Наставление в христианской вере, тт. 1,2

В глубокой старости, чтобы помочь себе и своей семье, Иаков отправляет детей за хлебом в чужую страну (Быт 42:1 сл.). Один из них оказывается под стражей и, как представляется Иакову, очутился в смертельной опасности. Чтобы выкупить его, он вынужден отослать Вениамина, который был его последним утешением. Кто скажет, что посреди этого моря бедствий у него была хотя бы минута, чтобы вздохнуть свободно? И сам он говорит фараону, что дни его жизни были малы и несчастны (Быт 47:9). Заявляя, что жизнь его была непрерывным страданием, Иаков утверждает, что не ощутил процветания, обещанного ему Богом. Поэтому надо заключить, что либо он был неблагодарен и нечестив по отношению к Богу, либо тем самым объявил, что был несчастен именно на земле. Если слова Иакова искренни, то из них следует, что он полагал свою надежду не в земных делах.

13. Если святые отцы ожидали от Бога блаженной жизни (что несомненно), то они, конечно же, знали об ином блаженстве, нежели даёт земная жизнь, и ожидали именно его. О чём и свидетельствует апостол: «Верою обитал он [Авраам] на земле обетованной, как на чужой, и жил в шатрах с Исааком и Иаковом, сонаследниками того же обетования; ибо он ожидал города, имеющего основание, которого художник и строитель Бог... Все сии умерли в вере, не получивши обетовании, а только издали видели оные, и радовались, и говорили о себе, что они странники и пришельцы на земле; ибо те, которые так говорят, показывают, что они ищут отечества. И если бы они в мыслях имели то отечество, из которого вышли, то имели бы время возвратиться; но они стремились к лучшему, то есть к небесному; посему*и Бог не стыдится их, называя Себя их Богом: ибо Он приготовил им город» (Евр 11:9 сл.). В самом деле, они были бы безмерно глупы, так упорно стремясь к исполнению обещанного, никаких признаков которого на земле не обнаруживалось, если бы не ожидали исполнения где-то ещё. Не случайно апостол настаивает именно на том, что они были странниками и пришельцами в этом мире, как говорит и сам Моисей (Быт 47:9). Ибо если они оказались странниками в земле Ханаанской, то где Божье обетование, что они станут её наследниками? Это доказывает, что обещанное Богом выходит за пределы земли. Поэтому они не получили землю Ханаанскую в наследство ни на стопу ноги, разве что себе на могилы (Деян 7:5). Тем самым они засвидетельствовали, что их надежда состояла в том, чтобы воспользоваться обетованием после смерти. Вот ещё одна причина того, почему Иаков настолько страстно хотел быть погребённым в Ханаане, что заставил своего сына Иосифа поклясться, что он перенесёт туда его тело (Быт 47:29-30). По этой же причине и Иосиф приказал перенести туда его останки, хотя это было исполнено спустя почти триста лет после его смерти (Быт 50:25).

14. Итак, представляется очевидным, что во всех своих делах они взирали на блаженство будущей жизни. Ибо зачем было Иакову с такими великими усилиями и подвергаясь опасности добиваться первородства, которое не принесло ему ничего хорошего и стало причиной ухода из отчего дома, если бы он не видел более возвышенного благословения? И он сам объявил, что у него было такое чувство, когда воскликнул с последним вздохом: «Ожидаю твоего спасения, Господи!» (Быт 49:18)*. На какое спасение мог он рассчитывать, зная, что спустя мгновение отдаст душу, если бы не видел в смерти начало новой жизни? И что говорить о детях Божьих, если даже тот, кто пытался противиться истине, проникся тем же чувством и выразил ту же мысль? Ибо чего желал Валаам, когда взывал, чтобы душа его умерла смертью праведников и кончина его была подобна их кончине (Числ 23:10), если он не ощущал в своём сердце того, о чём впоследствии написал Давид: что драгоценна в очах Господа смерть святых, а смерть нечестивых погибельна? (Пс 115/116:6; 33/34:22) Если смерть —конец человека, то невозможно было бы обнаружить в ней никакого различия между праведником и нечестивцем. Следовательно, их нужно различать по тому, что уготовано им в будущей жизни.

Синодальный перевод: «На помощь Твою надеюсь, Господи!»

15. Мы пока ещё не коснулись Моисея. Фантазёры, против которых мы выступаем, считают, что у него не было иной задачи, кроме как убедить народ Израиля бояться и чтить Бога с помощью обещания плодородных земель и обильной пищи. Однако если только по собственной воле не угашать пролившийся свет, то у нас есть совершенно явное откровение о духовном союзе. А обратившись затем к пророкам, мы уже с полной ясностью будем созерцать вечную жизнь и царство Христа. Давид, который выступил раньше других пророков, говорит о небесных тайнах туманнее, чем они, поскольку он был первым. И тем не менее с какой прозорливостью и убеждённостью направляет он своё учение к этой цели! То, что Давид думает о земном пристанище, он выражает так: «Странник я у Тебя и пришлец, как и все отцы мои. Подлинно, совершенная суета всякий человек живущий. Подлинно, человек ходит подобно призраку... И ныне чего ожидать мне, Господи? надежда моя на Тебя» (Пс 38/39:13, 6-8).

Очевидно, что тот, кто признал, что у него в этом мире нет ничего надёжного и постоянного, полагает твёрдую надежду в Боге и созерцает блаженство в мире ином. Поэтому всякий раз, когда Давид стремится утешить верных Богу, он напоминает об этом созерцании. В другом псалме, показав, как коротка и хрупка эта жизнь, он добавляет: «Милость же Господня от века и до века к боящимся Его» (Пс 102/103:17). Подобное Давид говорит и в другом месте: «В начале Ты основал землю, и небеса — дело Твоих рук. Они погибнут, а Ты пребудешь; и все они, как риза, обветшают, и, как одежду, Ты переменишь их,— и изменятся. Но Ты — тот же, и лета Твои не кончатся. Сыны рабов Твоих будут жить, и семя их утвердится пред лицом Твоим» (Пс 101/102:26-29). Если после гибели неба и земли верующие утвердятся пред лицом Бога, то значит их спасение соединено с его вечностью. В самом деле, такая надежда не может сохраниться, если она не основана на обетовании, выраженном у Исайи: «Небеса исчезнут, как дым,— говорит Господь,— и земля обветшает, как одежда, и жители её также вымрут; а Моё спасение пребудет вечным, и правда Моя не престанет» (Ис 51:6). Спасение и правда объявлены здесь вечными не потому, что они пребывают в Боге, а потому, что Он даёт их людям.

16 В самом деле, нельзя иначе понимать сказанное Давидом во многих местах о блаженстве верующих, кроме как в смысле небесной славы. Так, пророк говорит: «Он [Господь] хранит души святых

Своих; из руки нечестивых избавляет их. Свет сияет на праведника, и на правых сердцем — веселие» (Пс 96/97:10-11). «Правда его [доброго человека] пребывает во веки; рог его вознесётся во славе... Желание нечестивых погибнет» (Пс 111/112:9-10). А также: «Праведные будут славить имя Твоё; непорочные будут обитать пред лицом Твоим» (Пс 139:14). А также: «В вечной памяти будет праведник» (Пс 111/112: 6). И ещё: «Избавит Господь душу рабов Своих» (Пс 33/34:23). Так что Господь не только допускает, чтобы нечестивые мучили его служителей, но нередко даже позволяет поколебать и уничтожить их. Он допускает, чтобы добрые люди страдали во тьме и бедствиях, а нечестивые сияли, как звёзды небесные. И не показывает своего лица верующим с такой ясностью, чтобы радость оставалась с ними надолго.

Поэтому Давид не скрывает, что если наш взгляд будет прикован к миру в его нынешнем состоянии, то мы подвергнемся опасному искушению, способному нас смутить: как будто бы нет никакой награды за невинность перед Богом. Как часто нечестивые благоденствуют и процветают, а добрые люди подвергаются поношению, впадают в нищету, пребывают в презрении и переживают всякие иные несчастья!¹¹⁶ «Я позавидовал безумным, видя благоденствие нечестивых» (Пс 72/73:3). Рассказав о безумных и нечестивых, Давид заключает: «И думал я, как бы уразуметь это; но это трудно было в глазах моих, доколе не вошёл я во святилище Божие и не уразумел конца их» (Пс 72/73:16-17).

17 Из одного этого исповедания Давида мы можем заключить, что святые Ветхого Завета знали, что в этом мире Бог редко исполняет или вообще не исполняет обещанного своим служителям. И поэтому они возносили свои сердца к Божьему святилищу, где находили сокрытым то, что не может проявиться в этой тленной жизни. Это святилище было Страшным судом, на который мы уповаем и который мы постигаем верой, не различая его взглядом. Вооружённые доверием к Богу, они, что бы ни случалось в этом мире, не сомневались, что наступит время, когда обетования Бога исполнятся. Об этом свидетельствуют такие слова: «Я в правде буду взирать на лицо Твоё; пробудившись, буду насыщаться образом Твоим» (Пс 16/17:15). А также: «Я как зеленеющая маслина в доме Божием» (Пс 51/52:10). И ещё: «Праведник цветёт, как пальма, возвышается, подобно кедру на Ливане. Насаждённые в доме Господнем, они цветут во дворах Бога нашего. Они и в старости плодовиты, сочны и свежи» (Пс 91/92:13-15). Чуть выше он сказал: «Как... дивно глубоки помышления Твои!.. Нечестивые возникают как трава и... цветут, чтобы исчезнуть на веки» (Пс 91/92:6-8).

Когда же проявится сила и красота верующих, если не тогда, когда видимость мира сего будет опрокинута наступающим Царством Божьим? Поэтому, вглядываясь в вечность и сознавая, что переживаемые ими несчастья преходящи, они воодушевляли себя словами: «Никогда не даст Он поколебаться праведнику. Ты, Боже, низведёшь их [врагов Давида] в ров погибели» (Пс 54/55:23-24). Но где в этом мире ров погибели, поглощающий нечестивых, о благоденствии которых в другом месте говорится, что они умирают в полноте сил своих, совершенно спокойные и мирные? (Иов 21:23) Где неприступность святых, о которых Давид часто говорит с горечью, что их не только гнали, но угнетали и убивали? Значит, у него перед глазами были не только хрупкость и непостоянство мира сего, подобного бурному морю, но было и нечто иное: то, что сделает Господь, когда сотворит суд, чтобы установить вечный порядок для неба и земли. Об этом прекрасно говорит Давид: «Надеющиеся на силы свои и хвалящиеся множеством богатства своего! Человек никак не искупит брата своего и не даст Богу выкупа за него» (Пс 48/49:7-8).

И хотя люди видят, что и мудрые, и глупцы умирают и оставляют своё богатство другим, они воображают, что будут владеть ими вечно, и стремятся заслужить славу на земле. Однако человек не пребывает в чести — он подобен животным, которые исчезнут. В этом заключается их безумие. И тем не менее у них есть множество подражателей. В аду они будут словно стадо, над ними воцарится смерть. На рассвете праведники увидят над собой надёжную защиту, а превозношение нечестивых погибнет, и их жилищем станет могила. Насмехаясь над безумцами, которые пребывают в беспечности и наслаждаются преходящими мирскими удовольствиями, Давид показывает, как мудрые должны искать счастья иного рода. Но с ещё большей очевидностью он объявляет о тайне воскресения, когда говорит о царстве праведных, предсказывая погибель и отчаяние нечестивых. Ибо как ещё можно понимать слова «на рассвете»¹¹⁷, если не как откровение о новой жизни, которая наступит после конца этой, нынешней?

15. Отсюда же происходит мысль, которой в древние времена утешались и укреплялись в терпении: что гнев Божий длится только мгновение, а милосердие и благоволение — всю жизнь (Пс 29/30:6). Как же могли их горести прекратиться в одно мгновение, если они страдали на протяжении всей жизни? Где они видели столь продолжительное проявление доброты Бога, когда они лишь едва вкусили её? Конечно, если бы они искали радости на земле, они не нашли бы ничего подобного. Но когда они поднимали глаза к небу, то сознавали, что все мучения святых — не более чем порыв ветра, а милости, которые им предстоит получить,— вечны. С другой стороны, они предвидели, что погибель нечестивых тоже не будет иметь конца, хотя те мнят себя счастливыми, пребывая словно во сне. Отсюда столь хорошо знакомые им изречения, как, например, что память праведника будет благословенна, а имя нечестивых омерзеет (Прит 10:7). А также: «Дорога в очах Господних смерть святых Его, а смерть грешника омерзительна» (Пс 115/116:6; 33/34:22*). А также: «Стопы святых Своих Он блюдёт, а беззаконные во тьме исчезают» (1 Цар 2:9). Все подобные высказывания свидетельствуют, что святые отцы Ветхого Завета хорошо понимали, что, какие бы несчастья ни переносили верующие в этом мире, их конец — это жизнь и спасение. В то же время услады нечестивцев — это красивая дорога, ведущая к гибели. Поэтому они называли смерть неверующих гибелью необрезанных (Иез 28:10; 31:18 и др.), имея в виду, что у них отнята надежда на воскресение. Поэтому и Давид не измысливает более тяжкого проклятия для своих врагов, чем мольбу, чтобы они изгладились из книги живых и имена их не были написаны рядом с именами праведников (Пс 68/69:29).