Научи любить

– Конечно, пойдём!

И мы вернулись в школу. Пока шли по коридору, я спросила Самвела:

– Из-за чего вы подрались?

– Так, ерунда, Есения Даниловна. Ничего особенного.

– И всё же? Надеюсь услышать вескую причину того, что вы вели себя, словно животные?

Самвел вздохнул и пожал плечами:

– Зависть, Есения Даниловна. Простая человеческая зависть.

– Багдасарян тебе завидует? Но чему именно?

– Ну, как же, – Оганесян самодовольно улыбнулся. – Теперь я номер один на всех соревнованиях, а не он. И девушки любят тех, кто успешнее.

Я закатила глаза, а вслух сказала:

– Охотно верю. И всё-таки, я бы попросила, впредь выяснять ваши отношения за пределами школы.

– Я-то не против. Это Багдасаряну скажите, чтобы не лез. Он первый начал, все видели.

– С ним я тоже поговорю.

Мы пришли, и я постучала в дверь медицинского кабинета. К счастью, медсестра была на месте, и я поручила Оганесяна её заботам, а сама вернулась в класс.

Тигран.

Запрыгнул в машину и раздражённо хлопнул дверью. Включил на максимум кондиционер и повернул на себя зеркало заднего вида. Твою ж мать, ублюдок всё-таки достал меня. Хотя, чему удивляться – у него две руки, а у меня по сути одна.

Повёл плечом и поморщился. Отыскал в бардачке обезболивающее и сразу выпил. Умеет ведь вывести из себя, паскуда! Вспомнил всё то, что случилось несколько минут назад, и вдарил по рулю, досадуя на самого себя за то, что не уделал урода сильнее.

Шли с Иваном по школьному двору, когда я услышал мерзкий голос шакала.

«Пацаны, заценили новую кофточку училки?»

«Нет, это ж ты у нас главный спец по тряпкам. И что с ней не так?» – парни из параллельного класса покидали портфели и зависли каждый в своём смартфоне.

«Зацените фотку, – Самвел развернул экран мобильника всем желающим.

Мы с Иваном тоже остановились, и глаз зацепился за крупный план блузки, в которой сегодня была Есения.

– Ставлю сто баксов, что под ней кружевной лифон. Вот только интересно, белый или телесный? Ха-ха».

«Мне тоже покажешь?» – спросил, разминая шею.

«Тигран, не связывайся, чёрт с ним», – Иван не любит неприятности. Но я – не Иван.

«Да пошёл ты!» – Самвел убрал сотовый в карман и презрительно плюнул мне под ноги.

«Удаляй фотку» – сказал ему тихо, но чётко.

«Ты глухой, Багдасарян? Иди на хрен! Объяснить дорогу?»

«Сейчас я тебе объясню, урод!» – подошёл вплотную и ударил его грудью.

«Давай, попробуй!» – Самвел толкнул в больное плечо.

И понеслась. Руку пронзила адская боль, но адреналин зашкаливал, заливая мозг яростью. Как же я давно мечтал отлупить этого придурка как следует! Давно не дрался с таким кайфом! Когда нас разнимали, таки успел добраться до его сраной мобилы и смачно разбил её пяткой вдребезги. Теперь говнюку нечего будет показывать своим шакалам.

Досадно было видеть испуг и разочарование в её глазах. Особенно, когда она так по-доброму отнеслась к ублюдку Оганесяну. Но не рассказывать же ей, как всё было на самом деле. А с ним я ещё разберусь, это было только начало.

Есения.

На следующий день я попросила Тиграна задержаться после уроков. Когда класс опустел, прикрыла дверь и указала ему на первую парту, стоящую прямо перед моим столом. Парень покорно опустился на стул, сложил перед собой руки и принялся внимательно их рассматривать.

Я тоже села и невольно задержала взгляд на его руках. Большие, жилистые, сильные – учитывая его бойцовские навыки, они могли быть смертельным оружием. В голове неизвестно откуда возникла картинка, в которой он смыкает пальцы на моей шее, и сдавливает её без труда. Я даже тряхнула головой – ну что ещё за дикие фантазии, совсем с ума сошла!

Потёрла виски, сомневаясь, как правильно подступить к разговору. Наконец, начала первой:

– Тигран, я крайне обеспокоена и огорчена вчерашним инцидентом. Как классный руководитель, я отвечаю за каждого из вас. Кроме того, вы подаёте плохой пример тем, кто младше.

– Это я уже слышал, – поднял на меня глаза, и я задержала дыхание.

Да что же это такое со мной? Находиться с ним в прямом зрительном контакте оказалось невозможным. Резко встала, скрестила руки на груди и прислонилась к краю стола.

– Обещай, что подобное не повторится.

– Нет.

– Что значит, нет?

– То и значит. Если этот шакал начнёт тявкать, он снова получит по морде.

– Как… как ты выражаешься?

Я в растерянности повернулась к нему и открывала рот, словно рыбёшка, выброшенная на берег, не в силах подобрать нужные слова.

Багдасарян снова посмотрел на меня и сказал:

– Я много пропустил и мне сложно учиться. Русский язык не самый лёгкий. И эта ваша литература.

– Сочувствую тебе. Могу посоветовать больше читать, желательно классиков. Это здорово обогащает словарный запас и улучшает интуитивную грамотность.

Тигран покачал головой и ответил:

– Лучше позанимайтесь со мной. После уроков. Мне нужно.

– Что? – я даже удивилась, услышав подобное. – Какое отношение это имеет к теме разговора?

– Обещаете позаниматься – я обещаю не драться в школе. Я заплачу за занятия. Сколько?

– Нисколько! Я твой учитель, и не могу заниматься репетиторством!

Тигран пожал плечами и снова вернулся к рассматриванию своих ладоней:

– А я не могу сдержаться, когда охота дать в репу.

– Ну, это уже слишком! – сказала, дрожа от возмущения. – В таком случае, в следующий раз я вызову на беседу твоих родителей!

– Как хотите.

– Ты свободен!

Снова скрестила руки на груди и отошла к окну. Спиной услышала звук отодвигаемого стула и его удаляющиеся шаги. На несколько секунд он замер возле двери, словно хотел ещё что-то сказать. Но затем дверь открылась и закрылась снова. Я с облегчением выдохнула и прижала ладонь к груди, чтобы унять бешено бьющееся сердце.

Я занесла журнал в учительскую, с облегчением отметив, что Виктории Дмитриевны нет. Давид Александрович в наушниках слушал музыку на диванчике. Антон Павлович и Наталья Ованесовна о чём-то шептались, стоя у небольшого столика в глубине комнаты у окна. Обалденно пахло молотым кофе, я даже зажмурилась от удовольствия. Завидев меня, Наталья Ованесовна активно замахала рукой, подзывая:

– Есения Даниловна, идите к нам! Я как раз варю кофе, хотите?

– Очень хочу!

Я поставила журнал в нужную секцию и приблизилась к ним.