину — Новый Свет. Главное — генофонд их был здоровый. И все же разбогатела Америка, отгороженная от военных вулканов Европы огромной водной преградой — Атлантическим океаном, за
Не мог Поляков не заметить и социальных противоречий — противоречий между богатой и сытой прослойкой и нищей и голодной другой половиной населения, умело прячущейся где-то на задворках огромного мегаполиса. Именно эти полюса его поразили, задев за живое.
— Умеют же они показывать свой фасад сытой и богатой жизни, — часто сокрушался Дмитрий Федорович, — а вот задворки Нового Света спрятаны, прикрыты от посторонних глаз. У нас же все на виду — уравниловка, а потому нет этой жуткой несправедливости, этих заметных социальных перекосов, которые в России привели в семнадцатом году к революции, а в дальнейшем и к кровопролитной Гражданской войне. А здесь власть социальных «ножниц» не боится, делая все, чтобы притупить одно лезвие под названием «безработица» достойными для проживания денежными пособиями.
И в то же самое время он стал понимать, что в каждом янки живет махровый собственник, кузнец личного счастья, делающий то, что задумал, запланировал, начертал, без ожидания, что кто-то поможет в момент реализации конкретного жизненного плана. Любой американец не надеется ни на государство, ни на соседей, ни на родственников — только на себя. Он исповедует истину: веди себя так, будто ты уже счастлив, и ты действительно станешь счастливым. В стране обитает индивидуализм в лучшем его проявлении. И еще Поляков понял в Америке одну правду, что свобода — это роскошь, которую не каждый может себе позволить. Свобода добывается тяжелым трудом умными и сильными личностями. Именно таковыми были большинство американцев. Поэтому только свободный американец является кузнецом собственного счастья. Он кует и клепает плуг опять-таки для своей жизненной нивы.
Однажды он с женой Ниной, которую очень любил, побывали на фешенебельном пляже в Лонг-Айленде, куда добирались довольно долго из-за километровых пробок на городских авеню и пригородных автострадах. Его поразило большое количество «разнокалиберного» легкового автотранспорта на дорогах Америки. А еще вновь прибывшего советского офицера удивило то, как водителями совместно с полицейскими довольно-таки согласованно рассасываются автомобильные заторы.
Он был действительно удивлен тем обстоятельством, что на автомагистралях высочайшего качества владельцы автотранспорта и представители дорожной полиции помогали друг другу в поиске истины. Все делалось спокойно, без крика, ругани и матерщины. Они словно действовали по советам Карнеги; единственный способ победить в споре — не ввязываться в него. Поляков часто задумывался над причинами экономической мощи Америки.
«Говорят, истина лежит между двумя противоположными мнениями. Неверно! Между ними лежит проблема. И янки быстро сообща решают ее. Вот бы так было в России! — подумал он. — У нас обязательно с матерщиной, а иногда и с мордобоем решается даже малая головоломка».
Поляков, как страстный любитель охоты, рыбной ловли и столярно-слесарного инструмента, часто бродил по лавочкам и магазинчикам, любуясь широким ассортиментом товара, которого в Советском Союзе в то нелегкое послевоенное время просто не существовало — недавнее военное лихолетье давало о себе знать. Стране не до этого было. Однако, как заметил Поляков, к сожалению, «военное лихолетье перерастало в послевоенное», то есть имело тенденцию к продолжению. Он соглашался — стране было не до инструментов широкого спроса.
Наша промышленность работала с надрывом под лозунгами: сначала реальным сталинским — быстрое восстановление порушенной войной экономики в недавно оккупированных областях, а затем мнимым хрущевским призывом — догнать и перегнать Америку по основным политико-экономическим
показателям; завершить единоборство с самым амбициозно-прожектерским проектом. Суть его заключалась в главном — впрыгнуть в 80-е годы в новую общественно-политическую формацию — коммунизм.Эти прожекты «мудрого» правления очередного «вождя» как внутри страны, так и на международной арене, были нередко смешны, наивны и уродливы.
Непродуманные указания: по уничтожению собственного скота на крестьянских подворьях; по ликвидации приусадебных участков в колхозах и совхозах; о повороте северных рек; внезапная, мало мотивированная передача Крыма Украине с Севастополем — городом русских моряков; подарок КНР города Дальний и вторая сдача военно-морской базы Порт-Артура с выводом оттуда всех советских войск; карибский кризис с его опасностью возникновения третьей, теперь уже горячей, мировой войны, — многое говорили о генераторе этих проблем, которые создавал кремлевский сиделец, не думая о последствиях — социальных внутри страны и внешнеполитических за ее пределами.
Это все понимали трезвомыслящие люди, но молчали, почти что генетически привыкшие к покорности, к послушанию своим царям и вождям. Пассивное принятие существующих порядков, господствующих мнений, отсутствие собственных позиций, беспринципное соглашательство были характерной чертой чиновничества разных рангов. Конформизм экстраполировался и на народные массы, вырабатывая своеобразную ментальность послушания и веры в праведность и правильность шагов власти.
И все же некоторые военные деятели видели в экспериментах бездумного сокращения боевой техники и вооружений, а также личного состава — особенно молодых офицеров, очередную глупость Хрущева, все делавшего только в пику нетленно лежавшему в мавзолее Сталину.
Кроме того, многие считали, что таким образом он еще и пытается залатать бреши в госбюджете, возникшие в ходе непродуманных его личных решений, затем перетекших в законодательное русло. Отечественной экономике был нанесен колоссальный ущерб. Но за глупости с царей и вождей в России никогда народ не спрашивал — они для него были непогрешимыми и недоставаемыми. Власть жила сама по себе, а ее подданные тоже жили сами по себе — выживали кто как мог.
Точную характеристику «первому перестройщику и погромщику» Советского Союза дал Дмитрий Федорович Устинов, длительное время проработавший с ним еще в сталинском партийно-государственном аппарате. Незадолго до своей смерти на одном из заседаний Политбюро, когда речь зашла о роли Хрущева в «развитии СССР» министр обороны СССР, Маршал Советского Союза Д.Ф. Устинов заметил: «Ни один враг не принес столько бед, сколько принес нам Хрущев своей политикой в отношении прошлого нашей партии и государства, а также в отношении Сталина».
В книге А.П. Шевякина «Разгром Советской Державы» говорится, что с узурпаторским приходом к власти Хрущева в геополитической сфере начался ряд перемен — были уничтожены советские базы в Финляндии, в Порт-Артуре, выведены войска из Румынии. Кроме «отступления» с завоеванных стратегических позиций армия и флот подверглись и другой «атаке сверху» — безоглядному разоружению.
Пилили и переплавляли мощные боевые корабли ВМФ и тяжелые самолеты бомбардировочной авиации стратегического звена ВВС, которые могли еще летать десятки лет, как это существовало в других совсем не бедных странах. Закрывались ценнейшие оборонные НИИ и полигоны. Массово увольнялись узкие специалисты. Это было чистейшим разоружением перед лицом США, старавшихся мощью оружия подавить нашу самостоятельность.
Отсутствие достойной негативной реакции на действия Хрущева по огульному очернению Сталина, которому верой и правдой служил сей нахрапистый холуй, внутри партии привело к принятию пресловутого Постановления ЦК КПСС «О преодолении культа личности и его последствий» от 30 июня 1956 года. Своими действиями он фактически подыгрывал американцам.
ЦРУ смогло накануне быстро добыть копию текста доклада и опубликовать его именно в июне 1956 года с четким и понятным комментарием «Русские сами признаются в своих жестокостях», и тут же в подтверждение этого как раз появляется хрущевское постановление…