Наследство одержимого

Теперь бывший заключенный номер двести сорок пять свободен. Кровь толстого Бондарева, низколобого Игнатюка, кровь растерзанного часового на КПП СПБОС`а, а теперь еще и этих двух никчемных обитателей планеты окончательно смыла позор его пленения. Он отомстил за свой проигрыш, и с этой минуты ничто больше не мешает ему. Перед его глазами в который раз возник силуэт черной церкви с багровыми отсветами в окнах. Он ощутил новый покалывающий прилив энергии и, нимало не заботясь о заметении следов, выбрался из ограбленного дома.

Патриархальная темнота мертвой июньской ночи безраздельно владела поселком. Бывший Номер двести сорок пятый шел по центральной улице, где из каждых десяти фонарей горел только один и в окнах большинства домов не было света – невидимость и безопасность были полные.

Он участил шаги, и вскоре посапывающий во сне поселок остался позади. Белая луна со слизанным боком вышла из-за облака и теперь блекло освещала широкую кривую дорогу. По левую сторону от нее поблескивала близкая река, по правую громоздилась белесоватая стена березовой рощи. Он прошел еще несколько метров и прислушался. В безветренном воздухе, заглушая плеск речной воды, раздавались неясные голоса и повизгивающий смех. Между призрачны ми стволами берез светился далекий костерок. Путник свернул с дороги и вошел в рощу, не спуская глаз с этого желтого маячка. Скоро он различил возле него человеческую фигуру, темный горбик палатки, а немного в стороне – автомобиль, чуть поблескивающий в свете костра. Бесшумно двигаясь между деревьев, путник быстро достиг края поляны, на которой расположился маленький лагерь, и укрылся за темным кустом. Отсюда было хорошо видно все, что творилось на поляне. Вот к костру приблизился мужчина с охапкой березовых сучьев в руках. А вот женщина – она вышла из палатки, держа под мышкой свертки с едой и длинную светлую бутылку, затем поставила все это на складной столик возле костра. Негромко переговариваясь и смеясь, мужчина и женщина начали выпивать и закусывать.

Бутылка была почти пуста, когда из палатки высунулись две детские головы. Женщина замахнулась на них бутербродом: «А ну, живо спать!», и головы, капризно препираясь, полезли назад в палатку. Наблюдая за поздним ужином на поляне, бывший узник СПБОС-2/12 тоже почувствовал голод. Но то был совершенно особенный голод… Тем временем женщина встала из-за стола и, дожевывая на ходу, нетвердыми шагами пошла прочь от лагеря. «Давай провожу!» – гоготнул вслед мужчина. «Да иди ты!..» – в ответ хихикнула она и направилась в сторону кустов, за которыми прятался невидимый гость. Пройдя в пяти метрах от него, женщина свернула в неглубокий овраг и исчезла там ненадолго.

Словно упрямая резкая пружина развернулась внутри бывшего «Двести сорок пятого». И раньше, чем женщина успела выбраться из оврага, он бесшумно свалился на нее, схватил одной рукою подбородок, а другой – стриженый затылок и резко с поворотом дернул. Раздался хруст…

Затем он крадучись обогнул поляну и засел за палаткою, наблюдая, как мужчина допивает водку и длинной палкой ворошит угольки в костре. В палатке слышалась возня: две девочки, упорно не желая засыпать, рассказывали друг дружке бестолковые анекдоты, шуршали припрятанными кульками с печеньем, били комаров и давились со смеху. Судя по голосам, одной было лет девять, другой – около тринадцати.

Мужчина подложил в костер сучьев и подошел к палатке – видимо, намереваясь достать новую бутылку. Но не успел он взяться рукою за полог, как оказался сбитым с ног. Потом его оттащили в сторону, и неумолимые лапы своротили ему шею так же быстро и ловко, как незадолго перед этим – его жене. Сестры в брезентовом домике сначала притихли, потом дружно высунулись наружу… но понять так толком ничего и не успели. Огромный незнакомый человек, выскочив из темноты, схватил старшую за волосы, метнул к себе и придушил. Младшая, опомнившись, заверещала на весь лес и кинулась было бежать, но чудовище в два прыжка настигло и ее…

Костер догорал. Надо было бы подбросить хворосту, но экс-заключенному СПБОС`а не хотелось отвлекаться. Убийца был занят нетрудной, но кропотливой работой. Вооруженный найденным в палатке охотничьим ножом, он разделывал старшую девочку. Начал с головы – сорвал скальп, обнажил череп, затем, ударяя по рукояти ножа тяжелым камнем, расколол череп, словно костяной аппетитный орех. Мозг аккуратно выложил в стоявшую тут же чистую кастрюльку. Этот деликатес он съест в свежем виде – любая готовка его просто испортит. Потом со сноровкой насильника рванул на девочке рубашку – так, что полетели пуговицы, – и провел по животу быстрый, уверенный вертикальный надрез. Погрузив руки в детские внутренности, людоед нашарил и выдернул из теплого хлюпающего нутра еще одно лакомство. Печень… Он приготовит ее по собственному рецепту – натрет солью и зароет в горячие угли. Что может быть лучше нежной детской печени? Но остальному мясу он тоже не даст пропасть. Легко перевернув истерзанную девочку на спину, людоед сорвал с нее оставшуюся одежду и снова взял в руки нож. Хорошие бедрышки, пухленькие. Наверное, питалась одними сладостями – дети любят сладкое, паршивцы… Адский гурман взмахнул ножом и отсек половину ягодицы – свежатинка на первую пробу.

Соль, перец и даже масло нашлись тут же, в палатке. Раздув хорошенько огонь, людоед подвесил над ним наполненный детским мясом котелок, но предварительно опрокинул в него, поразмыслив, бутылку пива, о которую чуть не споткнулся, шаря по палатке в поисках специй. Пока ужасное кушанье булькало, пуская ароматные пары, бывший узник СПБОС`а срезал мясо с девочкиных ляжек – он решил испечь его на углях вместе с печенью…

Сытая истома овладела людоедом. Полуприкрыв глаза, он смотрел на трупик младшей девочки. Трупик валялся лицом к огню – целехонький, но уже не такой аппетитный. Ничего, разберемся с ним завтра… Постепенно и трупик, и костер заволокло приятным туманом, и людоед задремал – сначала без снов. А потом знакомое золотисто-серое сияние забрезжило у него перед глазами, побежали давние картинки – люди, снег, кровь… И вдруг – церковь. Он никогда не видел ее наяву, но она была знакома – по недавнему сну в двести сорок пятой камере СПБОС`а. Белая церковь с черною крышей, из окон струятся красные лучи. И властный, неслышимый, но незаглушаемый голос – он зовет, зовет, зовет…

Глава четвертая

К лету Сергею удалось скопить что-то около пятнадцати тысяч. Правда, это превратило привычную федоровскую бережливость в подлинную аскезу, но, как и всякий прагматический романтик, Сергей переносил ее довольно легко, щедро угощаясь мечтами о грядущих «тихих деревенских радостях».

Итак, со средствами для предстоящего путешествия особых проблем не возникало. Сложнее дело оказалось с местоположением деревни Осины. Однако и тут Сергей не растерялся – провел целый день в библиотеке над картами и вскоре выяснил, что главное – добраться до города Бредыщевска, а оттуда уже на электричке, по извилистой пригородной ветке, до искомой деревни, – легко и быстро…

Билеты до Бредыщевска и обратно были куплены почти без проблем. День был добросовестно потрачен на закупку в дорогу всего необходимого, еще день – на упаковку большой дорожной сумки. И вот, наконец, ранним июльским утром учитель истории Сергей Михайлович Федоров вышел из подъезда своего дома, чтобы вступить во владение каменным двухэтажным особняком…

Трое суток до Бредыщевска Сергей валялся на полке, читал журналы, купленные в грязноватом привокзальном киоске, отгадывал кроссворды и играл с вагонными соседями в дурака – вечную игру всех вынужденных железнодорожных бездельников.

В целом путешествие прошло довольно гладко, если не считать обычного страха перед поездными ворами да колик и легкого несварения от бесконечных крутых яиц, рыбных фрикаделек в томате, гадкого чая, отдающего хлоркой, и прочих элементов добродетельной железнодорожной диеты.

Пасмурным утром четвертого дня заспанный похмельный проводник ссадил Сергея на перроне славного города Бредыщевска. Так закончился первый этап пути. То, что он окажется самым отрадным и благополучным, Сергей тогда знать не мог…

Отрада и благополучие сошли на нет уже на бредыщевском вокзале. Вопреки ожиданиям Сергея, электрички, которая домчала бы его до станции Осины, не оказалось в принципе. И сколько ни изводился странствующий домовладелец, сколько ни ныл над окошечком справочного бюро, а узнать, как добраться до пресловутой деревни, ему так и не удалось. Да что там! Многие вообще впервые слышали про такой населенный пункт…

Но особенно поразил Сергея какой-то опрятно одетый старичок. Услышав вопрос об Осинах, почтенный пенсионер сначала со страхом уставился на Сергея, затем широко раскрыл рот – видимо, собираясь что-то сказать, но тут же передумал, захлопнул стертые челюсти и, развернувшись на 180 градусов, быстро пошел прочь, время от времени оглядываясь, – было похоже, будто он хочет убедиться, что Сергей не идет за ним. «Идиот какой-то,» – решил для самоуспокоения Сергей и устало опустился на изрезанную скамейку.