Наследство

– Как?
– их-то чем протыкать? Или обливать?

– Анну звать будешь. Самой не выйдет. Мы поможем. А потом уйдем. Она обещала, - призрак качнулся на ветру.
– Приходи в полночь, - сказал на прощание священник и растворился в воздухе. За ним последовали остальные.

– Уфф, - ноги подкосились.
– Мне плохо...
– кое как доковыляла до рассохшейся скамьи и села на нее, прислонившись спиной к оградке.

– Сейчас, - я не успела воспротивиться исчезновению вампира. Впрочем, через минуту он вернулся и протянул мне карамельку.
– На, пососи, - он даже развернул фантик.

Я слизнула с него конфету и поблагодарила:

– Шпашибо, а где взял?
– кислый вкус карамели вернул меня к жизни.

– С соседней могилки, - махнул рукой Мазаринин за мою спину.

– Тьфу! Тьфу, блин, - я выплюнула конфету.
– Сдурел?!
– руки чесались придушить мерзавца, но мы в разных весовых категориях, поэтому пусть живет и не считает меня злопамятной.

– А что?
– вампир растерянно развел руками.
– Ну, не хочешь конфету я могу тебе яичко принести или реченьку. Я проверил, они совсем свежие.

Я хлопнула себя по лбу и застонала. Как ему объяснить? Сама умом понимаю, что по большому счету ничего страшного в конфетке нет, но ощущение неправильности все равно присутствует. Это как беляш съесть, а через минуту на стенке ларька обнаружить объявление: куплю котят, дорого! По телу прошла судорога. Вкус во рту вместо приятного сменился на гнилостный с отчетливым привкусом тухлого мяса. Так, надо срочно бежать в магазин за газировкой, чтобы прополоскать рот и забыть, наконец, об этом инциденте.

Я решительно встала, схватила Мазаринина за рукав и повела к выходу. Привидения, упыри, вурдалаки - хоть кто мог сейчас встать на моем пути, но я бы прошла сквозь них, раскидав, будто куклы. Когда есть цель важнее, чем рефлексировать на какую-либо тему, то во мне просыпаются мамины гены и тогда я становлюсь похожа на горнопроходческую установку: завожусь с полоборота и пру напролом! Те, кто имел счастье наблюдать такое преображение порой меняли свое отношение ко мне со снисходительно-покровительственного на уважительное, но не всегда. Часто людям требуется гораздо больше для смены угла зрения, чем демонстрация грубой силы.

По дороге Александр бухтел вполголоса относительно обычаев, которые он не понимает. Зачем приносить еду, цветы и вещи тем, кому до благ земных дел больше нет? Какой "умный" человек это придумал? Не получив от меня разъяснений, мужчина принялся сетовать, что не успел захватить с собой сувенир на память. Оказывается, этот гений малых форм со всех кладбищ себе что-нибудь домой уносил. Здесь хотел фото моей прабабки отковырять и вместо магнитика на холодильник повесить!

Это нормально?!

Я даже запнулась о камень, когда услышала о количестве предметов в его коллекции.

– Все-таки яблочко от яблоньки не далеко падает, - высказала я свое отношение к сувенирам вампира.

– Ты о чем?
– почесал голову Александр.

– Ты - труп, вот тебя ко всякой трупешной атрибутике и тянет. Спишь, небось, в гробу?
– осведомилась я, представив вместо кровати двуспальный гроб красного дерева на колесиках и с выдвигающей вверху ручкой, как у чемодана, с кучей таможенных наклеек.

Мазаринин смерил меня укоряющим взглядом.

– Темнота, ты, Нефедова, необразованная. Вампиры - не ожившие мертвецы.

– А кто?
– я ждала дальнейших пояснений.

– Проклятые. Когда-то один из величайших демонов Ада создал проклятие вирусной структуры и применил его. В результате его действия наша душа всю выработанную энергию направляет так называемому "хозяину", а нам, чтобы продолжать существование приходиться поддерживать его за счет энергии других живых существ. Вот и все.

– Но вы же умираете, когда превращаетесь?
– подозрения не отпускали меня.

– Строго говоря нет. Состояние при превращения из человека в вампира больше всего похожее на летаргию. Все процессы жизнедеятельности сильно замедляются. Раньше люди не знали о летаргическом сне, отсюда и пошли легенды о восставших из могилы монстрах.

– То есть ты живой человек?

– Алилуйя, до нее дошло!
– воздел руки к небу начальник.
– У меня даже сердце бьется, - он приложил правую ладонь к груди.
– Еще вопросы будут или...

– Будут. Ваш укус заразен?
– спросила я.
– Ты только не подумай чего, я исключительно с практической точки зрения интересуюсь. Мне надо понимать как с тобой расплачиваться, - напомнила я про долг. Может зря? Вдруг у шефа с памятью нелады? А поздно сожалеть!

– Нет. От укуса ничего не будет. Инициализация вампира целый ритуал с кучей условностей. Провести его может любой из существующих старейшин. В частности я. При обращении энергия души стекается к мастеру, а от нас уже уходит к "хозяину".

– Черт! Теперь понятно с чего сетевой маркетинг начинался!
– усмехнулась я.
– Действительно дьявольское изобретения.

Мы зашли в магазин. Полки ломились от консервов, витрины пестрели упаковками семечек, прилавки были заставлены хлебом. В единственном холодильке томилась одинокая баночка йогурта. На офисном кресле у доисторических весов с гирями, на одной чаше которых притаилось вообще что-то из мелового периода - счеты, восседала царица продовольственных запасов по старой традиции выкрашенная хной в цвет жутко ядовитой медянки.

Она удостоила нас взглядом, но до вопроса ни снизошла. Очевидно, в данном магазине проповедовали ненавязчивый сервис. Очень ненавязчивый. Вампир выбрал себе раздутую упаковку томатного сока, я же ограничилась минералкой. Вроде бы она срока годности не имеет или...

С видом Екатерины второй, продающей Аляску Америке, она назвала цену, рукой с острыми кроваво-красными ногтями приняла деньги, брезгливо сморщив нос при виде мелочи, которую вампир старательно вылавливал из своего портмоне, а я с умилением за этим наблюдала. Тоже терпеть не могу мелочь: от нее кошелек пухнет, будто испуганная фугу!