Наука Плоского Мира III: Часы Дарвина
Шрифт:
«Да, сэр. Но, как вы, я уверен, помните», — продолжал Думминг, имея в виду «я знаю, что вы уже забыли», — «мы так и не смогли обнаружить в Круглом Мире следы богорода [16] ».
«Ну, хорошо», — согласился Чудакулли. — «Но даже если это так, я все равно не вижу причин, чтобы ее не писать. Хорошая, увесистая книга, насколько я вижу. Уверен, он хорошо обдумал то, что хотел написать».
«Да, сэр», — подтвердил Думминг. — «Вот только написать он должен был не ее…» — с этими словами Думминг выложил на стол еще один том, — «… а вот эту».
16
«Deitium» (от «deity» — божество). В данном случае используется перевод из первой части «Науки…», где этот элемент назывался «deitigen» — прим. пер.
Чудакулли взял книгу. От «Теологии» она
К вопросу о Дарвине
ПРОИСХОЖДЕНИЕ ВИДОВ
Автор: Преподобный Ричард Докинз
«Сэр, кажется, я могу доказать, что история спустилась по неправильной Штанине Времени из-за того, что Дарвин написал не ту книгу, и в итоге человечество не смогло покинуть планету до наступления большой заморозки», — сказал Думминг, держась на расстоянии.
«И почему же он так поступил?» — озадаченно спросил Чудакулли.
«Я не знаю, сэр. Мне известно только то, что Дарвин написал книгу о том, что эволюция — это естественный процесс, который происходит без участия бога, и всего несколько дней тому назад книга действительно существовала. А теперь выясняется, что эту книгу он не писал. Вместо этого он написал книгу, в которой говорится, что эволюция на каждом этапе происходила по воле бога».
«Ну а тот, другой мужик, Докинз?»
«Он сказал, что Дарвин в основном был прав, но ошибся насчет бога. Он утверждал, что бог не нужен».
«Бог не нужен? Но здесь же сказано, что он священник!»
«Ээ… да, сэр, в каком-то смысле. В той… истории, где Чарльз Дарвин написал «Теологию видов», посвящение в духовный сан стало практически обязательным для поступления в университет. Докинз утверждал, что эволюция происходила сама по себе».
Он закрыл глаза. Чудакулли сам по себе был куда лучшим слушателем, чем все старшие волшебники вместе взятые — последние превратили пререкания в настоящее искусство. Однако Архканцлер был прагматичным и здравомыслящим человеком, поэтому Круглый Мир он понимал с трудом. Это место противоречило здравому смыслу.
«Так, ты меня сбиваешь с толку. Как она могла просто взять и произойти?» — удивился Чудакулли. — «Если никто не понимает, к чему все идет, в ней нет никакого смысла. У всего должна быть причина».
«Верно, сэр. Но ведь это Круглый Мир», — сказал Думминг. — «Помните?»
«Но этот Докинз наверняка все исправил?» — спросил Чудакулли, путаясь в словах. — «Ты же сказал, что он написал правильную книгу».
«Да, но не в то время. Уже было слишком поздно, сэр. Его книга была написана через сто с лишним лет. Она вызвала ожесточенные споры…»
«Которые потрясли небеса, я полагаю?» — весело заметил Чудакулли, обмакивая хлеб в яйцо.
«Ха-ха, сэр, да. Он он все-таки опоздал. Человечество уже вступило на путь вымирания».
Чудакулли взял «Теологию» и повертел книгу в руках, оставляя на ней жирные следы.
«Выглядит вполне безобидно», — сказал он. — «За всем происходящим стоят боги — ну, это всего лишь здравый смысл». Он поднял руку. «Знаю, знаю! Это Круглый Мир, я знаю. Но у такой сложной штуковины, как часы, обязательно должен быть создатель».
«Именно так и сказал Дарвин, который написал Теологию, сэр — за исключением того, что часовщик, по его словам, стал частью самих часов», — сказал Думминг.
«Чтобы смазывать их и все в таком духе?» — весело спросил Чудакулли.
«Вроде того, сэр. Образно говоря».
«Ха!» — воскликнул Чудакулли. — «Неудивительно, что она подняла такую шумиху. Священники этого не любят. Они всегда чувствуют себя неловко, когда сталкиваются с чем-то таинственным».
«О, священники? Им она как раз понравилась», — сказал Думминг.
«Что? Ты же говорил, что заинтересованные лица выступили против книги?»
«Да, сэр. Я имел в виду философов и ученых», — объяснил Думминг Тупс. — «То есть техномантов. Но они проиграли».
Глава 4. Онтология Пейли
Образ часов Пейли, упомянутых Чудакулли, до сих пор не утратил своей силы; его влияние так велико, что Ричард Докинз в ответ дал своей своей неодарвинистской книге название «Слепой часовщик». Докинз [17] ясно дает понять, что он, как и большинство биологов-эволюционистов за последние пятьдесят лет, отрицает существование «часовщика», создавшего живые организмы — в том смысле, который вкладывает в это понятие Пейли: «Аргументация Пейли отличается восторженной искренностью, а в ее основе лежат лучшие достижения
биологии того времени, и тем не менее она ошибочна и совершенно ложна в своем великолепии». Но, — продолжает Докинз, — если нам и следует наделить часовщика какой-либо ролью, то ей должен стать процесс естественного отбора, описанный Дарвином. Такой часовщик лишен ощущения цели — иначе говоря, он слеп. Однако это лаконичное название может легко ввести в заблуждение и дать повод для ответных возражений — например, таких, как недавно вышедшая книга Уильяма Дембски «Насколько слеп часовщик?». Дембски — сторонник концепции «разумного замысла», современная реинкарнация Пейли, который с опорой на современную биологию продолжает повторять старые ошибки — теперь уже в новых контекстах [18] .17
Уточним — имеется в виду Ричард Докинз из нашего ответвления знаменитых Штанов Времени, который совершенно точно не имеет духовного сана.
18
Более детальные и продуманные контраргументы к основным положениям теории разумного замысла вместе с ответами ее сторонников приводятся в книгах «Почему разумный замысел терпит неудачу» под редакцией Мэтта Янга и Тейнера Эдиса, а также «Рассуждения о замысле» под редакцией Уильяма Дембски и Майкла Руза. Публикация книги под названием «Насколько разумен создатель?» — это лишь вопрос времени.
Если бы вы нашли часы где-нибудь на пустоши, то первая ваша мысль, скорее всего, касалась бы не создателя, а владельца часов. Возможно, вы бы захотели вернуть часы их хозяину, а возможно, забрали бы их себе, предварительно оглядевшись по сторонам с виноватым видом и убедившись, что поблизости никого нет. Пейли утверждает, что увидев на тропинке, к примеру, паука, мы непременно придем к выводу о том, что где-то существует его создатель. Однако же он не спешит делать подобный вывод в отношении владельца этого паука. Почему же одной социальной роли человека придается большое значение, в то время как другая остается в тени?
К тому же мы судим предвзято, потому что нам известно предназначение часов. Предположим, что наш герой XIX века, гуляя по пустоши, вместо часов случайно нашел мобильный телефон, забытый каким-нибудь беспечным гостем из будущего. Исходя из замысловатой формы этого предмета он бы, скорее всего, также подумал о его «создателе»…, но вот назначение? Какой цели может служить мобильный телефон в девятнадцатом веке, если там нет сотовой сети, обеспечивающей передачу сигнала? Невозможно сделать вывод о каком-либо очевидном предназначении телефона, просто на него взглянув. А когда в телефоне сядет аккумулятор, он станет просто бесполезным. Если бы на дороге лежала миросхема — скажем, бортовой компьютер автомобиля — то наш герой не смог бы даже понять, что это рукотворный объект и вполне мог просто пройти мимо, приняв микросхему за какую-нибудь малоизвестную кристаллическую породу. Химический анализ подтвердил бы, что основную часть такой находки составляет кремний. Конечно же, мы знаем, что у этих предметов есть создатель; однако в отсутствие четкого представления об их назначении герой Пейли не смог бы прийти к подобному выводу.
Проще говоря, рассуждения Пейли в значительной мере опираются на человеческие познания в отношении часов и их конструкторов. Но эта аналогия перестает работать, когда мы обращаем внимание на другие особенности часов. И если уж она не работает в случае часов, устройство которых мы понимаем, то нет никаких оснований полагать, что она сработает в случае живых организмов, о которых мы знаем далеко не все.
А еще Пейли довольно-таки несправедлив в отношении камней.
Некоторые из старейших на планете камней были обнаружены в Гренландии, в 25-мильной (40 км) прослойке, известной как супракрустальный пояс Исуа. Это самые древние горные породы, которые образовались на поверхности Земли, а не поднялись из нижележащей мантии. Их возраст составляет 3,8 миллиарда лет, если только мы не собираемся ставить под сомнение достоверность выводов, полученных на основе наблюдений — правда, в таком случае нам придется отказаться как от фактов, полученных в результате анализа горных пород, так и от свидетельств в пользу сотворения мира. Мы знаем возраст этих камней, потому что в них содержатся крошечные кристаллы циркона. Упомянув их, мы хотели показать, насколько необоснованным было отношение Пейли, который не проявлял к камням должного интереса и небрежно принимал на веру тот факт, что камни, вероятно, «лежали здесь всегда». Структура камня вовсе не так проста, как полагал Пейли. На самом деле некоторые камни по своей сложности не уступают живым организмам, хотя и очевидно проигрывают в плане внутренней «организации». Любой камень может поведать нам историю.