Наступление бури

Пока это все еще ерунда. Так, летний шквал, способный вызвать разве что раздражение.

Но теперь он уже начинает осознавать себя.

Глава вторая

К тому времени, когда мы прервали Великий Поход за Покупками, чтобы перекусить, Сара, Черис и я уже так нагрузились пакетами, что их содержимого хватило бы для оснащения экспедиции на Эверест, с тем чтобы ее участницы выглядели в высшей степени восхитительно, причем отирались преимущественно на пляже.

Сара по натуре являлась прирожденной манекенщицей. В отличие от меня, с моими округлыми изгибами, она обладала той особой, изысканной угловатостью, которая вызывает зависть и зачастую служит образцом для пластических хирургов. Разрыв с Отставным Французом (как я окрестила Кретьена) не уничтожил ее шарма: разве что вокруг глаз появились морщинки, вместо прически на голове образовалось черт знает что, на ногах кошмарная обувь, а в сознании кислое отношение к мужчинам как таковым. О морщинках позаботился тонирующий лосьон. Волосами храбро занялись «Тони и Гай». Со стороны «Прада» была проявлена явная склонность к аксессуарной терапии. Оставался лишь вопрос о настрое и отношении к мужчинам. По моему разумению, тут могли помочь шоколадные обертывания, но Сара, с ее фигурой, на это бы не пошла, я уже подумывала о том, чтобы отправить ее в клуб бывших жен, на психотерапевтический сеанс, позволяющий отвести душу в нытье и жалобах.

— Любовником он был никудышным, — заявила она, примеряя туфли. Ножки, надо сказать, у нее тоже были что надо. Длинные, стройные, элегантные — такие, какие хочется потрогать любому мужчине. Даже продавец, которому, в принципе, должны были осточертеть ноги покупательниц, выглядел возбужденным, когда, придерживая за пятку, просовывал ее ступню в маленькую остроносую туфельку. Надо же, персональный сервис. В наше время такое обслуживание встречается лишь в лучших магазина, но, с другой стороны, он ведь хотел продать ей туфельки, стоящие дороже среднего телевизора.

— Кто? — спросила Черис, присматривавшаяся к паре лодочек на маленьком каблучке. Должно быть, предыдущий монолог, посвященный недостаткам Кретьена, она пропустила. Я, со своей стороны, печально созерцала рубиново-красную пару сандалий, на которые копила и которые, как мне думалось, теперь трижды успеют выйти из моды и вернуться обратно, прежде чем я при таком подходе Сары к покупкам смогу снова их себе позволить. Но делать было нечего. Я сама ее сюда притащила, да и ей на самом деле требовалось облегчить душу таким способом.

— Мой бывший, кто же еще, — ответила Сара, отставив ножку в сторону, чтобы взглянуть, как смотрится на ней туфелька. Смотрелась, я не могла не признать, великолепно.

— У него имелась ужасная привычка делать, понимаешь ли, это дело языком…

Лично мне показалось, что это явно избыточная информация.

— Я, правда, не уверена, что готова к такому уровню сестринского общения. Пойду выпью мокко. А вы, девчонки, продолжайте.

Сара улыбнулась и помахала рукой. А почему бы и нет: моя карточка находилась у нее в кошельке, а у меня при себе имелась разве что десятка наличными.

Выпотрошенная младшая сестрица.

Я направилась к выходу, в то время как Сара принялась удивлять продавца и Черис вовсе уж непристойными байками о своем муженьке. Речь там шла о костюме Человека-паука, спрей-нитях и простынях на липучках.

Я ускорила шаг.

Снаружи царили шум и гомон. Кругом было полно мамаш, крикливых детей и раздраженного вида одиноких матрон с магазинными пакетами, не говоря уже о множестве суровых седовласых пенсионерок в серых шерстяных душегрейках, а порой и с палочками. Мне пришлось прижаться к стенке, чтобы пропустить стайку мамочек с колясками, за ними проследовала компания деловых женщин, все в галстуках и с портфелями. А вот мужчин почти не попадалось, во всяком случае, одиноких. Рядом с каждым, которого я видела, имелась прикрывавшая его, как живой щит, особь женского пола.

В кофейне тоже было полно народу, но обслуживали быстро, и скоро я, отойдя от стойки с чашечкой золотого мокко, принялась, попивая его, рассматривать витрины. Меня восхитило одно платье, сшитое ну вот совсем, совсем на меня, только вот совсем, совсем не укладывавшееся в рамки моего бюджета. И тут, в витринном стекле, я заметила отражение кое-кого, смотревшего на меня. И обернулась.

Детектив департамента полиции Лас-Вегаса Армандо Родригес, слегка улыбаясь, стоял, прислонившись к светящейся колонне, и тоже потягивал кофе. Чашечка у него была поменьше моей. Видимо, черный кофе. Надо полагать, вкус по части кофе у него был незатейливый.

Быстро, нетерпеливо постукивая каблучками, я направилась прямиком к нему.

— Послушай, мне казалось, мы вроде как разобрались и разошлись.

— Да ну?

— Ты должен оставить меня в покое.

— Правда?

Он отпил глоточек, глядя на меня. Глаза у него были большие, с теплыми, древесно-коричневыми прожилками радужной оболочки, почти столь же темной, как и зрачки. На нем была куртка, и я подумала о том, прихватил ли он свою пушку с собой, что в наши дни весьма рискованно, или оставил в фургоне. Впрочем, не думаю, чтобы он особо нуждался в оружии: легкость и быстрота даже случайных движений выдавали в нем мастера боевых искусств. Думаю, появись у него для этого хоть малейшее оправдание, он свалил бы меня на землю и сковал наручниками за пять секунд. Здесь, при искусственном свете, грубая кожа и оспины на лице были еще заметнее. Да уж, не красавец, но малый крепкий. Он смотрел на меня не моргая.

— Если не перестанешь за мной таскаться, мне придется пожаловаться в полицию, — заявила я и тут же об этом пожалела, увидев его улыбку.

— Валяй. А я покажу здешним коллегам свой жетон и попрошу проявить профессиональную любезность. Или даже продемонстрирую им снимки и попрошу оказать помощь. Бьюсь об заклад, они с удовольствием помогут мне допросить подозреваемую.

Он слегка пожал плечами, не сводя с меня взгляда.

— Я хороший коп. Никто не поверит, что я приперся сюда по собственной инициативе, чтобы ни с того ни с сего тебя выслеживать. И вот тебе мой совет: я не думаю, что, даже если тонешь, стоит так уж буйно расплескивать вокруг воду. Этак недолго и акул приманишь.

Не найдя что ответить, я промолчала на несколько секунд дольше, чем следовало. Тут неожиданно между нами проскочил ребенок лет примерно пяти. Мамаша, окликая его по имени, обогнув нас, бросилась за ним, поймала и направила обратно, по направлению к ресторанному дворику, где явно намеревалась чем-то его напичкать. Мы с Родригесом оба невольно проследили за ними взглядом, но потом он, отведя глаза от них, но так и не глядя на меня, весомо заявил:

— Квинн был моим партнером. Я был за него в ответе. Поняла?

То, что я поняла, мне совсем не понравилось.

— Так что, голубушка, никуда я не денусь. Цель в том, чтобы мы с тобой подружились. И ты в конце концов выложила мне все, что я хочу узнать.

Он наконец снова уставился на меня. Взгляд у него был пронизывающий и пугающий.

— Тебе что, заняться больше нечем? У тебя нет работы? Семьи? Дома?

Мне было не привыкать разруливать сложные ситуации и иметь дело с непростыми людьми, но он выбивал меня из колеи.

— Послушай, это же смешно. Ты можешь только…