Наследники Ваньки Каина (сборник)

Леонарда Дмитриевича он заприметил сразу — средних лет тощий мужичок в старомодной шляпе-сеточке. Фотограф ставил детишек около старинного экипажа, щелкал затвором, затем переводил их к Микки-Маусу, снова щелкал затвором и получал деньги, а в стороне ждала очередь. Улучив момент, Ворона подошел ближе и потянул Леонарда за рукав полотняного пиджака:

— Я от Колчака.

— М-да? — иронично хмыкнул фотограф. — Адмирала давно шлепнули.

— Этот живой, лямку тянет, — ответил Гришка, услышав отзыв на пароль.

— Погуляй часок, — показав глазами на очередь, попросил Леонард Дмитриевич, — потом поговорим.

Чертыхнувшись, Ворона потащился в тень и сел на лавку.

Когда он вновь подошел к фотографу, тот был свободен. Заметив Анашкина, он приветливо улыбнулся, показав золотые коронки на передних зубах:

— Погулял? Ну как там наш общий приятель?

— Трудится, — присаживаясь на корточки по привычке заключенных, коротко ответил Ворона.

— На свободу с чистой совестью, — снова улыбнулся фотограф. — А ты давно откинулся?

— Недавно. Колчак сказал, помочь можете, к делу пристроить.

— Можем, — покосился на него Леонард Дмитриевич, словно оценивая возможности нежданного посетителя.

Понимая недоверие фотографа, Гришка коротко описал ему знакомого по зоне, прозванного Колчаком, назвал адрес тетки, рассказал, за что получил срок и чего он хочет от Леонарда Дмитриевича. Тот молча выслушал, полуприкрыв набрякшими веками глаза и никак внешне не реагируя на услышанное, потом спросил:

— Права на вождение машины у тебя есть?

— Нету, — вздохнул Анашкин. Были бы права, он нашел бы себе местечко, а не шлялся по выставкам и ипподромам. — Любую тачку водить могу, а прав нету, и отдадут еще только через год.

— Плохо, — пожевал губами фотограф, раздумывая о чем-то своем. — Денег я тебе дам, но надо будет отработать.

— Сделаем, — повеселел Ворона: кажется, лед тронулся?

— Скорее получай паспорт и приходи. — Опустив руку в карман необъятно широкого пиджака, фотограф вытащил пачку червонцев и сунул Гришке. — На, отработаешь потом, но с паспортом не тяни, понял? Поручитель у тебя серьезный, хочу надеяться, что не подведешь. А люди по жизни должны ходить как волки, стаей! Один пропадешь, запомни, сынок!..

* * *

Получение паспорта прошло буднично — моложавый майор из паспортного стола вручил красную книжицу в полиэтиленовой обложке и пожал руку, пожелав всего доброго.

Уже на улице Ворона почувствовал облегчение — наконец-то и он полноправный гражданин. А все-то, оказывается, заключается в красной книжице, именуемой паспортом. Никого не интересует, что па самом деле у тебя в голове, куда ведут тебя жизненные дороги, к чему стремишься и чего избегаешь, хочешь ты работать или нет, — главное, у тебя есть паспорт, уравнявший в правах с остальным населением.

Дома он отметил это событие с теткой, купив бутылку водки. Выпили, потом он сгонял за портвейном, снова выпили и завалились спать. Утром, наскоро попив чаю, побрившись и сполоснув лицо холодной водой — одеколона в доме не водилось, поскольку его тоже можно пить, а к тетке захаживали разные люди, — Ворона заторопился на Выставку, к фотографу…

— Молодцом, молодцом, — листая новенький паспорт Анашкина, ласково щурился Леонард Дмитриевич, — как есть молодцом, не подвел старика. Хвалю. А я тут уже успел кое с кем парой словечек перекинуться, просил за тебя, бедолагу. Цени.

— Век буду благодарен, — убирая паспорт, заверил Ворона.

— Поглядим, — усмехнулся фотограф. — Ты вроде малый тертый, людей понимать должен, вот и определю тебя в помощь к одному уличному крупье.

— Чего? — непонимающе выкатил глаза Гришка. Ни как свихнулся дед: какие тут, в Москве, могут быть крупье, да еще уличные?

— Да-да, — дробненько посмеялся Леонард Дмитриевич, — именно крупье. Наперсточки теперь дело прошлое, сильно взялись за них, закон издали или указ, для меня разница не велика. Важно другое: подрезали крылышки деловой инициативе. Пришлось на рулеточку перейти. Отправишься ребяткам помогать, должок отрабатывать и на жизнь копеечку ковать, а там видно станет.

Крупье оказался молодым курчавым мужчиной крепкого сложения. Пожав Гришке руку, он отрекомендовался Бобом и посвятил нового помощника в тонкости ремесла. Все оказалось просто — за что и кому отдавать свои кровные деньги, личное дело каждого гражданина. Азартных людей в огромном городе хоть отбавляй, это еще и наперсточки показали — многим охота померяться силами с изменчивой фортуной.

Игрушечная рулеточка приобретается за гроши, но в умелых руках становится просто-таки золотой, особенно если руки принадлежат человеку, обладающему хитростью и инициативой. Можно просто играть и обирать простаков, можно замаскировать игры продажей лотерейных билетов «по выигрышу», продажей книг, всякой мелочи — в зависимости от обстоятельств. Приходится опасаться милиции, конкурентов из противоборствующих кланов — те опаснее стражей порядка: если нет своей охраны, то намнут шею, отнимут выручку и поломают инвентарь, чтобы не раскладывал столик с рулеткой в чужом районе. Задача у Вороны проста — стоять на стреме и вовремя предупреждать о появлении постовых, патрульных машин и конкурентов. Охрану несут другие люди, держит банк на рулетке сам Боб, а по завершении работы каждый получает долю.

Первый выход назначили на завтра. В действительности первым он был только для Анашкина, но не для остальной компании. Выходили к площади Белорусского вокзала, раскидывали столик, и Боб хорошо поставленным голосом ярмарочного зазывалы привлекал внимание прохожих. Как только их собиралось достаточное число, начиналась игра, вернее — действо. Каким образом Боб умудрялся обжуливать лопухов, Гришка так и не смог понять, но вечером получил свою долю, из которой тут же предложили отдать «чирик» в счет погашения долга Леонарду.

Через несколько дней Ворона привык к «работе» — высматривал милиционеров, предупреждал, вместе с компанией обедал в шашлычной, распивая бутылочку сухонького винца, ездил подыскивать новые места для работы, получал «бакшиш» и отдавал «чирики» за долги, В общем, жить стало веселее и не так обременительно, даже тетка приутихла и не донимала нытьем.

Беда пришла совершенно неожиданно. В один из вечеров, раздав положенный заработок, Боб приказал:

— Завтра отправишься в Текстильщики вместе с Пятаком.

Пятак, низкорослый крепыш с борцовской шеей, похлопал Ворону по плечу тяжелой лапой:

— Не робей, нас больше!

Все это Гришке очень не понравилось, но делать нечего, и утром пришлось ехать в Текстильщики. Пятак уже ждал. Вместе с ним еще с десяток парней.

— Сейчас двигаем к магазину, — объяснил Пятак, имени которого Анашкин так и не узнал. — Там чужие затеяли игру, надо поучить. Бить не жалея. А ты чего, пустой? — Он поглядел на руки Гришки.

Вороне немедленно выдали металлический прут, завернутый в газетку. У парней было, чем проучить конкурентов: нунчаки, кастеты, короткие резиновые дубинки.