Натурщик

Автомат оказался хитрым - сперва дважды вывалил по сотне жетонов в ответ на пустяковые ставки, затем стал издеваться, заманивая почти выигрышными комбинациями, и отнял всю добычу, потом еще раз выкинул приз - две полные горсти жетонов, и стал понемногу их отбирать. Казалось, внутри сидит зловредная сволочь. Но когда Юрка вбросил пять последних жетонов, вдруг пошла бешеная удача. Юрка стал нашептывать автомату страстные слова, называя его миленьким, умничкой и еще по-всякому, как самого в раннем детстве звала бабка. Сейчас ему уже казалось, что там, внутри, не сволочь, а игривый ребенок.

Захотелось пить, но он отложил телесные радости до полной и окончательной победы над автоматом. И она состоялась, эта великолепная победа! Юрка сгрузил в пластмассовую миску не менее килограмма жетонов, встал и задумался - ну и куда теперь это нести, на что менять? По экрану побежали слова, цифры, фигурки - опять включилась демоверсия. Юрка не мог спокойно смотреть на это издевательство - тот, кто внутри, знал, что игрок голоден и страшно хочет пить, но звал продолжить игру. Юрка принял вызов.

Жажда могла и подождать.

Это не зал, когда в трех шагах от автомата - бар с фантой и колой, пивом и коктейлями. За питьем нужно идти к Анатолию Петровичу, это - целая вечность. Ничего, еще один выигрыш - и можно отпустить себя, всего лишь один, чтобы показать треклятой технике, кто тут главный.

Юрка даже не сразу понял, кто это похлопывает его по плечу.

–  Заигрался?
– спросил Ариэль.
– Хочешь, я тебе сюда ужин принесу?

Сперва Юрке стало неловко. Но Ариэль улыбался по-хорошему, с пониманием.

–  Ты что будешь: просто бутики с чаем или куриную отбивную с картошкой?

Вопрос был нелепый - как же есть отбивную и одновременно играть, ведь обе руки заняты.

–  Бутики, - сказал Юрка.
– Ас чем?

–  С колбасой, конечно.

Это Юрке понравилось - бутик с колбасой держать удобно, особенно если колбаса толстая, вроде «докторской». А вот те, которые мастерила бабка, с кольцом помидора или крутого яйца, хуже всего - влажный помидор соскакивает с масла, яйцо же придерживать пальцем как-то неловко.

Вскоре Ариэль пригнал сервировочный столик с большой тарелкой бутербродов и ведерной кружкой горячего чая. Заодно приспособил к автомату настольную лампу. Он сделал это вовремя - еще немного, и в саду окончательно стемнеет…

–  Но он же сумасшедший!
– воскликнул Просперо.
– Ты посмотри который час!

–  Он просто игрок, учитель. И мы с вами это знали с самого начала.

–  Ну, знали… Он что, и отлить не пойдет? Лужу в моем любимом кресле сделает?

–  Надеюсь, до этого не дойдет. Но и до туалета он не добежит - скорее всего, к кустикам.

–  Не понимаю… Он же тут ни на что свои жетоны не обменяет. Игра - ради самой игры? Где смысл?

Ариэль усмехнулся. Просперо не узнал в Юрке себя. Правда, таким он теперь бывал не часто - пора труда взахлеб и без единой мысли о вознаграждении для него миновала. Это была бестолковая пора, и созданные тогда герои большей частью погибли, и десятины они тоже не платили - десятина в жизни Просперо появилась вместе с Ариэлем. Теперь мастер очень даже интересовался вознаграждением. Но случалось, что сутками не выходил из мастерской, воплощая в жизнь сущую ерунду - вот полтора года назад захотелось ему, чтобы у Эмбикоатля были втяжные уши, весь смысл которых в том, чтобы пугать собеседников. И Просперо сделал ему такие уши и неделю радовался, не желая отпускать героя на ту планету, где ему предстояло сражаться высоко в горах, возле месторождений фербеллиновых кристаллов. Просто разговаривал с Эмбикоатлем, следил за его ушами и хохотал, как младенец с новой погремушкой.

Некоторое время они смотрели на огонек лампы в парке.

–  А в этом что-то есть… - произнес Просперо.
– Герой, который покоряет удачу. Не мышцы, а феноменальная интуиция… он видит на четыре хода вперед, даже когда сражается с машиной… Рыцарь Неумолимого Алгоритма! Вот кто это! Ариэль, подумай, в каком из миров может понадобиться Рыцарь Неумолимого Алгоритма?

–  Во всех, учитель. Всюду идет игра, всюду нужен тот, кто обыграет врага.

–  Хорошо. А потом? Он выиграет королевский трон, два трона, три трона, станет повелителем целой планеты - и что дальше?

–  Не знаю, учитель. У нас еще есть время подумать об этом.

–  Интуиция, интуиция… Откуда же она берется?

–  У некоторых - врожденное свойство. Подсознание накапливает и обобщает информацию, потом выдает на поверхность результат.

–  Слушай, это интересно… способность к классификации деталей… Я понял. Человек вводит себя в состояние транса. И включает механизмы работы с информацией, которые обычно спят. Вот что требуется… если вдуматься, Ариэль, что-то похожее я уже делал… для этого и картинки мельтешат…

–  Да, учитель. В транс входить умеет капитан Трелони. И тогда он бегает по натянутому канату. Весьма полезно при абордаже - и противник теряет дар речи, когда видит одноногого канатоходца.

–  Ты прав…

Просперо с интересом посмотрел на огонек. Он не видел Юрки-ного лица, не слышал Юркиного дыхания, но протянулась ниточка - он уже понимал, что происходит возле автомата.

–  Поздно, учитель, - сказал Ариэль.

–  Отключи ему электричество, пусть идет наконец спать.

–  Нет, учитель, он должен наиграться.

–  Ты полагаешь?

–  Он должен устать до легкого умопомрачения. Иначе он не будет удовлетворен…

–  А что вообще нужно, чтобы удовлетворить игрока? Мне казалось - выигрыш.

–  Боюсь, что нет, учитель. Нужно сделать так, чтобы состояние поединка было для него непрерывным. А это невозможно.

–  У него изменяется обмен веществ?

–  Тоже не исключено.

–  Хорошо, пойдем.

Просперо отправился в свою спальню, Ариэль шел следом, глядя в затылок типу, с которым был связан прескверными узами взаимной необходимости. Ариэль мог немало - он и управлять мастером выучился. Он умел договориться с любым человеком и с любым техническим устройством, он поддерживал надежную связь с такими мирами, о которых жители Земли и понятия не имеют. Просперо без него просто растерялся бы и опустил руки. Но один лишь Просперо имел силу и власть мастерить живых героев. Вся сообразительность Ариэля была тут бессильна - этого дара он был лишен изначально.

Он мог бы найти другое занятие и другого партнера - всякому приятно, когда называют «учителем», но второго Просперо в обозримом пространстве и даже в обозримом будущем ему не попадалось, как ни искал. Прочие мастера копировали его работы, но плоховато, и ничего нового не изобретали, жизнь в героев вдыхали ненадолго, и это была какая-то псевдожизнь, с простейшими эмоциями и почти без интеллекта. Очевидно, талант старика и впрямь был уникален.

На рассвете Ариэль выглянул в окно. Зрение у него было острое - он увидел сквозь листву клена, что лампа горит, а Юрка спит в кресле.