Наследники Великой Королевы
Шрифт:
Я наблюдал за танцующими щеголями и мрачно размышлял о том, что рано или поздно Кэти влюбится в какого-нибудь юношу при дворе.
Она прервала мои грустные размышления, прошептав.
— Нам пора уходить отсюда.
Я поднялся с пола и помог подняться Кэти. Должно быть на лице моем отразились все обуревавшие меня чувства, потому что Кэти тихонько сжала мою руку.
— Не нужно так переживать. Я ведь не сказала, что обязательно полюблю другого. Быть может, я не встречу никого, кто стал бы мне дороже чем… чем воспоминания о тебе.
Было уже очень поздно, и мы решили, что вряд ли встретим кого-нибудь, если пройдем через замковый двор.
Возможно
— Бедный Роджер, — произнесла Кэти.
Когда мы вернулись в гостевую палату, Джон уже сидел за столом и ужинал. При виде Кэти он отодвинул кубок с вином и поднялся во весь свой огромный рост. С минуту он смотрел на нее, потом повернулся ко мне и произнес с укором.
— Роджер, каким же ты оказался скрытным хитрецом и притворой. Ведь ты мне сообщил только, что она очень хороша собой. — Потом он снова повернулся к Кэти.
— Вы — госпожа Кэтрин Лэдланд. Юная дама, о которой я, как оказалось, слышал совершенно недостаточно. Меня зовут Джон Уорд. Я бедный капитан без всякого положения в обществе и с этой минуты ваш самый преданный слуга и восторженный поклонник.
Бывало ли у вас такое чувство, будто вы присутствуете при похоронах собственного счастья? Думаю, нечто подобное испытал старый король Генрих, когда ему сообщили о том, что его вторая жена Кэтрин изменила ему с каким-то молодым придворным красавцем. Таких глаз у Кэти я еще не видел. Но разве могло быть иначе? Джон был так огромен и привлекателен. Ястребиный нос, смелый рот и сверкающие голубые глаза делали его неотразимым. Он был рожден, чтобы завоевывать преданность мужчин и любовь женщин. О моей преданности ему нечего было и говорить. Что ж, вполне возможно, что и Кэти подарит ему свою любовь.
Я никогда не бывал в театре, но сейчас мне неожиданно в голову пришла мысль, что все мы — действующие лица какой-то пьесы и участвуем в некой немой сцене.
Джон первым нарушил молчание.
— Не сомневаюсь, вы слышали обо мне лишь самое худое. Вам говорили, что я уговорил вашего друга Роджера уйти со мной в море и собираюсь сделать из него такого же пирата, каким и сам являюсь.
— Нет, — ответила Кэти, по-прежнему не отрывая от него глаз. — Я слышала о вас лишь самые лучшие отзывы, капитан Уорд.
— Счастлив слышать это, — заявил мой друг. — Я был бы очень огорчен, если бы дело обстояло иначе. Но я слышал, госпожа Кэтрин, что вы скоро отправитесь в Лондон ко двору. Интересно, измените ли вы тогда свое мнение обо мне. Ведь там принято во всем соглашаться с королем Иаковом.
— Нет, — ответила Кэти, — даже там не изменю.
— А что вы думаете о решении нашего отважного Роджера, пожелавшего как и я связать свою судьбу с морем.
Кэти бросила в мою сторону быстрый взгляд, потом ее глаза снова устремились на Джона.
— Пока еще мне трудно сказать, — ответила она. — Сначала я была против, но сейчас мне… мне кажется, я лучше понимаю его побудительные мотивы.
— Отлично сказано, —
заявил Джон. — Он наклонился и хлопнул меня по плечу.— Живи мы лет двести назад, ты бы попросил у своей дамы разрешения носить ее цвета, а я, — он взглянул на Кэти и медленно добавил, — быть может поборолся бы с тобой за эту честь.
Кэти густо покраснела.
— Я должна идти. Уже очень поздно.
Но Джон не собирался заканчивать беседу. Он заполучил благодарную аудиторию и желал выговориться.
— Я вот размышляю о будущем, которое нас ждет, — начал он. — Вашу судьбу, госпожа Кэтрин, предсказать не так уж трудно. Вы станете придворной красавицей, и многие кавалеры будут добиваться вашей любви. Вам будет не так просто сохранить воспоминания о двух скромных моряках, посвятивших свою жизнь борьбе за восстановление морской мощи Англии, пришедшей в упадок после смерти великой королевы. Тем не менее мне почему-то кажется, что вы не забудете нас. Что касается Роджера, то у него есть голова на плечах, и он, я убежден, сможет стать признанным предводителем флибустьеров. Или добьется высокого положения при дворе, если пожелает оставить морскую стезю. В этом случае, я уверен, у него не найдется соперников, пожелай он носить цвета упомянутой мною дамы. Что касается меня, то я не отличаюсь излишней скромностью и осмелюсь утверждать, что в настоящее время вряд ли кто лучше сумеет заменить этой стране великого Дрейка. Простые англичане не осудят меня, даже в том случае, если король Иаков пошлет меня на эшафот. Мою судьбу предсказать легче всего, ибо нет сомнений, каким путем я пойду. Нет сомнений и в другом — в моей вечной преданности госпоже Кэтрин.
Как ни велико было мое восхищение Джоном, его длинная речь вызвала у меня некоторое раздражение. Он явно красовался перед Кэти. Было ясно однако, что на нее это произвело впечатление. Она была слишком смущена, чтобы что-либо ответить ему. К моему облегчению появившийся Бессон прервал эту не очень приятную для меня сцену.
— Уже поздно, — произнесла она наконец. — Отец наверняка думает, что я давно ушла спать.
Она мельком взглянула на меня, потом ее взгляд задержался на Джоне, или, быть может, мне так просто показалось, и вышла из комнаты. Разговаривая с нами, она выглядела совсем взрослой, но теперь, глядя ей вслед, я видел, как по крутой каменной лестнице спускается моя прежняя маленькая Кэти. И поймал себя на мысли, что именно такой я и хочу ее видеть.
— Ты поужинал, Роджер? — спросил Джон.
Ферк Бессон бросил взгляд на стол и фыркнул.
— Думаю, если он успел это сделать, ему здорово повезло. — Ферк был прав. Тем, что осталось на столе не смог бы поужинать и воробей. Баранина исчезла, а от пирога с телятиной осталось лишь несколько корок. Засахаренных фруктов тоже как ни бывало. На отсутствие аппетита Джон явно не жаловался.
Когда слуга нагрузил поднос пустой посудой и вышел, Джон вернулся к своему креслу и вытянулся в нем в полный рост.
— В наших планах произошли кое-какие изменения, — объявил он. — Мы останемся здесь до завтрашнего вечера. Разумеется, нас никто не должен видеть. Сэр Бартлеми явно нервничает. Чрезмерный риск его пугает, и он очень надеется на то, что короля удастся убедить посмотреть сквозь пальцы на наши действия. Завтра вечером мы отправимся отсюда, чтобы нанести два очень важных визита. Один в Лондон. Другой… — он сделал паузу и заговорщически подмигнул. — Как ты думаешь, куда мы отправимся еще, мой храбрый Роджер? В Теобальде.