Наука быть живым: Диалоги между терапевтом и пациентами в гуманистической терапии

* * *

Конфронтация произошла через несколько недель. Доктора Эллиота некоторое время не было в городе, а потом он стал недо­ступен. В конце концов Луиза настояла на встрече с ним и чест­но сказала ему, что не может согласиться с его новыми требова­ниями. К ее удивлению, доктор Эллиот не разозлился. Вместо этого он попросил ее изложить свою позицию письменно и пообе­щал дать ответ позже.

18 июня

— Вы помните, как я однажды сказала, что хотела бы раздеть­ся совсем и показать вам себя?

Я встревожился и насторожился. Если она собирается сделать это сейчас, я не был уверен, что поддержу ее, но также знал, что на самом деле хотел, чтобы она сделала это. Эти месяцы ее эро­тического созревания с Доном стимулировали меня как мужчину, которому нравилась Луиза, и были важны для меня как для ее те­рапевта. Я ограничился кивком и несколькими словами:

— Да, я помню.

— Ну, э-э, знаете, у Дона есть Полароид, и мы дурачились с ним на днях, и он сделал несколько моих фотографий. И... ну, я подумала, может быть, вам захочется их посмотреть. Знаете, это действительно смущает меня, и я не думаю... — Пауза. — Вы хо­тите их посмотреть?

— Конечно, Луиза.

Она протянула мне конверт. Я взял его, но не сделал движе­ния, чтобы открыть.

— Что происходит внутри вас сейчас, Луиза?

— О, идите к черту. Я должна была знать, что вы заставите меня отчитываться!

— Вы так привлекательны и кокетливы, что я думаю про себя: "Ну же, не порть удовольствие, ты знаешь, что хочешь посмот­реть снимки и она хочет, чтобы ты посмотрел". Но, Луиза, я не столько хочу посмотреть их, сколько хочу помочь вам вернуть до­верие к себе прямо сейчас.

Внезапно отрезвев, Луиза сказала:

— Я знаю. Я действительно взволнованна. Не могу оторвать глаз от конверта, и думаю, что, должно быть, сошла с ума. Не может быть, чтобы я решилась показать вам эти снимки. Следующим шагом будет... И я хочу, чтобы вы их посмотрели, но...

— Следующим будет... ?

— Одному Богу известно, каким будет следующий шаг! — Она нервно рассмеялась.

— Каким, вы думаете, может быть следующий шаг? — Я наста­ивал с улыбкой. Я был возбужден этой игрой. Она дразнила меня, но не думаю, что сама сознавала это.

— Кто знает, что может случиться после того, как вы увидите эти фотографии? — Она смеялась слишком возбужденно. — Вы можете потерять голову и начать срывать с меня одежду. — Внезапно смех прекратился. Она была испугана и смущена.

— Скажите мне, что происходит сейчас, Луиза. — Мой соб­ственный голос стал трезвым, но ободряющим и настойчивым. Я хотел вернуть веселье, поддразнивание и скрытую сексуальную гон­ку, но еще больше я хотел помочь ей противостоять своим страхам.

— Все изменилось. Я не чувствую прежнего веселья, но...

— Я думаю, вы испугались, когда сказали, что я могу сорвать с вас одежду.

— Да. Я не знаю, почему сказала это. Мне жаль.

— Вы говорите так, как будто чувствуете, что сделали что-то плохое.

— Ну, я не знаю. Только лучше бы я не говорила этого.

— Луиза, вы сейчас боретесь с собой и со мной. Вы забыли, какой счастливой и оживленной были минуту назад. Вы забыли, кто я. Вы забыли, какие у нас отношения. Вы снова испуганная школьница, которая принимает меня за строгого родителя.

— Нет. Да. То есть да. Я не знаю. Я запуталась. Вы сердитесь на меня?

— Ваш вопрос даже звучит по-детски. Вы что, не видите меня? Посмотрите на меня прямо сейчас, по-настоящему. Проживайте свою жизнь сейчас. Можете?

Она посмотрела на мое лицо так, как будто вглядывалась сквозь туман. Ее глаза были влажными, но она полностью осознавала происходящее в данный момент. Довольно быстро выражение ее лица изменилось. Улыбка стала вновь появляться в уголках губ, и она довольно хихикнула.

— Ого! Разумеется, я сама это с собой сделала, не так ли?

— Объясните мне.

— Я имею в виду, что вытолкнула себя из того, что происхо­дит в настоящий момент. А потом почувствовала себя так, как будто я снова ребенок и снова в прошлом. Я не могу поверить, как всего минуту назад была уверена, что увижу на вашем лице гнев или отвращение. Я действительно ожидала, что вы будете нена­видеть меня.

— А теперь?

— Теперь я думаю, что нравлюсь вам, и... о! Я опять туда по­падаю! Я начала говорить, что вам нравится смотреть на меня, и сразу же появился страх. Я не могу быть столь самонадеянной. И, кроме того, прямо здесь, у вас в руках, находятся фотографии, которые доказывают, какая я уродина. Хорошо! Я просто не верю в это. Это прошлое. Вы посмотрите фотографии?

— Хотел бы. — Я открыл конверт и внезапно почувствовал эро­тическое желание. Мы с Луизой были так эмоционально близки, когда сражались с ее страхами, а теперь, здесь, на этих снимках, она совсем обнаженная. Первый показывал силуэт, только кон­туры ее тела, без деталей. На втором Луиза была снята сидящей, таким образом, что только бока были видны. Затем она заверну­лась в какую-то ткань, так что была видна только ее грудь, а ниж­няя часть тела скрыта. Грудь была пышной, соски возбужденны­ми. Я остановился и посмотрел, как она напряженно, почти затаив дыхание наблюдает за мной.

— Вы очень красивая женщина, Луиза. Она перевела дух.

— О, мне трудно выдержать это. Хочется сказать что-нибудь язвительное или забрать снимки назад. И все же мне ужасно нра­вится наблюдать, как вы меня рассматриваете. Знаете, Джим... — Она замолчала, и внезапно я почувствовал, что сейчас она распла­чется. — Я никогда раньше не гордилась своим телом и никогда по-настоящему не наслаждалась им как женщина. Никогда! — Она тихонько заплакала, а затем потянулась вперед и взяла мою руку, крепко сжав ее. — Спасибо. — Шепотом. — Я так рада, что обрела свое тело до того, как станет поздно.

Последний снимок был настоящим шедевром. Луиза стояла лицом к камере, и ничто не скрывало ее наготы. Поза была вели­колепной. Дон поймал ее в тот момент, когда она расставила ноги, подняла руки над головой и вытянулась всем телом с такой непод­дельной чувственностью, что как только я увидел ее, дрогнул и потянулся к ней. Я смотрел на нее, сидящую напротив меня, и умирал от желания увидеть ее в таком виде наяву.

— Дух захватывает, Луиза. И, честно говоря, это оказывает на меня огромное эротическое воздействие. — Я с сожалением отме­тил, что сказал это очень формально.