Навь. Книга 6

Оглянулся еще раз на воздушного коня, и, держа чемоданчик, пошел к ближайшей дороге, обозначенной на карте.

Часика через четыре после начала своего марш-броска, когда я уже почти стер ноги и отчаялся поймать попутку, мне позвонил Козьма.

– Париж, Рю де Плесси 48, полдень, — и отключился.

Отлично! Теперь оставалось только добраться до Парижа какую-нибудь сотню километров. Слава богу, страна уже просыпалась, и на шоссе появилось довольно интенсивное движение. Я вышел на обочину шоссе Н20, и стал голосовать машинам, двигающимся на север, в сторону столицы. Лучше всего конечно большегрузы, иногда водилам скучно и они подбирают на дороге путников, если это не запрещено правилами компаний. Но иногда…

– ???? — возле меня остановился потрепанный и знавший лучшие времена старенький «Ситроен».

– Извините, я не говорю по-французски, — виновато сказал я, глядя на водителя, точнее на женщину, сидевшую за рулем.

Возле меня остановилась пожилая монахиня в традиционном для французских монастырей одеянии. Внутренне я воспрял духом — как раз тот типаж, на который мой интеллигентный и скромный вид оказывает наибольшее влияние. А что, я обаяшка, когда хочу быть им!

– Англичанин? — спросила строго монахиня.

– Американец, мэм.

– Куда направляешься?

– В Париж, мэм. Хочу посмотреть на святые места Парижа, — слетело само у меня с языка. А что, в Нотр-Дам де Пари, я бы с удовольствием побывал, если его восстановили после пожара.

Монахиня пару секунд испытующе смотрела на меня, потом кивнула.

– Клади чемодан в багажник, и садись.

Вот тему святых мест я удачно затронул, или неудачно, как смотреть. Сестра Клара из монастыря визитанок на авеню Данфер-Рошро вывалила мне столько информации, что всю дорогу до Парижа я только запоминал, и записывал в смартфон. Параллельно она меня щупала и на предмет религии, но здесь я был в теме. По крайней мере в христианстве точно, а так познания у меня были по всем авраамистическим религиям, ну нравилось когда-то мне все это. Так что, когда сестра убедилась, что имеет дело действительно с разбирающимся в теме веры человеком, она раскрепостилась и стала гораздо более приятным собеседником. Поэтому расстались мы в лучших отношениях, меня на дорогу перекрестили и пожелали, чтобы хранил Господь. Я взаимно и честно пожелал ей того же. Все-таки встречаются чистые и светлые божьи люди среди того дерьма, в котором я барахтался.

Ого! Уже одиннадцать часов утра! Пора спешить. Забив в навигатор место назначения, я взял темп и бодрым шагом направился по зеленой стрелке.

– Вы уверены, что здесь действовал один человек?

– Так точно, сир! — молоденький ажан стоял навытяжку перед человеком в сером плаще.

– Свободны, — бросил комиссар Лефевр.

В доме практически было ничего не тронуто. Кто-то действительно умелый и находящийся в теме, провел профессиональный обыск, не переворачивая все кверху дном. И изъял все ценное, что представляло смертельную опасность для нескольких лиц из верхушки. Пропало содержимое сейфа — а вот там Альдус хранил просто информационную бомбу, в том числе и документы на других вышестоящих членов ковена. Настоящего ковена, а не сборищ мелких сатанистов, которые в свое время поручили организовать и возглавить Альдусу. И сейчас это пропало. А если еще рванет и его страховка на случай убытия в мир иной, к Бафомету? Мерзавец был умен, три страховки его обезвредили, причем объединенными усилиями причастных из сопредельных спецслужб. Но где гарантия, что где три, там нет четырех и больше? Поставить на автоматическую рассылку сообщения с большим информационным пакетом сейчас может даже дворник, не говоря уже о такой параноидальной твари, как Альдус. А то, что тот был тварью, абсолютно точно. Если все во Внутреннем Круге такие… Лефевра передернуло. Да, он был посвященным, но не носителем черного пузыря, ему это было не нужно, как и не нужно Им. По иерархии он был выше Альдуса, болтаясь посередине примерно между ним и членами Внутреннего Круга Триединой. И убирать здесь точно ему.

Он начал осмотр тела Альдуса. Такое впечатление, что здесь поработал какой-то оборотень — оторванная голова жреца была отделена от тела не инструментом, а словно когтистой лапой. Но это могло быть только в двух случаях — либо тут поработал медведь, либо схватка произошла в междумирье, куда Лефевр попасть не мог, вот она, одна из обратных сторон обычной жизни. А еще такое впечатление, что все органы внезапно отказали, как у тех тел, которые он осматривал во дворе или на дороге. Их надо обязательно отвезти к посвященным, чтобы они внимательно исследовали трупы, на которых отсутствовали следы физического воздействия.

В кармане запиликал смартфон.

– Да! — бросил Лефевр в трубку.

– Нашли вертолет, на котором улетел подозреваемый.

– Сейчас выезжаю!

– Э-э, — замялся собеседник. — Там нечего осматривать.

– Как это?

– Ну мы попытались сдвинуть его с места, чтобы погрузить на платформу…

– И?

– И он взорвался. Подозреваемый заминировал вертолет.

– Где были ваши долбаные глаза? И почему собаки кинологов не учуяли?

– Там был разлив топлива. Собаки в данном случае бесполезны.

– Все равно выезжаю.

Это становилось все интереснее и интереснее. Итак, у нас есть некто, обладающий навыками диверсионной работы, способный работать с тонкими мирами и без малейшей рефлексии. А также настолько сильный, что смог одолеть Альдуса голыми руками. Но кто это? После разгрома ковенов в Германии и Франции была информация, что к этому причастны как венеды, так и люди Святого Престола, последняя стычка с которыми и заставила Альдуса залечь на дно. Однако поступила информация, что тот же некто неопознанный уничтожил группу Святого Престола недалеко отсюда, но действовал проще и обычными методами. Кто же это? Надо поднять все дорожные камеры и искать совпадения между двумя точками — где-нибудь, да засветится. Ничего, для высокопоставленного служащего DGSI это проблемой не является. А пока нужно побывать на всех местах преступлений и найти хоть какие-то зацепки. Архив Альдуса не должен уйти из страны и попасть в чужие руки. Слишком много мерзавец собрал информации. Критически важной информации.

Я стоял на углу Рю де Плесси, чувствуя себя не очень уютно. Нет, не от обилия камер и ажанов, совсем наоборот — это граница между девятнадцатым и двадцатым округом, который иначе как «Вавилонвиль» и не называли. Скопище негров, арабов и прочей иноземной чуждой белой когда-то Франции публики, рассадник наркомании, заразы и прочего — далее по списку, довольно длинному и неприятному. Нет, за себя я не опасался, отбиться от толпы гопников с моими талантами не привыкать. А вот выдать этим себя — да.

И тут около меня остановился черный «Рено», видавший виды, но все равно еще довольно приличный.

– Йо, снежок, подь сюды! — черномазая до предела безобразная рожа обратилась ко мне на английском, прямо как в Бронксе.

– Ты мне чтоль? Не ошибся часом?

– Ты же Ник Николс? Тебе тетя Мадлен привет передает!

Все понятно. Хоть привет от «тети Мадлен» меня и не особо успокоил. Я, не выпуская из рук чемодан, аккуратно сел на заднее сиденье.

– Как там моя тетушка поживает?

– Не хворает, и вам того же желает. Все норм?

– Ну да, — один из наших с Мадлен паролей негру известен быть не мог, их мы лично когда-то с ней обговаривали. Ну раз не хворает, значит связному можно доверять. Довольно странному, надо сказать, связному.

Негр врубил какой-то забойный рэп, отчего у меня уши свернулись в трубочку, и тронул машину. А вот дальнейшее мне не понравилось — он как раз поехал в сторону «Вавилонвиля».

– Не ссы, снежок, — усмехнулся он мне, бросив взгляд в зеркало заднего обзора. — Никто тебя здесь не тронет. Я, кстати, Франсуа.

– Очень приятно.

– Если кто-то пристебется, скажи, что ты от Рыжего, Ру, то есть от меня. Мою банду здесь все знают. Но думаю лучше тебе из хаты не выходить, во избежание.

– Я тоже так думаю, — теперь хмыкнул уже я, не представляя, за что можно здоровенного черного лысого негра назвать Рыжим.

Франсуа вел свою колымагу по улицам постапокалиптического Парижа. Как после атомной войны, чесслово. Улицы засраны так, что представить себе трудно. Какие-то оборванные личности, вон даже два негра развели костер в бочке — то ли погреться, то ли что-то пожарить, хрен его знает. Черномазая ребятня стучит мячом по облупленной стенке дома, на углу стоит шалава, предлагая свои увядшие прелести…