Настольная книга сердцеедки

— А фто? — с набитым ртом рявкнула на наблюдающих Мила. — Еда для меня как наркотик, и если бы не Халида, я бы уже на борщах с горя опухла!

— Так ты ешь троглодиткину мерзость, чтобы не потолстеть? — взвизгнула Нина.

— Что и тебе советую, у тебя вон уже не фартук, а пачка, как у балерины! Со всех сторон выпирает! — завопила Мила.

Но Аврора взяла разделочную доску, на которой раньше лежал разрезанный на куски пирог, треснула ею по столу так, что чашки подскочили, и рявкнула:

— Вы меня заколебали! Хватить лаяться! Пошли к Халиде!

Она дернула стул, на котором сидела Мила, так что та едва успела вскочить, и распахнула дверь комнаты. Мила выпятила губу и с одобрением, смешанным с удивлением, посмотрела на Дашу. Даша улыбнулась и пожала плечами.

— Ты что психуешь? — поинтересовалась она у Авроры.

— Кажется, мне очень хочется побыстрее разделаться с Алисой и поехать с Донатом на Эгейское море, — объяснила та. — Я у тебя уже спрашивала, он всех зовет на Эгейское море?

— Спрашивала, но я с удовольствием отвечу в тридцать восьмой раз — не всех! Меня не звал. Несколько раз звонил среди ночи и приглашал к себе. Два раза катал на яхте, и несколько раз мы ужинали в ресторане. И это можно было расценить как мой успех.

— Значит, я произвела на него неизгладимое впечатление? — оживилась Аврора.

Даша застонала:

— Я тебе правильный ответ на бумажке напишу, ладно?

Женщины толпой прошли на кухню, где копошилась Халида. Аврора внимательно к ней присмотрелась и вдруг обнаружила, что та — довольно молодая девушка. Просто благодаря длинной юбке (и, кажется, не одной), жуткой домотканой рубахе, кошмарной безразмерной фуфайке и платку на голове дикарка выглядела если не как старушка, то как женщина в возрасте. Она даже не была уродлива: небольшие, но выразительные глаза, хороший овал лица, правильной формы губы — только нос грубоват и кожа луженая, загорелая и как будто шершавая.

Мила заговорила на незнакомом языке, а Халида слушала ее, не меняя выражения лица.

— Это она на ливийском, что ли? — прошептала Нина.

— А я-то откуда знаю? — огрызнулась Даша.

Аврора только пожала плечами. Она все смотрела на Халиду и чувствовала, что в теле появляется странная слабость, внимание рассредоточивается, а сознание покидает ее… Аврора тряхнула головой, ущипнула себя за руку и бросилась к холодильнику — налить холодной водички. Не без труда справившись с неожиданной паникой, Аврора спряталась за Нину с Дашей, которые тоже выглядели не лучшим образом: Нина тяжело дышала — хоть и старалась скрыть это от окружающих, а Даша растирала виски. Наконец Мила прервала беседу, повернулась к девушкам, закатила глаза и велела всем выйти из кухни. Девушки сгрудились в коридоре и стали уже оттуда с интересом прислушиваться к воплям, доносившимся через закрытую дверь. Мила, оказывается, здорово говорила то ли по-арабски, то ли на каком-то схожем языке и, видимо, отлично владела местными ругательствами, по крайней мере орала она с не меньшим воодушевлением, чем Халида.

Минут через двадцать Мила вылетела из кухни, шандарахнула дверью и воскликнула:

— Ну и сука!

Нина, Даша и Аврора выжидали.

— Можно считать, что я с ней договорилась, — сообщила Мила, отобрав у Даши сигарету. — Но эта тварь внаглую заявила, что в доме без Кирилла чувствует себя намного лучше. Я ее полчаса убеждала, что без Кирилла мы все сдохнем, а эта стерва имела нахальство усмехнуться и сказала, что отлично проживет здесь без нас. В общем, мы договорились — она вызывает эту… как ее…

— Марфу, — подсказала Даша.

— Ну да, а после этого переезжает в гостевой домик. Мы ее перестаем беспокоить, правда, должны купить ей корову и овец, чтобы она пила настоящее молоко и могла вязать. Рукодельница…

— Но у нас же нет гостевого домика! — напомнила Нина.

— Построим, — мрачно ответила Мила. — В лесу.

Нина расхохоталась:

— А что, по-моему, удачная сделка!

— Да, только ей нужны помощницы для обряда. — Мила посмотрела на девушек.

— Вот они мы! — Даша развела руками.

— Ага, если бы вы еще хоть что-нибудь понимали в магии! — воскликнула тетушка.

Аврора обиделась:

— Думаю, если постараться, то даже таких недотеп, как мы, можно чему-нибудь научить! — С этими словами она развернулась и ушла.

— Сомневаюсь! — крикнула ей вслед Мила, но скоро остыла и бросила на Дашу неуверенный взгляд. — Что-то я сомневаюсь в успехе…

— Кончай тут нюни распускать! — Даша по примеру Авроры разозлилась и пошла вслед за подругой.

Аврору она нашла в гостиной — та сидела на диване и курила, судя по окуркам, одну сигарету за другой.

— Прекрати! — прикрикнула на нее Даша, вырвала сигарету и затушила в большой латунной пепельнице.

— Нет, меня это просто удивляет! — воскликнула Аврора. — Почему не сказать прямо — у таких бездарных идиоток, как вы, ничего не получится, спасибо за медвежью услугу, до свидания?!

— Послушай, мы ввязались в довольно неприятную историю — вызывать души умерших опасно и чревато всякими непредсказуемыми последствиями. Не каждый опытный маг может себе такое позволить. Мила волнуется — она сама никогда ничем подобным не занималась, — сказала Даша. — Одно неверное движение — и все что хочешь может случиться.

— Хочу домой, — буркнула Аврора.

— Домой хочешь? — с какой-то странной интонацией переспросила Даша. — К мамочке и любимой сестре Жанне? К Гере, на свое распрекрасное радио? Хочешь сказать, что тогда было лучше? Да ты посмотри на себя, в кого ты превратилась!

— В кого? — испуганно поинтересовалась Аврора.

— Ты красивая, стильная, сильная, более-менее уверенная в себе женщина, а не затравленный андрогин, для которого счастье — купить «таблерон» и посмотреть Катю Пушкареву!

Аврора с удивлением слушала Дашу. Прошлая ее жизнь в Москве казалась сейчас чужой. Аврора уже не могла представить, что когда-то она просыпалась без мысли: «Какой сегодня сделать макияж?» Каждый день с ней теперь происходило что-то новое, удивительное — с каждым днем она все лучше и лучше думала о себе, о своей жизни — обо всем. Одинокие грустные вечера, когда никто не звонил, когда по телевизору, как назло, показывали такую муру, что невозможно смотреть, а все книги давно были читаны-перечитаны, и так становилось холодно и одиноко, что хотелось накрыться с головой пледом и тихо умереть, остались в прошлом, где-то там позади, далеко-далеко. А близкая, настоящая жизнь была такой интересной, что она даже ни разу не вспомнила о Жанне. Рекорд!

— Не будет никаких неверных движений! — пообещала она Даше. — У нас просто не может не получиться!

Ближе к полуночи Мила позвала их. Девушки вышли из дома, обошли особняк и остановились у низкой, едва заметной на фоне стены двери. Мила не без труда отперла ее старым ржавым ключом, зажгла свечу, которую защищал от ветра высокий стеклянный колпак, и они гуськом начали спускаться. Лестница, просто как в фильмах ужасов, была узкая, мрачная и бесконечная. Несколько раз она поворачивала — то влево, то вправо, и Аврора, которая никогда не любила темных замкнутых помещений, пару раз чуть было не рванула назад — казалось, что не хватает воздуха, ей нечем дышать. Но она понимала — это просто страх. Пахло тут не очень приятно — влажностью и какой-то незнакомой, подвальной жизнью. Наконец они уткнулись еще в одну дверь, Мила повозилась в карманах и ахнула: