Наташа Кампуш. 3096 дней
Шрифт:
О том, что Похититель находился на волосок от разоблачения, подойди полиция к делу немного ответственнее, я узнала только после освобождения из темницы. А то, что я больше никогда из нее не выйду, мне стало понятно уже примерно через неделю.
Пасха 1998 года выпала на 12 апреля. В Пасхальное воскресенье Похититель принес мне корзинку с пестрыми яйцами из шоколада и большого пасхального зайца. Воскрешение Христа мы «праздновали» в холодном свете голой лампочки за маленьким садовым столиком в моем затхлом застенке. Я радовалась сладостям и всеми силами пыталась отогнать мысли о внешнем мире и тех Пасхах, которые мы праздновали раньше. Трава. Свет. Солнце. Деревья. Воздух. Люди. Мои родители. В этот день Похититель «признался», что потерял надежду получить за меня выкуп, так как мои родители до сих пор не дали ему ответа. «Видимо, их не очень интересует твоя судьба», — сказал он. А дальше последовал приговор. Пожизненный. «Ты видела мое лицо и знаешь меня слишком хорошо. Теперь я не могу выпустить тебя на свободу. Я никогда не передам тебя твоим родителям, но попытаюсь,
В день светлой Пасхи все мои надежды окончательно рухнули. Я плакала и молила его отпустить меня на свободу. «У меня вся жизнь впереди, ты же не можешь запереть меня здесь навсегда. Что будет со школой? Что будет с моими родителями?» Я клялась Богом и всем, что мне свято, что не обмолвлюсь о нем ни одним словом. Но он мне не верил — на свободе я быстро забуду все свои обещания или сдамся под давлением полиции.
Я пыталась втолковать ему, что он же тоже не хочет остаток своей жизни провести рядом с жертвой преступления в подвале, и просила его отвезти меня куда-нибудь очень далеко с завязанными глазами — тогда я точно не смогу найти этот дом и назвать имена, чтобы полиция смогла выйти на его след. Я даже придумывала для него планы бегства. Можно переехать за границу — жизнь в другой стране будет в любом случае лучше, чем рядом со мной, запертой в подвале, и в постоянных заботах обо мне. Я скулила, молила и в конце концов начала орать: «Полиция все равно меня найдет! И тогда тебя посадят. Или расстреляют! А если нет, тогда меня найдут мои родители!» Мой голос сорвался. Приклопил же оставался совершенно спокойным. «Ты их совсем не интересуешь, забыла? А если они даже появятся здесь, я их убью». После этого, пятясь, покинул комнату и запер дверь снаружи.
Я осталась одна.
Только через десять лет, когда уже прошло два года после моего побега, в ходе полицейского скандала, разгоревшегося вокруг ошибок следствия и укрывательства фактов, мне было суждено узнать, что в те Пасхальные дни, не подозревая о том, я второй раз стояла на пороге спасения. В Пасхальный вторник, 14 апреля, полиция опубликовала показания других свидетелей, которые указывали на то, что утром в день похищения видели автофургон с затемненными стеклами недалеко от общины, где я жила. Номера машины указывали на Гензерндорф. [15]
15
Административный округ, к которому относится Штрасхоф.
Показания же другого свидетеля полиция не обнародовала. В тот же день, 14 апреля, проводник служебно-розыскных собак из венской полиции позвонил в полицейский участок. Дежурный части дословно записал следующие показания:
14.04.1998 г., в 14.45 часов, позвонил неизвестный мужчина и изложил следующие обстоятельства: Относительно выслеживания белого автофургона с затемненными стеклами в районе Гензерндорф в связи с пропажей Кампуш Наташе [16] в Штрасхофе/Нордбан [17] есть лицо, которое может быть связано с исчезновением, а также имеет в своем владении белый автофургон марки «Мерседес» с тонированными стеклами. Этого мужчину считают так называемым «чудаком», у которого возникают сложности с окружающим миром и большие проблемы с общением. Он проживает вместе с матерью в Штрасхофе/Нордбан, Гейнештрассе 60 (коттедж), полностью оснащенный сигнализацией. Предположительно, в доме мужчина хранит оружие. Перед территорией дома на Гейнештрассе 60 часто можно увидеть стоящий там белый автофургон марки «Мерседес», номера неизвестны, с полностью затемненными боковыми и задними стеклами. Раньше мужчина работал на фирме «Сименс» в качестве техника по электронной связи, кем может являться и по сегодняшний день. Предположительно мужчина живет вместе со своей пожилой матерью в этом доме и имеет склонность к детям, что касается его сексуальных влечений. Привлекался ли он за это к уголовной ответственности, неизвестно. Имя этого мужчины звонившему неизвестно, он знает его только как жителя округи. Мужчина предположительно 35 лет, имеет светлые волосы, рост около 175–180 см, худого телосложения. Дальнейшие подробности анонимный свидетель привести не мог.
16
Ошибка в оригинале.
17
Нордбан (нем. Nordbahn) — Северная железная дорога.
ЗАЖИВО ПОГРЕБЕННАЯ
Кошмарный сон становится явью
Нора сперва шла ровно, как тоннель, а потом сразу обрывалась так круто и неожиданно, что Алиса ахнуть не успела, как полетела — полетела вниз, в какой-то очень, очень глубокий колодец. И она все летела: вниз, и вниз. Неужели это никогда не кончится? (…)
«Слезами горю не поможешь! Советую тебе перестать сию минуту!» — сказала Алиса себе довольно строго. Алиса вообще всегда давала себе превосходные советы (хотя слушалась их далеко-далеко не всегда); иногда она закатывала себе такие выговоры, что еле могла удержаться от слез; а как-то раз она, помнится, даже попробовала отодрать себя за уши за то, что сжульничала, играя сама с собой в крокет. Эта выдумщица
ужасно любила понарошку быть двумя разными людьми сразу!«А сейчас это не поможет, — подумала бедная Алиса, — да и не получится! Из меня теперь и одной приличной девочки не выйдет!» [18]
Льюис Кэрролл «Алиса в стране чудес»
18
Льюис Кэрролл. «Алиса в стране чудес». (Перевод Бориса Заходера.)
Одной из первых книг, которые я прочитала в застенке, была «Алиса в стране чудес» Льюиса Кэрролла. Книга оставила во мне неприятный, зловещий осадок. Алиса, девочка примерно моего возраста, во сне следует за говорящим Белым Кроликом к его норе. Когда она влезает в нее, то падает в глубину и приземляется в комнате с многочисленными дверями, оказавшись заточенной в промежуточном мире под землей. Дорога наверх закрыта. Алиса находит ключ к самой маленькой дверце и пузырек с волшебным зельем, выпив которое, уменьшается в несколько раз. Стоило ей протиснуться в узкий проход, дверь за ней захлопывается. В подземном мире, в который она теперь вступила, все вверх тормашками: постоянно меняющиеся размеры, говорящие животные, с которыми она там встречается, совершают вещи, не подлежащие никакой логике. Но, по-видимому, это никому не мешает. Все окружающее сошло с ума, вышло из-под контроля. Вся книга — сплошной пронзительный кошмар, в котором законы природы потеряли силу. Нет никого и ничего нормального. Девочка одна в непонятном ей мире, где не с кем перемолвиться словом. Она должна быть мужественной, запрещать себе слезы и принимать чужие правила игры. Ей приходится посещать бесконечные чайные церемонии шляпника, на которых веселятся всевозможные сумасшедшие гости, принимать участие в жестокой игре в крокет со злой Королевой Червей, в конце которой все остальные игроки приговариваются к смерти. «Голову долой!» — кричит королева и издает безумный смешок.
Алисе удается вырваться из подземного мира, потому что она просыпается от этого сна. Когда же я после нескольких часов сна открывала глаза, кошмар никуда не пропадал. Он был моей реальностью.
Вся книга, изначально носившая название «Приключения Алисы в подземном царстве», как будто в перевернутом виде описывала мое собственное положение. Как и Алиса, я тоже была замурована под землей в помещении, которое Похититель отгородил от внешнего мира множеством дверей. Так же и я была заперта в мире, где все известные мне законы потеряли свою силу. Все, что долгое время было важным в моей жизни, здесь утратило свое значение. Я стала частью больной фантазии психопата, которого не могла понять. Не осталось ни малейшей связи с миром, в котором я жила еще совсем недавно. Ни одного знакомого голоса, ни одного знакомого запаха, которые бы напомнили о том, что жизнь снаружи еще существует. Как же в этой ситуации я могла сохранить связь с реальностью и с самой собой?
Я страстно верила, что, как Алиса, внезапно проснусь в моей старой детской комнате, потрясенная страшным сном, не имеющим никакого отношения к моему «настоящему миру». Но сон, взявший меня в плен, был не моим сном — это был сон Похитителя. Но и он тоже не спал, променяв свою жизнь на осуществление своей ужасной фантазии, из которой и для него самого больше не было выхода.
С этого момента я больше не пыталась убедить Похитителя выпустить меня на свободу. Я поняла, что это не имеет смысла.
Мир, в котором я теперь жила, сжался до пяти квадратных метров. Если я не хотела сойти с ума, то должна была попробовать его покорить. Не ждать, дрожа, жестокого приказа, как народец карточных персонажей из «Алисы в стране чудес»: «Голову долой!»; не покоряться сдвинувшейся реальности, как все эти сказочные герои, а попробовать создать для себя в этом мрачном месте потайной уголок, в который, правда, в любое время может проникнуть Похититель, но где я все же смогу укутаться в сотканный из нитей моего внутреннего «я» и моей прошлой жизни защитный кокон.
Я начала устраиваться в своей темнице, превращая тюрьму Похитителя в мой дом, в мою комнату. Для начала я выпросила календарь и будильник. Я находилась в дыре безвременья, где только Похититель был властелином времени. Часы и минуты размазывались в вязкое месиво, облепившее все вокруг. Приклопил как Господь управлял Светом и Тьмой в моем мире. И сказал Бог: да будет свет. И стал свет. И назвал Бог свет днем, а тьму ночью. Голая лампочка устанавливала, когда мне спать, а когда бодрствовать.
Каждый день я спрашивала Похитителя, какой сегодня день недели и какое число. Я не знала, обманывает ли он меня, но, в общем-то, это не играло никакой роли. Самым важным для меня было чувствовать связь с моей прошлой жизнью «наверху». Был ли это будний, школьный день или выходной. Приближались ли праздники или дни рождения, которые мне хотелось провести вместе с моей семьей. Определять время — этому я тогда научилась — наверное, вообще самый надежный якорь в мире, в котором таится угроза совсем раствориться и исчезнуть. Календарь дал мне возможность немного ориентироваться во времени и освежить воспоминания, к которым у Похитителя не было доступа. Теперь я знала, должны ли дети вставать рано или могут выспаться. Мысленно я прослеживала распорядок дня моей матери. Сегодня она пойдет на работу. А послезавтра, может быть, встретится с подругой. А в выходные выедет со своим другом на пикник. Беспристрастные цифры и обозначения дней недели обрели свою собственную жизнь, дающую мне поддержку.