Наугад

— Потому что как только он шевельнется, я его вобью в пол по ноздри. Да и вам достанется, товарищ капитан. Ничего личного, просто чтоб не мешали.

— Да ты, сука, сгниешь у меня на параше!

— Какая разница? Мы ведь о тебе, Пронин, говорим. А над тобой будет ражать вся питерская ментовка. Привел свидетеля в отдел, и получил от него пи@дюлей до госпиталя. За длинный язык. Но это только до завтра.

— До завтра? — а Исаев то, спокоен. То ли Пронина хорошо знает, то ли меня плохо.

— Ну, Виталий Андреевич. Меня же здесь закроют. Пока материал оформят. Пока судья примет решение. А завтра здесь, у отдела, будут толочься студенты нашего института, на что наплевать, конечно, но шумновато. Здесь будет еще зам прокурора района. И здесь будет инспекция по личному составу. И всех будет интересовать простой вопрос. С чего это спокойный и уравновешенный Андреев избил лейтенанта Пронина? Хотите — не хотите, но все узнают, что Пронин грозил устроить изнасилование нашей студентки. Для чего? Для того что бы прикрыть своего стукача. Который, совсем берегов уже не видит. Ну, там, ещё в главк будет заява, что Покровский не только мошеннически обыгрывал граждан, но и вымогал у них деньги. И все это — со словами что его старший лейтенант Пронин отмажет. И заяву эту, не спустят в унитаз. Есть, знаете ли способы, чтоб с вниманием изучили. А, для начала допросят Покровского, и прочих наших студентов. И сядет Костик. Надолго.

Самое смешное, что они оба мне поверили. А я не мог остановится.

— И когда Пронин выйдет из госпиталя, его ждет максимум- дежурка в Средних Мудищах. Где я его и найду, после отсидки. А то этож не правильно, он жизнь мне сломает, ради какого то пидора, а сам — бухать в дежурке.

Я наконец смог заткнуться. Хм. Исаев понял, что со мной. Толковый видно мент. А я все же посмотрел на Пронина, и сказал:

— Давай, лейтенант, дернись. Я с тобой быстро управлюсь.

Старший лейтенант Пронин, за время моей речи три раза поменял цвет. И поначалу, даже, кажется, собрался дать мне в морду. Чего я, если честно, страшно желал. Но, к моему удивлению, взял себя в руки. И лишь смотрел угрюмо и обещающе.

— Так! — хлопнул ладонью по столу капитан Исаев, глядя на Пронина, а потом перевел взгляд на меня. — Давай, Коля, продолжим с того места, где ты отчитался о доходах. А остальное забудем.

— Забыли — пожал плечами я, и перевел взгляд на Пронина. Он, какой ни какой, но опер. И вполне видит, что я готов, и скорее всего, могу. Да и перспектива, нарисованная широкими мазками не радует.

— Ему нужно сдать сессию. — сказал он сквозь зубы. Хм. Вот он, белый флаг.

— Ну, значит он уйдет после сессии — кивнул я. — не для протокола, а просто что бы ты знал, Пронин. Он пришел в бабский институт с ножом. И парни, что были с ним, тоже. И дело идет к тому, что в общаге у нас, может случиться поножовщина. Так что будь уверен, Покровского у нас в институте не будет.

— Ладно! — внезапно сказал Пронин — я побежал. Мне на Каляева еще нужно.

Пожал руку Исаеву, и ушел, не взглянув на меня.

— Что, побежал брать заявление у Покровского? — я проводил взглядом лейтенанта, и повернулся к капитану.

— Да нет, пойдем, Коля, я тебя выведу. — Исаев вздохнул и встал. Протянул мне мои документы. — Больно ты горяч, Андреев.

— Я не давал повода так со мной разговаривать.

Мы спустились по лестнице, дежурный открыл нам дверь. Мы прошли через предбанник, вышли на улицу, и оба закурили.

Поодаль, толстяк — милицейский капитан, что-то вещал группе жителей средней азии. Ну, тюбетейки, какой то дед в халате. Остальные вроде бы и в европейском, но какие-то запыленные:

— Значит так, граждане. Сейчас, прямо отсюда идем на вокзал. Берем билет на поезд. Если еще раз попадете в милицию, будете оформлены за бродяжничество.

— На рынках публику гоняем. Они там уже аулами живут — проследив мой взгляд, пояснил мне Исаев. — Прощай, Коля. Запомни, нельзя так с ментами разговаривать. Считай, повезло тебе сегодня. Больно этот Покровский и вправду урод.

— До свидания. — я закинул рюкзачок на плечо, и пошел к Витебскому, поймав несколько недобрых взглядов из толпы таджиков, что слушали мента.

Я не стал садиться на трамвай, а решил прогуляться. И, по Марата, пошел в сторону Подъездного переулка.

Занятно. После знаменитого «Убийства на Ждановской», менты с побоями в своих стенах стали сдержанней. Да меня и не за что. Но витало в воздухе нечто…

То, что менты берегут ангентуру, дело понятное. И что в рамках агентурной работы не замечают шалости стукачей — тоже известно. Но здесь, уже через край. Покровский реально съехал крышей. Перо у каталы?! И, кажется, менты это сообразили. Иначе они бы меня так просто не отпустили. Судя по поведению ментов, он им пожаловался что его избил какой то гопник- фарцовщик. Ну и они вели себя соответственно. Да только в процессе разговора поняли, что что-то не вяжется. Иначе, я бы сейчас уже писал им объяснение, как минимум. А скорее- меня бы оформляли на пятнадцать сток.

После этого, меня бы отчислили из института, и я бы убрался из города. А Покровский так и катал бы в общаге, для себя. И на подпольных играх цеховиков — для ментов.

Сейчас в Питере играют много. Слухи об этом ходили всегда. Зимой Фред мне рассказал, что подпольный, но очень известный, питерский ювелир проиграл просто фантастическую суму. Которую не смог отдать. И ему сломали руки. В качестве расчета. Конечно, милиции нужно в этой среде держать агентуру. Костик подходит. Представительный, обходительный и обаятельный. Да еще и шулер.

И тут я, мешаю жить такому ценному агенту. И если бы менты учуяли хоть малейшую слабину, они бы меня до сих пор плющили. Но они учуяли армейский гонор и грандиозный сканадал. И сразу потеряли интерес.

С другой стороны, чего я им оправдания ищу? Запросто бы закатали, на пару лет, а может и больше. Насрать им на меня. Просто они поняли, что это бессмысленно. Закроют меня или нет — все равно Покровскому в институте не быть. Да, вдобавок, Костик и присесть может. Ну и — пошел в жопу Андреев. Еще типа встретимся. Да что говорить. Вон, товарищ Пьянков мешками валюту по союзу таскал! Смотрели сквозь пальцы, потому что решается гораздо более важная задача. Тут я увидел телефон-автомат. Нащупал в кармане двушку. У Виктории дома никого не было, кроме женщины, что помогает им по хозяйству. Нет, Викочка еще не возвращалась с экзаменов.

Набрал свою квартиру. Сняли после первого гудка.

— Это я.

— Коля!! Ты где?

— К метро иду. Скоро приеду.

— Что это было?

— Я — вылитый брачный аферист, что женат сразу на пятнадцати женщинах. Вот милиция и задержала, что бы прекратить бегство жен от высокопоставленных мужей.

— А почему тогда тебя отпустили?

— Я на всякий случай всегда ношу с собой справку об импотенции.

— И они поверили?

— Ну, у них там, в камере голая фотомодель сидит.

— И что?

— У меня железная воля. Никаких признаков.

— Они тебя щупали?! Не может быть!

— Знаешь что, Виктория?!

— Коль, бери такси.

— Зачем? Я звоню любимой девушке, практически с эшафота, и слышу лишь насмешки…

— На кухне сидит Сурков. Колбасу он уже съел. С булкой.

— Чтоооо?! С моим свежайшим батоном?!

— Коленька, приезжай быстрее. Он чавкает.

— Когда смотрит на тебя, щурится?

— Да.

— Как только начнёт урчать, запрись в ванной и ни за что ему не открывай! Уже бегу.