Настоящее - Прошлое - ...
Шрифт:
– О-о-о, Александра Валентиновна, я все-же смогла вас убедить? Поверьте, вы ничуть не пожалеете, ведь наши повара просто Боги!
– Я в этом никогда не сомневалась, дорогая Леночка.
– Приятного аппетита.
– Спасибо. Леночка, а вы могли бы оказать мне одну услугу? – я начала лакомиться действительно неплохой рыбой, но все еще не желала отпускать Лену.
– Могла, – девушка моментально согласилась, но тут-же добавила, словно что-то вспомнив. – Если только в ней нет ничего такого, чем я точно не смогу вам помочь.
– Не беспокойся, все очень просто. Я дам тебе адрес своей квартиры, перечень вещей, и ключи. Хочу попросить тебя привезти мне кое-какие вещи. У меня ведь никого из родных не осталось и попросить некого об этом, а шкафы просто ломятся
Удивление, которое появилось на лице Лены в первой половине сказанного мной сменил захватывающий блеск в глазах от второй половины услышанного. Я уверена, она здесь зарабатывает копейки, а какая девушка не мечтает хоть раз в жизни почувствовать себя богиней в красивом, модном, брендовом платье, а не базарной дешевке.
– Я, пожалуй, смогу вам в этом помочь. Вот только не стоит ничего мне…
Щеки залились румянцем, Лена неуверенно начала отказываться от моей искренней щедрости, но я ей не позволила это сделать:
– Леночка, ну конечно стоит. Сама посуди – я еще неизвестно когда приду в прежнюю форму, да и приду ли вообще, вопрос. А ведь те наряды, которые томятся в темном шкафу, не виноваты что их не вовремя купили и они безумно хотят, чтобы их выгуляли. А если это сделаешь ты, я буду просто счастлива. Прошу, не отказывайся, ведь мне все равно придется их кому-то дарить.
– Тогда хорошо. Если только вы на самом деле все равно собираетесь от них избавляться. Я с удовольствием посещу ваш дом и принесу вам все, что скажете.
– Вот и отлично. Тогда пока ты будешь уносить разнос, я набросаю небольшой список всего самого необходимого, чтобы не перегружать тебя.
– Да я для вас хоть вагон притащу!
Глядя на состояние Лены, на ее искреннюю улыбку и сумасшедшую радость в глазах, можно было подумать, что я ей пообещала все земные блага мира. Это так приятно, дарить людям такие эмоции, при этом и самой становиться чуточку счастливее.
Наутро следующего дня, еще до моего пробуждения, у меня уже было все и даже больше, чем я заказывала.
Вся моя немногочисленная, но качественная косметика, вновь возымела возможность стать использованной по назначению, а не быть обреченной на просрочку.
Моя дорожная сумка, красовавшаяся у шкафа, непрозрачно намекала, что желаемый гардероб тоже прибыл.
Быстро принятый душ, что немаловажно – самостоятельно, и я уже наряжалась в любимые одежды. В первую очередь на мне оказался вязаный темно-коричневый кардиган. Я любила в него кутаться прохладными зимними днями, находясь в рабочем кресле. Потом я нарядилась в темно синие облегающие, по крайней мере ранее, джинсы и топ цвета кофе с молоком. В таком наряде я не задержалась надолго. Сняв все, еще быстрее чем одев, я облачилась в темно-синее, практически черное, коктейльное платье. Это было мое любимое, которому я приписывала магические особенности, считая его счастливым. Смешно, но что я раньше считала счастьем – удачную сделку, полную посадку в собственном ресторане, удачный маникюр, хорошую скидку в магазине, может я видела счастье в чем-то еще, я уже и не помню, вот только теперь знаю, что значение слова «счастье» напрямую связано со словом – здоровье. Без последнего, ничто не сможет сделать тебя счастливым, даже коротенькое симпатичное любимое платье.
Переложив все из чемодана в шкаф, я остановилась на самых обычных потертых джинсах и легонькой клетчатой рубахе с рукавами в три четверти, все лучше, чем надоевшая до ужаса пижама.
Влетевшая словно ветер Лена, застала меня за ответственным заданием – нанесение макияжа. Я так давно этого не делала, что десять минут обычно уходившие на это дело, растянулись на час.
– Вы так прекрасны, Александра Валентиновна.
– Скажешь, тоже.
– Я вполне серьезно.
– Но ведь с тех пор как мы с тобой не виделись, прошла всего одна ночь, а я вдруг похорошела?
– Нет. Просто кроме вещей, к которым я уже привыкла, я вас ни в чем другом не видела. А еще эта подводка на глазах, шикарные ресницы и помада… Вам все это так к лицу.
–
Спасибо огромное. Мне очень приятно слышать подобное. – Я ответила именно так, совершенно не из вежливости – нет, мне действительно было очень и очень приятно услышать подобное, словно бальзам на душу. – А тебе, кстати, все подошло?– Словно на меня шито! – Лена уже второй день сияла ярче любого солнца. – А это ваше красное шелковое платье… А брючный костюм с пиджаком на одну пуговицу… А голубая туника… А… В общем – спасибо вам огромное.
– Носи на здоровье.
– Вы… вы… Если вам что-то будет нужно, помимо больничной ерунды, обращайтесь – всегда буду рада вам помочь.
– Обязательно.
– Я собственно пришла убедиться, что вы все получили, так что извините, но вынуждена покинуть вас и удалиться.
– Конечно Леночка, я вас не держу. Еще раз огромное тебе спасибо.
Медсестра исчезла, а я не стала скучать, не смотря на то, что оставалась снова одна.
Практически целый день я экспериментировала с нарядами и макияжем. Делала себе прически и корчила рожицы, а когда меня посещал очередной доктор, послушно исполняла все его требования. Так, в ритме развлечения и нужных моему все еще слабому организму процедур, протекал практически каждый мой день.
Не смотря на огромные успехи в противостоянии с болезнью, на улицу меня все еще выгуливали при помощи кресла, хотя там, я могла себе позволить прогуляться под ручку с сопровождающим меня человеком, будь то Лена или еще кто из медперсонала.
* * * * *
Приход весны в этом году стал для меня значимым. Он словно олицетворял собой мое состояние. Засохшие, уставшие от долгой зимы деревья с каждым новым солнечным днем заметно веселели. На них появлялись почки, затем листочки… Черная и неприглядная земля, медленно – но уверенно, меняла грязно-белое покрывало на зеленое. Планета словно заново рождалась, а вместе с ней и я.
В один из таких прекрасных дней меня посетил очередной новый лечащий врач и принялся объяснять, что со мной было. Они (доктора), наконец определились, что за болезнь (точнее болезни) стали причиной чуть ли не летального для меня исхода. Доктор сыпал медицинскими терминами и хвастался успехами, наглядное пособие которым я. Этот доктор, отняла у меня больше часа такого драгоценного для меня времени, а чтобы он не продолжал дальше, я его просто остановила:
– Родион Родионович, вы меня простите, но мне совершенно не интересно все то, что вы рассказываете. Поверьте, мне неважно от чего вы меня спасли, важно – от чего я сама себя спасла. Я вам, конечно, безгранично благодарна, но мне больше не хочется обговаривать болезнь, которая чуть не стала последней в моей жизни. Мне просто хочется жить, наслаждаясь каждым новым днем, а вы мне мешаете.
– Что простите?
– На улицу я хочу, можно?
– Да, конечно.
Уже к концу апреля, я довольно неплохо самостоятельно передвигалась. Набрала нужный мне вес и стала практически здоровым человеком.
Врачи более не видели причин, чтобы удерживать меня на стационаре, поэтому договорившись об амбулаторном лечении, я с легкой душой покинула не очень веселое учреждение.
За все время моего прогрессивного лечения, Павел так и не объявился, а я уже давно перестала задаваться вопросом – Почему? После того, как я убедилась, что с ним все в полном порядке, я более ни разу его не встречала. Ни случайно, ни специально, я не видела этого мужчину, но неустанно мысленно благодарила его за то, что он для меня сделал, делал. Ни много ни мало, но ведь именно этот человек вселил в меня надежду, что я даже будучи практически в безнадежном состоянии, все еще могу стать счастливой. Именно он терпел мои выходки и высказывания, изо дня в день настаивая на том, что у меня обязательно все наладиться, стоит только захотеть. Именно он стал той соломинкой, за которую я ухватилась, чтобы выжить. Именно желание помочь ему и поддержать его так, как это делал он, послужило мощным толчком к моему выздоровлению. Он однозначно был моим «плацебо» и я этого никогда не забуду. Павел Олегович стал значимым человеком в моей жизни, но он остался в прошлом, а я продолжала жить настоящим.