Наследство

– Стоять!
– окрик застал меня на середине пути. Я вздрогнула всем телом, замерла и тут же получила удар по коленям. Турникеты довольно заверещали, перемигиваясь лампочками.

– Что не так?
– я обернулась к контролеру. Хотелось завыть в голос, пнуть глупую железяку и вспомнить словарь биологических терминов из раздела об оплодотворении пестиками тычинок.

– Нельзя собаку без намордника в метрополитен, - строго проговорила контролер.

– Она смирная, - я сделала умоляющие глаза. Раз на раз не приходится, но порой образ бедной студентки трогает сердца мраморных леди метро.

Эээ, не этот случай. Плотного телосложения бабулька, будто суровый рефери на ринге, готовилась объявить мне нокдаун.

– Была тут одна смирная недавно, так бешеная оказалась, чуть половину станции не перекусала, - пес сел у моих ног и скептически посмотрел на контролера. Я уже говорила, что интеллект данного животного мне кажется подозрительным? Нет? Так вот, не кажется, пес слишком умен.
– Ишь, уставился на меня, - бабулька погрозила собаке кулаком. Пес протяжно со звуком зевнул и вывалил красный галстук языка.
– Все равно без намордника не пущу, ясно?

Куда уж яснее! Но домой надо, значит, миновать препятствие придется. Или геройски погибнуть во время штурма. На старт, внимание, ма... Куда, команда для меня прозвучала?!

Пес вырвался вперед. Невысокая с виду собачонка имела достаточно силы, чтобы чуть не вывихнуть мне руку, в которой я держала веревку. Дернувшись, развернувшись, чуть не упав и едва не выронив кастрюлю, я помчалась через турникет. Ошарашенная железяка пропустила меня беспрекословно. Опешившая бабулька дунула в сиплый свисток за спиной и что-то пробурчала насчет молодежи, приличий и уважения к старшим, напоследок пожелала счастливой дороги.

Коза! Под ноги сказала... Запнувшись на эскалаторе от быстрого бега, я растопырила руки, выронив из левой кастрюлю. Кувыркаясь, громыхая и теряя по тернистому пути вниз драгоценную влагу посудина катилась по эскалатору. Я не могла двинуться с места. Намертво вцепилась в плечи какого-то мужчины и глубоко дышала. Интересно, по какой статье я под суд пойду: предумышленное убийство или обыкновенная халатность работодателя?

Эскалатор дернулся и остановился. Кастрюля затихла. Я выдохнула. Кто-то ниже на ступеньках тихо прошептал:

– Бомба...

А идиот сразу за ним повторил громче:

– Бомба!!!

Очередь разделилась. Одни рванули на перрон, другие резво скакали назад в холл, будто заправские спортивные гимнасты. Я бросилась вниз, прикидывая из чего можно сделать шину в случае перелома и как рыбы переносят переливание крови, а также разряды дефибриллятора.

В суматохе кастрюля пропала. Я слышала дребезжание в разных углах станции. Шла на звук, пробиралась между людьми, которые бежали от взрыва, и другими, которые узнать посмотреть в чем проблема.

В толпе я умудрилась потерять и пса, но он сам нашел меня и ткнулся носом в ногу. Забывавшись я оттолкнула собаку и продолжила бестолково метаться по перрону, кусая от напряжения губы. Однако, псина вернулась и была более настойчивой - она прикусила зубами мою штанину и потащила куда-то. О, не "куда-то", а прямиком к закатившейся под лавочку кастрюле.

Родненькая моя! Я вытащила ее, прижала к груди и вошла в подошедший поезд, села, успокоилась, почесала в качестве благодарности собаку и заглянула под крышку. Дормидонт был в кастрюле, но не шевелился. Зато скверно пах. Тухлой рыбой. Неужели... того?

Проверку вопроса я решила отложить до дома. Добралась до него сама не своя, опасаясь, что теперь всю жизнь придется на лекарства работать и рыбий жир с ложечки три раза в день фамилиару давать. Вошла в подъезд, квартиру и, не разуваясь, прошла на кухню. Водрузила кастрюлю на стол, села в кресло-качалку и опустила голову. Собака свернулась у моих ног.

Семион посмотрел на кастрюлю, на меня, вздохнул и достал из холодильника водку. Молча и осторожно за столом появились черт и ангел. Они намахнули по пятьдесят грамм, занюхали рукавом.

– За упокой, - небесный житель перекрестился.

– И премиальные, - кивнул рогатый, хвостом подтягивая к себе запотевшую бутылку.

Домовой просек маневр и засадил нож в столешницу в опасной близости от волосатой конечности. Хвост неслышно убрался под стол. Я попросила у домового нож и срезала ошейник вместе с прикипевшей к нему веревкой.

– Кого хороним?
– крышка упала на стол. Нетрезво держась на плавниках фамилиар высунулся из кастрюли.
– А, не важно... наливайте...
– он рухнул назад.

Троица переглянулась. Вторые пятьдесят перекочевали в желудки, а бутылка вернулась в холодильник. Я вспоминала список блюд из рыбы и думала надо ли чистить форель или и так сойдет?

В дверь позвонили.

Я прихватила посуду, сунула ее в раковину под струю холодной воды, чтобы проветрить жабры фамилиара, и поплелась открывать. Конечно, в глазок не посмотрела, за что тут же получила от куратора. Баба Лена явилась в рабочей униформе, со шваброй под мышкой. Последнее меня несказанно заинтересовало.

– Это зачем?
– я потрогала швабру.

– Фантазия тебе ничего не подсказывает?
– куратор язвила.

– Неужели летать?!
– я округлила глаза.

Прекрасная покачала головой.

– Дурында! Полы мыть! В больнице денег на хозяйственные нужды недостаточно выделяют вот и приходится помогать по мере сил и возможностей. А летаем мы как все - на самолетах. Так, хватит о ерунде. Нам кое что надо прояснить...
– она осеклась и посмотрела мне за спину.

Я обернулась и... тоже осеклась...

Из головы вылетело все: имя, фамилия, возраст... Я в принципе потерялась во вселенной под названием сногсшибательное мужское тело. Голое тело непонятно откуда взявшееся в моей квартире. Через энное количество минут (примерно вечность) я смогла мычать. Чуть позже вернулись ощущения и я обнаружила, что наманикюренный палец непрестанно куратора атакует мой бок, а после я догадалась просипеть:

– Насилуют? Убивают?
– получилось с вопросительным оттенком, словно я предлагала первое или второе или сразу оба варианта.