Наступление

— Аллах всемогущий! — выкрикнул кто-то

— Шурави! Шайтан-арба*******! Шурави!

Кто-то бросился бежать, бросив автомат, и Шах выстрелил ему в спину, трусливый моджахед покатился по земле.

— Ракету! Ракету, быстрее!

Больше ничего никому сделать не удалось — осколочно-фугасный снаряд пятидюймовой гаубицы ударил точно в цель, свернуло пламя, и там, где только что была боевая колесница моджахедов, вооруженная пулеметом — остались лишь ее искореженные обломки…

В тот день из Кветты в Кандагар были направлены целых четыре каравана, из них два ложных. Ни один из них до места назначения не дошел…

Над пустыней занимался рассвет…

Духи пустыни, метавшие ночью стрелы и молнии с неба — успокоились, ушли вслед за ночью, исчезли — и на место непроглядной тьме вставал рассвет, розово-красный, тихий, мимолетный. Скоро Солнце пойдет в наступление и захватит все небо, чтобы начался еще один день. И те, кто пережил ночь, опасную, когда вокруг шайтаны с их злыми кознями и лукавыми наущениями — возносят хвалу Аллаху, милостивому и милосердному. А те, кто ночь не пережил — вознести хвалу Господу всех миров не могут, потому что они мертвы и обгорелые куски человеческого мяса, уже привлекшие шакалов — лежат рядом с догорающими обломками караванов. Завтра здесь их уже не будет — в пустыне ничего не пропадает даром, всуе, а мясо, человеческое мясо — лакомая пища для зверья.

Нарастающий с запада рокот заставил шакала, лакомившегося куском мяса недовольно поднять свою острую мордочку и навострить уши. Он был смелым, этот шакал, потому что он был голоден, и несколько дней ему не попадалось никакой пищи, достойной внимания. И он был мудр, этот шакал, потому что, ослабевший от недостатка пищи, услышав в ночи молнию и гром, он понял, что сюда пришли люди. Смешные двуногие великаны, ходящие по его земле и мечущие друг в друга гром и молнии, ездящие на гремящих и дурно воняющих колесницах и летающие на гремящих на все небо птицах. Эти великаны снова истребляли друг друга, и он знал, что там, где эти великаны истребляют друг друга — там всегда остается что-то, чем можно поживиться. Он знал, что великаны бывают опасны, что иногда они злы и могут метать гром и молнии в него — но нужно просто не попадаться им на глаза до тех пор, пока они не уйдут, ведь они всегда уходят, оставляя ему его землю. И он потрусил на грохот, шатаясь от голода, а уже к утру он был настолько сыт, что его теперь шатало от количества съеденного им мяса. Он был сыт на много дней — но, заслышав гремящих птиц, понял, что надо уходить, нельзя брать больше того, чем ты можешь съесть, природа наказывает жадных. Поэтому — старый шакал сыто рыгнул и потрусил в пустыню.

— Зенит, я ноль-полсотни третий, в квадрате двадцать два — одиннадцать, севернее сухого русла подтверждаю наличие каравана. Караван семь единиц, полностью уничтожен, как поняли, прием?

— Ноль полсотни третий, тебя понял. Сообщи, о наличии противника и оказываемом сопротивлении, прием.

— Зенит, противника не наблюдаю, сопротивления нет. Принял решение высадить досмотровую группу, прием.

— Ноль полсотни третий, высадку разрешаю! Приказываю соблюдать осторожность, конец связи!

Майор советских ВВС, уже не раз вывозивший кандагарский спецназ и эвакуировавший его заложил еще один широкий вираж. Иногда духи с забитого каравана разбегаются по окрестностям и могут врезать по садящемуся вертолету, с них станется. Пока он облетал местность — спецназовцы, отлично знавшие, что делать в таком случае, смотрели во все глаза, пытаясь заметить внизу духов.

Но духов не было.

Майор аккуратно притер "восьмерку" на относительно ровную и показавшуюся ему твердой площадку, из вертолета посыпались спецназовцы, разбегаясь в стороны и занимая позиции, чтобы обезопасить посадочную площадку. Следом начали высаживаться пиджаки, у одного из них была иностранная видеокамера.

— Соблюдать осторожность, здесь неразорвавшиеся боеприпасы! — крикнул вслед один из офицеров.

Пиджаки, смотря себе под ноги, чтобы не наступить на что, подошли ближе к большой воронке, которую пока так и не засыпало, не заровняло песком. Вокруг воронки земля была мягкой, ступни проваливались в нее по щиколотку. Везде валялись обгорелые обломки, пахло горелым мясом. Дальше лежали, словно разбросанные карапузом надоевшие игрушки, остовы несколько машин, тоже обгоревших. Было непонятно — чем это тут так поработали, остовы машин даже не давали возможность понять, что это были за машины, настолько все было искорежено.

В небе парили потревоженные вертолетом грифы. Они тоже хотели есть, как и шакал.

Оператор начал снимать…

— Похоже, снаряды везли, Иван Макарович… — негромко сказал один из пиджаков.

— Наверное. Захватили по головной и врезали — а там снаряды оказались. Видите, как все разбросало?

— Немало было снарядов.

— Да, немало. Как замирились, вертолеты-охотники здесь перестали летать совсем. Вот и гонят… караван за караваном…

— Скоро перестанут. Саша, все снял?

— Так точно.

— Тогда по коням. У нас еще одна точка, нам вертолет на два часа дали. Надо успеть…

Пиджаки пошли к вертолету, следом к вертолету побежали, прикрывая друг друга спецназовцы. Ни один из них так и не понял, чем это били здесь, не было ни следов гусениц, ни стрелянных гильз — а тут, похоже били не меньше, чем из танка. Вот только непонятно, откуда взяли танк, но… они уже знали, что этой ночью в пустыне забили четыре каравана, и если каждый забили так как этот… тогда скоро сопротивлению придет конец: душманам будет просто нечем воевать.

И тогда они тоже смогут вернуться домой.

* раис — господин, руководитель (араб.)

** не догадываетесь, кто это такой одноглазый? Потом он стал руководителем Талибана

*** спарка — учебный двухместный самолет.

**** Гидросонар, прибор для обнаружения подводных лодок

***** воздушное наблюдение, оповещение связь.

****** помощь.

******* Так моджахеды называли боевой вертолет Ми-24

Пакистан, Зона племен

Южнее города Рамзак

14 декабря 1987 года

Объект особого назначения, который строили больше полугода в племенной зоне, назвали Зульфикар. Это название имело сразу два смысла — первое означало имя бывшего премьер-министра страны, повешенного по приказу нынешнего Президента, второе — так, в канонической традиции называют меч, принадлежавший самому пророку Мохаммеду. И то и другое название имело свой потаенный смысл.

Атомная программа Пакистана была неразрывно связана с двумя именами. Зульфикар Али Бхутто, президент Пакистана в тысяча девятьсот семьдесят втором году подписал распоряжение о создании в стране Министерства науки и технологии и расширении деятельности Комиссии по атомной энергии. Сделано это было в свете позорно проигранной третьей индо-пакистанской войны, по ее итогам был утерян восточный Пакистан, старший независимой страной Бангладеш. В третьей войне Индии открыто помогал Советский союз, а по итогам войны Индия приняла решение о развертывании масштабного военно-технического сотрудничества с СССР и не только о закупке вооружения — но и о сборке его на своих заводах. Фактически, с помощью советских военных специалистов Индия создавала современную военную промышленность. Так же, Индия взяла курс на создание национального ядерного оружия, как реакторов, так и бомбы. Насколько к этому делу был причастен СССР — неизвестно, но по некоторым данным первое ядерное испытание Индия провела уже в семьдесят четвертом году — и над Пакистаном нависла уже смертельная угроза.