Наставники

– Я вовсе не уверен, что вы правы, но все же допускаю такую возможность, – сказал Браун.

У меня возражений не нашлось.

– Я рад, что вы со мной согласны, – заметил Кристл. – А теперь скажите мне: к чему это нас приведет?

– Что ж, твердо рассчитывать на абсолютное большинство мы и в-самом деле не можем, – ответил Браун. – А если положение не изменится, то ректора нам просто назначат.

По Уставу, если ни один из кандидатов не набирал абсолютного большинства голосов, ректора назначал епископ – так повелось со времен основания первого кембриджского колледжа. Я, между прочим, был уверен, что Браун с Кристлом ужо думали о таком исходе, да и мне эта мысль приходила в голову, однако до начала нынешнего учебного года мы еще надеялись, что нам как-нибудь удастся выйти из создавшегося тупика.

Кристл продолжал гнуть свое.

– И как вы думаете – кого? – спросил он.

– Я не прорицатель, – ответил Браун. – Но есть, конечно, опасность, что епископ назначит ректором какого-нибудь выдающегося ученого – и, вероятней всего, не из нашего колледжа.

– Джего он ректором не назначит, – сказал Кристл. – Во-первых, Джего неверующий, а во-вторых, отнюдь не выдающийся ученый.

– Да и Кроуфорда не назначит, – вставил я. – Из-за его политических убеждений.

– А вот в этом я не уверен, – сказал Браун. – Говорят, у епископа довольно странные взгляды. Говорят, он сторонник этого проклятого Черчилля, которому не терпится втравить нас в войну. Короче, благоразумным его никак не назовешь. И осмотрительным – тоже.

– Кроуфорда он ректором не назначит, – уверенно объявил Кристл. – Всем известно, что Кроуфорд неверующий. Он этого ни от кого и не скрывает. Нет, если в дело вмешается епископ, Кроуфорду ректором не бывать. Тут можно не сомневаться.

– Надеюсь, вы правы, – сказал Браун. – Очень надеюсь. А если так, – он весело улыбнулся, но в его взгляде я заметил зоркую настороженность, – то нам нечего опасаться епископа.

– Вы вот благодушествуете, – сказал Кристл, – а епископ-то обязательно навяжет нам в ректоры чужака.

Кристл говорил так уверенно, словно ему были известны намерения епископа. Потом, вспоминая этот разговор, я решил, что он совещался с нашими противниками.

Меня это удивило – как удивило, что Кристл и вообще-то позвал меня в тот вечер: обычно такие разговоры они вели с Брауном наедине, чтобы выработать общую линию поведения прежде, чем их сторонники – не говоря уж о противниках – узнают, что у них на уме. Меня это удивило, а Брауна, насколько я заметил, довольно сильно обеспокоило. Потом-то я понял: Кристл предугадывал, что они с Брауном не сойдутся во мнениях, и пригласил меня, чтобы у них не получилось чисто дружеской беседы; Браун наверняка стал бы взывать к их дружбе, и Кристл, по мягкосердечию, не сумел бы настоять на своем.

Да, он позвал меня, чтобы, деловой разговор не превратился в спор между близкими друзьями. Ему очень не хотелось уступать Брауну. Он извелся от пассивного ожидания и рвался в бой – тем более что ему был ясен план действий.

Он сказал:

– Епископ обязательно навяжет нам в ректоры чужака. Хуже этого ничего быть не может.

– А по-моему, – возразил Браун, – самое плохое – это Кроуфорд.

– Нет уж, – сказал Кристл. – Я хочу знать заранее, что меня ждет. По мне, так лучше уж сам сатана, чем неизвестно кто. С Кроуфордом у нас по крайней мере не будет никаких неожиданностей. Нет, на чужака я не согласен. Я не желаю, чтобы епископ вмешивался в жизнь нашего колледжа.

– Я тоже, – сказал я. И, посмотрев на Брауна, добавил: – Да ведь Джего-то он все равно ректором не назначит.

– Вы правы, – неохотно согласился Браун.

– В крайнем случае он может назначить ректором Кроуфорда, – сказал я. – Но не Джего. Во-первых, он моложе Кроуфорда, а во-вторых, у него нет кроуфордовских ученых заслуг. Если мы передадим наши полномочия епископу, то ректором станет или Кроуфорд, или какой-нибудь чужак.

– Выхода-то у нас все равно нет, – сказал Браун.

– В том-то и дело, что есть, – возразил ему Кристл. – Только мы до сих пор ни разу не попытались им воспользоваться. Мы не пробовали повлиять на наших кандидатов. Надо заставить их голосовать друг за друга.

– Ну, это, на мой взгляд, нереально, – сказал Браун. – Вы думаете, Кроуфорд согласится подарить ректорство Джего? Ведь именно этого вы и хотите от него добиться. Самоотверженности я в нем что-то, знаете ли, не замечал.

– А вы не торопитесь, – посоветовал другу Кристл. – Представьте себе такой вариант: Кроуфорд убеждается, что нынешний тупик равнозначен для него проигрышу. Если же кандидаты проголосуют друг за друга, то все решит один-единственный голос. До выборов, как вы правильно сказали, может еще случиться все что угодно. Неужели Кроуфорд не захочет рискнуть? Тем более что иначе он все равно проиграет. А тут у него появится надежда, что кто-нибудь в конце концов изменит свои намерения. И ведь это вполне может случиться. – Кристл смотрел на Брауна с требовательной настойчивостью. – Это вполне может случиться, – повторил он. – Найтингейл к нему уже переметнулся. А в Пилброу вы уверены?

– Нет, конечно, – ответил Браун. – Но мне будет очень досадно, если мы не сумеем его удержать.

– Повторяю вам, – сказал Кристл, – Кроуфорд прекрасно понимает, что перевес у Джего минимальный и не очень-то прочный. А нынешний тупик все равно равносилен для него проигрышу. Так почему бы ему не рискнуть?

– А как быть с Джего?

– Главное – убедить Кроуфорда, – жестко сказал Кристл. – Джего-то мы без труда растолкуем, что для него это почти безусловная победа. А если он заупрямится, то, по-моему, с ним и возиться не стоит.

– Все это очень хорошо, – хмурясь, сказал Браун. – Но они – каждый по-своему – решительные и упорные люди. И они определенно объявили, что голосовать друг за друга не будут.

– А мы припугнем их третьим кандидатом, – сказал Кристл.

Его план был прост. Совет колледжа разделился на два лагеря, но единодушно не хотел, чтобы ректором стал чужак. Надо было заставить самих кандидатов вывести нас из этого тупика. В том случае, если они заупрямятся, «солидные люди» обеих партий могли объединиться и пригрозить им третьей кандидатурой. Кристл, как я потом узнал, уже разговаривал об этом с Гетлифом и Деспардом – чужак пугал их не меньше, чем его, – и был уверен, что они поддержат предложенный им план.

– Не нравится мне эта затея, – сказал Браун.

– А почему, собственно? – с вызовом спросил Кристл.

– Меня, конечно, вовсе не радует захлестнувшая колледж вражда, – ответил Браун. – Но вступать с нашими противниками в сговор я не хочу. Потому что невозможно предугадать, к чему это нас приведет.

В их диалоге явственно отразилась их несхожесть. Браун, человек по натуре мягкий и уступчивый, в критических обстоятельствах становился крайне несговорчивым: предусмотрительность и осторожность превращали его упорство в неодолимую твердыню. А Кристл, несмотря на внешнюю властность, часто поддавался внезапным порывам, менял решения, был склонен к авантюрам и рискованным поступкам. Бездействие быстро подрывало его уверенность в своих силах, поэтому к затяжной борьбе, которая требует выдержки и упорства, он, в отличие от Брауна, был совершенно не приспособлен. Но сейчас к нему вернулась вся его энергия. Он с воодушевлением думал о новых переговорах, перегруппировке сил и временных союзах – короче, ему не терпелось начать действовать.

– Мы же ничем не рискуем, – сказал он. – И вполне можем выиграть.

– Я уверен, что надо подождать, – возразил Браун.

– Чем скорее мы это сделаем, тем лучше.

– Вы не впервые торопите нас, Кристл. Однажды мы уже поторопились увидеться с Джего – и в результате потеряли Найтингейла.

До сих пор Браун ни разу не упрекал при мне Кристла.

– Не согласен, – проговорил Кристл. – Решительно не согласен. Найтингейла ничто бы не удержало. Разве я не прав, Элиот?

– Думаю, что правы.