Наставление в христианской вере, т.4

13. Сервет добавляет, что никто не может стать нашим братом, кроме как через Духа усыновления [Рим 8:15], который подаётся только через наставление в вере [Гал 3:2]. В ответ я скажу, что он всегда впадает в одну и ту же нелепую ошибку, неразумно и безосновательно перенося на младенцев сказанное о взрослых людях. Но св. Павел говорит в этом месте об ординарном способе, которым Бог призывает избранных к вере. А именно: Он воздвигает из их числа благих учителей, чьими трудами и наставлениями укрепляет верующих. Но кто дерзнёт навязать Богу закон, воспрещающий Ему иным, тайным образом приобщить к Телу Иисуса Христа малых детей?

14. Что касается ссылки Сервета на сотника Корнилия, крестившегося уже после нисхождения Святого Духа (Деян 10:44), то превращать единичный случай в общее правило - слишком большая глупость. Это подтверждается примерами евнуха и самарян (Деян 8:27 сл.; 8:12): здесь Бог действовал в обратном порядке, пожелав, чтобы они крестились прежде, чем Он пошлёт им Святого Духа.

15. Пятнадцатый довод Сервета совершенно абсурден. Так, он говорит, что мы в силу второго рождения становимся богами. Но боги суть те, кому дано Слово Божье (Ин 10:34-35), а это не относится к младенцам. Изобретение некоего божества в верующих - одна из фантазий Сервета, которую пока я обсуждать не буду. Но так злонамеренно искажать смысл псалма - слишком вопиющее бесстыдство с его стороны. Иисус Христос ссылкой на этот псалом [Пс 81/82:6] свидетельствует, что цари и судьи называются богами, потому что поставлены на свое служение Богом. А наш хитроумный теолог хочет превзойти самого Сына Божьего и притягивает к евангельскому вероучению сказанное о частном служении князей и чиновников, чтобы таким образом исключить младенцев из Церкви.

16. Далее Сервет вновь заявляет, что младенцы не могут считаться новой тварью, поскольку не рождены от Слова. В ответ я не постесняюсь повторить сказанное уже неоднократно, а именно: евангельское учение - это нетленное семя, дающее второе рождение тем, кто может его понять [1 Пет 1:23-25]. Но в отношении тех, кто по малолетству ещё не способен к научению, Бог определяет свои ступени возрождения.

17. Затем Сервет опять обращается к аллегориям, говоря, что во времена Закона не приносили в жертву новорождённых животных. Если позволительно такое образное толкование, я отвечу, что всякий первенец, разверзающий ложесна, от рождения посвящался Богу (Исх 13:2); и существовала прямая заповедь приносить в жертву однолетнего агнца (Исх 12:5). Отсюда следует, что для посвящения детей Богу нет нужды дожидаться зрелого возраста, ибо они пригодны к тому от самого рождения.

18. Сервет утверждает, что никто не может прийти ко Христу, не будучи приуготовлен Иоанном Крестителем. (Как если бы служение Иоанна Крестителя не было временным!) Но даже если согласиться с этим утверждением, всё равно никакого такого приуготовления не было у детей, которых обнял и благословил Иисус Христос. Так что пускай Сервет отправляется прочь со своим надуманным и лживым принципом.

19. Затем он ссылается на Гермеса, именуемого «трижды величайшим» (Трисмегистом), и на сивилл, которые допускали к омовениям только взрослых. Вот как чтит он крещение Христово, ставя его в один ряд с языческими обрядами и подчиняя им до такой степени, что считает необходимым согласовывать практику крещения со вкусами последователей Платона! Но для нас превыше всего авторитет Бога. А Бог пожелал посвятить малолетних детей, освятив их торжественным знаком, силу которого им предстоит узнать позднее. И мы не считаем допустимым заимствовать у язычников правила искупления, которые искажают в христианском крещении нерушимый закон, данный Богом в заповеди обрезания.

20. В заключение Сервет заявляет, что если допустить крещение без понимания, то следует признать действительным и то крещение, которое малые дети изображают в своих играх и забавах. В опровержение сошлюсь на заповедь Бога, предписавшего одно обрезание как для больших, так и для малых, прежде достижения ими зрелого возраста. А коль скоро такова была воля Божья, горе тем, кто под разными предлогами пытается извратить святое и неизменное установление Бога! Однако не стоит удивляться тому, как эти несчастные, словно одержимые, изрыгают немыслимые нелепости в доказательство своих заблуждений: подобное безумие - справедливая кара, которой Бог наказывает их гордыню и упрямство.

Думаю, я достаточно убедительно разоблачил слабость доводов, коими Сервет надеялся поддержать своих собратьев.

32. Сказанного довольно для того, чтобы показать: те, кто возмущает Церковь Господню и разжигает споры с целью опровергнуть святое установление, бережно хранимое верующими от апостольских времён, не имеют для этого никаких оснований. Ибо мы неопровержимо доказали, что это установление определённо и несомненно опирается на Святое Писание. И наоборот: мы убедительно опровергли все возражения, какие обычно выдвигаются против такой точки зрения. Не сомневаюсь, что все добрые христиане, прочитав наш трактат, будут вполне удовлетворены. Для них станет очевидным, что любые попытки опровергнуть и уничтожить это святое установление суть козни Сатаны. Их цель - преуменьшить дар веры и утешения, предоставленный нам в Господнем обетовании, и омрачить тем самым славу имени Божьего, которая сияет тем ярче, чем изобильнее дары Божьего милосердия изливаются на людей. И когда Небесный Отец свидетельствует видимым знаком крещения, что из любви к нам готов заботиться также о нашем потомстве и быть Богом наших детей, - разве для нас это не причина, чтобы возрадоваться по примеру Давида [Пс 47/48:10]? Разве тем самым Бог не являет Себя добрым отцом по отношению к нам, простирая своё провидение не только на нас, но и на потомство наше после нашей смерти?

В этой радости - особое прославление Бога. Вот почему Сатана тщится лишить наших детей доступа ко крещению: чтобы это свидетельство и удостоверение милости Господней к нам исчезло с наших глаз и чтобы вместе с ним мы забыли и об обетовании, которое было дано Богом в отношении наших детей. В результате мы не только выказали бы неблагодарность и презрение к милосердию Божьему, но и пренебрегли бы воспитанием детей в страхе Божьем, повиновении Закону и евангельским наставлениям. Ибо воспитывать детей в подлинном благочестии и покорности Богу нас в немалой степени побуждает сознание того, что они от рождения приняты Господом в число его народа, в члены Церкви. И потому не станем отвергать великого благоволения Господа, но смело вручим Ему наших детей: ведь своим обетованием Он открыл им доступ в общество тех, кого признаёт своими чадами и домочадцами, то есть в христианскую Церковь.

Глава XVII

О СВЯТОЙ ВЕЧЕРЕ ИИСУСА ХРИСТА И О ПОЛЬЗЕ, ЕЮ НАМ ДОСТАВЛЯЕМОЙ

1. Приняв нас в свою семью - причём не на правах рабов, но детей, дабы заботиться о нас подобно любящему отцу, - Бог одновременно взял на Себя попечение о нашем пропитании в течении нашей жизни. Но не довольствуясь этим, Он пожелал вручить нам залог, удостоверяющий Его бесконечную любовь и щедрость. Поэтому Он через Сына дал своей Церкви второе таинство: духовную трапезу. В ней Иисус Христос свидетельствует, что Он есть живой хлеб [Ин 6:51], коим питаются души для блаженного бессмертия.

Познание этого высокого таинства совершенно необходимо и ввиду своего величия требует особого прилежания. С другой стороны, Сатана в стремлении лишить Церковь этого бесценного сокровища издавна пытался затемнить таинство, напуская туман и мрак. Более того, он разжигал споры и разногласия, дабы отбить у людей вкус к этой святой пище. И в наши дни он по-прежнему прибегает к тем же хитростям и уловкам. Я сперва изложу в общем виде то, что необходимо знать об этом таинстве людям простым и несведущим по мере их возможности, а затем постараюсь разогнать тот мрак, каким Сатана окутал мир.

Прежде всего следует сказать, что знаки таинства - хлеб и вино. Они представляют духовную пищу, которую мы получаем от Тела и Крови Иисуса Христа. Ибо когда Бог возрождает и усыновляет нас через крещение, приобщая к своей Церкви, Он становится для нас, как уже было сказано, любящим к заботливым отцом. Он непрестанно подаёт нам пищу, потребную для сохранения и поддержания той жизни, к которой Он породил нас своим Словом. Но единственная пища для души - Иисус Христос. Поэтому Небесный Отец приглашает нас к Иисусу Христу, дабы, вкушая от Его субстанции (понятие субстанции не имеет у Кальвина строгого философского или технического смысла, но означает просто реальность некоторой вещи), мы день за днём черпали новые силы, пока не достигнем небесного бессмертия.

Но так как это таинство приобщения к Иисусу Христу по природе необъяснимо, Бог являет нам его образ в видимых знаках, сообразных скудости нашего разумения. Более того, Он даёт нам как бы его залог, благодаря чему оно становится для нас очевидным. Такая близкая аналогия понятна даже самым тупым и невежественным людям: как хлеб и вино питают наши тела в этой преходящей жизни, так души питаются Христом.

Итак, мы видим, каково назначение этого таинства. Оно должно удостоверить нас в том, что Тело Господа, однажды принесённое в жертву за нас, продолжает оставаться нашей пищей. Вкушая его, мы ощущаем в себе действие этой единственной жертвы. И Кровь Господа, однажды пролитая за нас, остаётся нашим вечным питьём. Именно таков смысл обетования: «Приимите, ядите: сие есть Тело Моё, которое за вас предаётся» (Мф 26:26; Мк 14:22; Лк 22:19; 1 Кор 11:24). Итак, нам заповедано принять и вкушать Тело, однажды преданное ради нашего спасения, чтобы мы, видя свою причастность к нему, были уверены: действие этой жертвы проявится и в нас. По той же причине Христос называет чашу новым заветом в своей Крови. Ибо всякий раз, когда Он даёт нам пить свою священную Кровь, Он некоторым образом возобновляет - или лучше сказать, продлевает - свой завет с нами, запечатлённый его Кровью, и тем самым укрепляет нашу веру.