Наука убийства

— Но куда бы его ни развернули лицом, волосы его указывают на магнитный северный полюс. И хрен чего хорошего нам с этого прирастёт.

— Не втягивай меня в свою прицельность, Малыш, — ты сплошное запястье, ты в курсе? — Роза глянула на Кори. — Тебе удобно, солнце? — Тут она открыла то, что Кори приняла за холодильник. Внутри оказался булькающий бак из оргстекла, в центре которого плавало что-то вроде свернувшегося в клубок ската-манты. Водный свет рябил на его пёстрой поверхности, воздушный пузырь надувался и опадал. Роза постучала по стеклу. — Надо заменить питательную суспензию — там осадок.

Она откинула крышку холодильника и погрузила туда правую руку по локоть. Ветверная пушка обвилась вокруг конечности, гладким коконом прилепившись к ней. Роза напряглась, словно борясь со врагом, усилием восстановила равновесие, потом потихоньку расслабилась. Вытащила из бака руку, обвитую биоморфным датамускулом. Он походил на ручную пушку, но управлялся напрямую её нервной системой. У оружия бился пульс.

— Оно, — хрипло, на грани слышимости, выдавила Кори. Глаза её раскрылись, как люки. — С него капает.

— Малыш, отправляемся. Солнце встало — на улицах никого не будет.

Ореховый Ограничитель был серийным невиновным, чей мозг так разросся, что не поместился в голове и вытек в сердце. Он ушёл по касательной, столь Длинной, что она пересеклась с касательной, по которой марсиане двигались навстречу. Такой высокий, словно свешивается с мясного крючка, он, казалось, непрерывно удивлён собственной одеждой. Даже солнечные очки смотрелись подневольными — он остановился и содрал их, уставившись на них в замешательстве. Кто угодно, будь он хоть кем-нибудь, избегал его как чумы.

Они нашли его в Сети Безопасности, дозабаре на Улице Занюха. Антипижоны, угрюмые и грозные, притворялись, что не пялятся на сиськи и арсенал Розы. Выходя последней, она обернулась у двери и дала залп во мрак.

Ограничитель снимал ломкую комнату на Валентайн, и он приветствовал их распростёртыми объятиями, когда они втолкнули его внутрь. Он включил лампу и проверил тараканьи ловушки, объясняя, что обнаружил в тараканах моторы. Увеличительное стекло показало механизм, замаскированный под хрупкую плоть.

— И всё это написала она, — пожал он плечами и хлопнул пивом. Жестикулируя банкой, он указал на слоновью ногу под телевизором. — Не волнуйтесь, — сказал он, — это не от слона, это больная пожарная машина. — Выйдя из комнаты, он вернулся с подушкой, и принялся ею хрустеть, объясняя, что там внутри сто тысяч муравьиных хоботков.

— Валим отсюда, — прошептал Малыш.

— Ореховый, — объявила Роза, — ради твоего же блага надеюсь, что ты придашь нашему визиту осмысленность.

— Или я покину этот дом месяцы спустя и в дешёвом мешке, так? — излучил улыбку Ограничитель, кивая, как Пец. — Это кальмарпистоль, Роза? Эй, я верил в тебя.

Роза молча согласилась.

Лампа отбросила дрожащую тень Ограничителя на потолок, а три инквизитора тем временем сидели на диване.

— Дэнни Локоть, — начала Роза.

— Локоть — ну ребята, я порос бивнями в попытках его постигнуть. Вот моя версия. Из-за космической административной ошибки человеческой расе выдали для житья не ту планету, и мы никак не можем тут угнездиться. Что значит…

Роза вмешалась с новостями, описывающими кошмар ограбления.

Ограничитель изолировался от этих фактов постфутуристическим интродействием, которое ужаснуло Ловеласа и прочие фигуры классической кибернетики. Люди с наслаждением открыли, как убить разъёмника: воткни электрогитару прямо в головной вход и возьми любой аккорд.

— Головняковое ограбление — класс, Дэнни просто взывал о проблемах со столь сумасбродным планом. — Ограничитель покачал головой, подумал и ухмыльнулся. — Годами ходить вокруг, наполненным зародышами преступлений, и когда наконец пришло его время — величайший антиклимакс с начала века.

— Троп-на-тропочке по-прежнему утверждает, что Загрузка нас предал.

— Это свободное решение нашего озабоченного ультразвуком друга — побывать на пике ограбления. Преступление столь же необратимое, как яйцо, детишки. И вы тешите себя контрабандой информации, где правду можно увидеть, дёрнув лампу за шнур. Слишком легкомысленные, вы проснётесь в развалинах склада подарков.

— Откуда ты взял этот бред? — прошептал Малыш, вставая и покряхтывая руками. Кори сидела, стиснутая очевидностью надвигающегося насилия.

— В твоей мозговой ткани ковырялась птица! — Было известно, что Ограничитель потерял глаз в ухохотной аварии, и теперь в освободившейся глазнице нашёл приют крапивник, которого он выхаживал.

— Что ещё скажешь? — спросил Ограничитель, улыбаясь.

— Мы хотим выдрать все ссылки на Дэнни в драге, — объяснила Роза, контролируя Малыша за глотку. — И поговорить с Загрузкой.

— Ты вылаиваешь неправильные слова, Роза, — улыбнулся Ограничитель, покачиваясь взад-вперёд на каблуках. — Каждая крошка так называемого грабежа уходит в Эдди Гамету. Думаешь, если в слухах есть правда, он оставил своё сокровище в хранилище, сделанном из макарон? Дай прочту кое-что перед людьми. — Он достал копию «Запланированная реакция абсолютно избыточна», демонстрацию десяти вернувшихся бумерангом стратегий американского нового мирового порядка, начиная с выборов на Гаити в 1990. Он декламировал, как кафешный поэт, вернувшийся к жизни:

Хирурги ожидают найти душу, взламывая людей, и раз за разом отвергают наличие собственной своим же поведением — лишь почтительным будет даровано право бросить взгляд, и они никогда не оскорбят тело. Сравните устройство идеальной безопасности с уроками, предлагаемыми бесплатно и пропадающими втуне. Преступный археолог раскопал ограбление, сохранившееся в потоке лавы в Помпее. Вор целится копьём в продавца, который складывает хлебы в сумку. Выражение лица у продавца не более и не менее удивлённое, чем сегодня в похожих обстоятельствах — сколько лет прошло, а урок не усвоен.

Во время декламации Кори косила взглядом в попытке опознать объект, возлежащий на приставном столике. Когда её глаза привыкли к мраку, она убедилась, что это гладкая реплика губительной бороды Эйба Линкольна из плексигласа.

— Гамета, — продолжал Ограничитель, — говорил, что даже любое мало-мальски ценное действие нельзя игнорировать, а когда игнорируют продуктивную личность, это плод ряда хорошо взвешенных шагов с его или её стороны. Детишки, теперь у меня есть доказательство, что рёбра мои суть свернувшиеся ноги насекомого, ждущие команды, чтобы развернуться и побежать. Смотрите на меня. — И он принялся глубоко дышать диафрагмой.