Настоящий Спасатель 3. Назад в СССР

— На самом верху будет сильный ветер. Это самое ветреное место на нашем побережье, — перехватив мой жест, объяснил Ваня, — он налетает так неожиданно, что не успеваешь согреться, надев верхнюю одежду. Поднимемся мокрыми от пота. На фиг на фиг.

Он предлагает группе одеться обратно. Некоторые не послушались.

Попив чая снова встали в шеренгу. Саня и Ваня запретили людям меняться местами. Видимо, пытались сохранить выработанную синхронность колонны.

На этот раз пошли не быстро, можно даже сказать размеренно, уже не растягиваясь.

Весь подъем с одним двадцати минутным привалом занял полтора часа, как оказалось, все не так уж страшно.

Последний рывок и мы оказались на вершине, представляющей из себя большое плато.

На плат сразу, моментально почувствовалось изменение погоды. Непонятно откуда взялся стремительный холодный ветер.

Его сильные порывы трепали нашу одежду, издающую хлопающий шум.

— Ребята! смотрите! — Маша потянула меня за руку, указывая на запад.

Все испытали легкий шок, когда нам внезапно открылся вид на море.

Сразу с двух сторон, такое голубое, плавно сливающееся с небом, далекое и близкое одновременно.

Я вспомнил, что последний раз мне приходилось наблюдать море с большой высоты, когда мы сюда поднялись с дедом.

Помню, что была отличная видимость и наш город был виден со смотровой площадки как на ладони. Как и сейчас.

— Ура! Мы добрались! — обнимались и прыгали, как дети Элен и Маша.

— Хоть и с приключениями.

— Да уж, что правда — то правда, приключений нам выдались через край.

— Тут невероятно красиво, оно стоило того, — мечтательно улыбалась Элен обняв Тёму

К нам подошли Зоя и Вова.

— Ребят, пойдем разбивать палатки, нам хотелось бы быть к вам поближе.

Выбрав место где нет ветра, для этого нам пришлось немного спуститься с вершины к Турбазе, мы остановились у шумного ручья, где уже люди из группы успели возвести несколько палаток.

Мы с первой группой шли одним смешанным караваном, но люди начали ставить лагеря отдельно отдельно. Потеряв управление группой, Лёва замкнулся и больше не пытался рулить событиями.

Спасая положение Ваня и Саня взяли нициативу на себя. Я чувствовал, что в обратную дорогу группу поведем мы.

Несмотря на то, что первая группа состояла из более опытных туристов, чем, скажем наши девчонки.

Через час все подтянулись и начали собираться лагерем. Понемногу темнело.

Я ещё вчера заметил, что у Лёвиных людей были свои порядки, свои привычки, видимо, выработанные в долгих походах в горах и тайге.

Некоторые, раскинули свои палатки в тени под елями. У них самый горел большой общий костер.

Другие, привыкшие к простору, к открытому горизонту, желали видеть над собою обширный звездный купол неба.

Им словно было тесно под сводом крон, и они поставили двухскатные «чумы» на середине ложбины.

Саня и Ваня не возражали. Они подтвердили, что ставить там палатки безопасно, хотя нам рекомендовали расположиться в лесу.

У всех было по разному организовано снабжение топливом. Вторые, любящие простор, то и дело ходили в лес и собирали мелкий сушняк.

Складывалось такое ощущение, что здесь на вершине, не хватало дров, хотя это было не так.

Но повинуясь своей главной заповеди — бережливое отношение к огню, люди включили режим экономии и минимально тратили хворост на небольшом костерке, почти не дающим тепла.

А туристы под деревьями, сначала нарубили большое количество толстых сучьев. Они, конечно, потратили на это кучу сил и времени, но теперь наслаждались тем, что отдыхали у огня и готовили еду.

Если бы у меня спросили кто более опытный, то я отдал бы предпочтение «экономам». Хворост можно таскать из округи неделю. А вот поваленных стволов с сучьями раз два и обчелся.

Свои палатки мы всё же установили в лесу. Успели разжечь костёр тогда, когда вечер уже позволил первой звезде появиться на небе, которое весь день радовало нас своей голубизной.

Обед перетекающий в ужин под звездным куполом

Мы сидели вокруг и болтали. Тьма, наступившая от быстрого заката освещалась бликами огня.

Прохладный предновогодний вечер уютно окутал компанию, напоминая о себе низкой температурой и нашими подмерзающими спинами.

Девчонки, закутанные в одеяла сидели между мной и Тёмой. Два серёги, Вова и Зоя напротив. В глазах моих друзей отражались языки танцующего пламени.

Потрескивали дрова и вся эта атмосфера и пейзаж вокруг и было целью нашего путешествия.

Зоя долго смотрела то на огонь, то на Серёгу Бойкова. Она долго колебалась и никак не могла задать ему вопрос, пока наконец не решилась:

— Серёж, можно спросить?

— Конечно, — ответил Боёк

— Ты обещал рассказать, как ты стал копателем.

— Ну не стал, а был. Я уже не занимаюсь этим. И вообще, таких людей называют трофейщиками, а не копателями. Я сегодня это слово впервые от Макса услышал.

Он посмотрел на меня.

— Ещё нужно понимать, что так и других людей называли. Во время войны целые трофейные батальоны существовали.

Боёк уселся поудобнее и рассказал, что трофейные бригады во время войны занимались тем, что ходили по территории на которых уже закончились бои и собирали уцелевшие оружие, боеприпасы, технику.

Потом появился особый комитет, который занимался сбором культурных ценностей, награбленных и брошенных немцами.

В число ценностей попали как наши, так и заграничные коллекции, которые вывозились в СССР в качестве компенсации за ущерб причиненный нашим музеям.

В СССР умели обращаться с культурными ценностями, видели в них именно культуру, а потом уже финансовую ценность.

Все работы курировала Академия наук СССР. Все книги, картины, скульптуры тщательно изучались.

Решался вопрос о том, насколько они ценные. Всех этих специалистов тоже называли трофейщиками.

А еще были те, кто копали местах сражений, в основном, ради трофеев. Они и были советскими черными копатеями — «трофейщикам».

Трофейщики охотились за немецкими «лежаками» — кладбищами убитых немецких солдат.