Натиск

— Нет, купец, смотри что именно ты натворил! — был я не приклонен.

Станигоста, как и многих других я подспудно обвинял в том, что мне приходится черстветь душой, не замечать женского плача, мольбы мужчин… Детей мы оградили от всего этого. Они поступят в Воинскую школу, они станут янычарами царя, воспитаются абсолютно преданными престолу ратниками. Даже название для этого нового рода войск будет — Храбры. А вот их родители… Да не все люди, на самом деле сейчас погибают. Люди — это ценнейший ресурс, так что большая часть новгородцев все же выживет, но они перестанут быть новгородцами.

На одном из участков городской стены Новгорода были собраны все те купцы и бояре, которые и привели город под власть шведского короля. Это было изуверство, заставить их смотреть, как погибает город. Я это понимал, но был крайне зол, в том числе и на себя, что случилось то, что сейчас испытывал Новгород и люди проживающие в нём.

Деньги и гордыня обуяла этот город. Он бы ещё долгое время оставался костью в горле на пути становления единого Русского государства. Нужно было выжигать калёным железом эту вольницу, переплавлять вечевой колокол в пушки. Тем более, после того, как новгородцы пошли добровольно под руку шведского короля. Причём, я искал другие пути, я пробовал сперва договориться.

Когда войско Братство с объединёнными силами Смоленского князя Ростислава и с частью дружины царя Мстислава Изяславовича подошли к Новгороду, они первоначально даже отказывались с нами разговаривать. Понятно, на что рассчитывали новгородцы. О наших планах нельзя было не знать, потому новгородцы послали к своему сюзерену требование, именно так, не просьбу, а требование, чтобы тот защитил.

Может и не нужно было так радикально поступать с Новгородом. Уверен, что новгородцы либо настолько достали бы шведов своей вольностью, что шведский король сам направил бы войска в Новгород. Ну или же король Сверкер Кольссон отказался от такого строптивого актива, лишь прирастив свои собственные земли новгородскими территориями. Но времени нет, чтобы играть в долгую.

Шведское войско, вопреки мои расчетам, что король бросит Новгород нам на съедение, в это время высаживалось в районе реки Невы. Наверное, шведы обосновывались на тех же самых полянах, где их мог бы разбить Александр Невский, которого в этом времени уже не будет.

Не мудрствуя лукаво, арбалетчики просто расстреливали с выгодных позиций ещё до конца не высадившееся шведское войско. А потом было достаточно всего лишь удара четырех сотен ангелов, чтобы шведы побежали. Король Сверкер не правильно рассчитал свои силы и прислал только две тысячи воинов, да еще и почти что без конницы. Вот и поплатились. С рассветом на шведов обрушился град из стрел и арбалетных болтов, а так же удалось подвести две пушки и дважды из них выстрелить дробом.

После, когда удалось захватить часть шведского флота, случился спектакль. Обрядившись в шведские трофейные доспехи и одежды, лучшие войны смоленского князя, также отряд Братства, просто въехали в Новгород под всеобщее ликование горожан, что к ним приходит обещанная помощь. Каким же было удивление новгородцев, когда эти войны, спешно высаживающиеся в новгородском порту начали убивать всех и каждого, кто только находился поблизости.

Одновременно начался штурм на трёх участках городских стен. Так что в Новгороде началась паника, туда полетели зажигательные снаряды, отработали пушки. Не было шансов у этого города выстоять. Не сегодня, не тогда, как выстраивается технологическое преимущество в военном плане у Царства.

— Оставшихся жителей распределить по землям Братства! Но селить не вместе. Впрочем, поступать так, как это делали с венецианцами ранее, — приказал я и махнул рукой своим воином.

Это был сигнал после которого всех новгородских бунтовщиков стали убивать. Ну не собирался же я оставлять в живых того же самого Станигоста. Не нужно было допускать и того, чтобы часть новгородских элит сбежала в Швецию и оттуда пробовала организовать или партизанскую войну, или же пиратские набеги на море, чтобы помешать России торговать на Балтике.

Через десять дней огромные обозы с награбленным добром растекались по Руси. Никто не был обижен трофеями, которые делились по мере счастье в сражении. Так что получила и братство свою долю, причём немалую.

— Собирайте мою полутысячу, мы спешно уходим в Славгород. Иные братья присоединятся позже, — приказал я и направился прочь со стены, не желая смотреть на всю ту кровь и всех тех убитых новгородцев, которых сейчас быстро и безжалостно умерщвили.

На самом деле, не только моя полутысяча должна была отправиться к Славгороду. Вместе со мной уходила порядком полторы тысячи воинов Братства. Есть военные задачи и на землях балтов. Ситуация вокруг Славгорода складывалась не самым лучшим образом.

С одной стороны, припортовый город процветал, Но это был лишь город, а стоило только выехать на пять-шесть вёрст дальше, где начинались леса, то везде ожидали в засадах воинственные ливы, латгалы, или литовские племенные воины. Полноценный союз удалось сложить столько с эстами.

И везде нужно показывать силу, воевать и часто оставаться безжалостным. Иначе тебя просто отказываются слушать. В этом мире, на самом деле, благоразумия не так чтобы и много, так как большинство соглашений принимается лишь вынуждено, когда ничего не остаётся кроме как: либо принять предложение, либо умереть. И, кстати, порой выбирают смерть.

Мы уже были примерно в двух дневных переходах от ближайшей к Славгороду крепости под названием Герцике, когда предчувствие заставило меня приказать остановиться всей колоне.

— Воевода, что случилось? Ты заметил кого? — спросил меня Боброк, бывший сейчас при мне заместителем.

— Помнишь то восстание черемисов, когда мы подгадали момент и навалились из засады на них и на тех булгар, что им помогали? — задумчиво припомнил я один из эпизодов становления Братства на суздальских землях

— Как же мне сие не помнить? Не так что бы давно то было, — отвечал Боброк.

— Вот и гляди на эти горы и на тот густой лес, что раскинулся вокруг, — сказал я.

Больше не нужно было делать какие-то замечания, либо указывать своему тысяцскому. Боброк моментально понял, что я имею в виду. Та дорога по которой мы сейчас передвигались, входила в узкое дефиле, что было образованно между двумя горами.

Лучшее место для нападения на нас нельзя было и придумать. Поэтому было принято решение, что сотня разведчиков отправится проводить разведку боем и попробовать захватить одну из вершин холма. Если там все же засели местные воители.

— Лучники! Вражеские Лучники! — кричали впереди.

Ещё не успели разведчики даже сгруппироваться, разбиться на десятки, чтобы начать свою работу, как в их сторону устремились десятки стрел, пущенных из примитивнейших луков. Технологичность оружия можно было понять из того, что первоначальная скорость полета стрелы была не велика. Наверняка, это больше охотничьи луки, чем боевые. Да и сложно было бы сидеть в засаде с ростовыми луками по английскому образцу, больше походивших для полевых сражений.