Наважденье нашей встречи

Голову полегоньку стало отпускать, и Вовчик внезапно задумался:

"Ну, хорошо, допустим: Зинка пустит слезу и раскается. Как быть дальше, прощать или не прощать?
–  По-любому придется простить, или, хотя бы, сделать вид. А как же иначе, ведь деться ему пока некуда, в ее доме живет. Можно, правда, предложить поспать пока на разных кроватях, но на диванчике в комнате мамы долго не протянешь. Да и наблюдать, как она с голыми ногами каждый вечер шастает туда-сюда, готовясь ко сну, а потом идти в свою комнатушку вряд ли получится"…

Между тем, усталость все больше давала о себе знать.

"А может, это испытание, посланное свыше нам обоим?

–  вдруг мелькнуло в сонном мозгу.
–  Выдержим, значит останемся вместе. А нет?" - ответа на этот риторический вопрос так и не последовало, под монотонный перестук колес Вовчик задремал.

На станции он, на всякий случай, решил взять "частника" и, подъехав к дому, попросил того подождать. На веранде его ожидал сюрприз. Вместо заплаканной Зинаиды с синяками от бессонной ночи под глазами, он узрел свой чемодан и сумку у самого входа, в которых, очевидно, стопками лежали его вещи. Ничего не понимая, Вовчик зашел в дом и сделал шаг к двери в спальню, и сразу же, словно по взмаху волшебной палочки, на пороге выросла Зинаида.

– Может, объяснишь, как все это понимать?
–  хладнокровно поинтересовался он у сожительницы.

– Понимай, как хочешь, - усмехнулась Зинаида и, видя, что Вовчик молчит, добавила задиристо, - топай из моего дома к девке, с которой всю ночь кувыркался.

– К какой девке?
– не понял Вовчик.

– С которой у бара познакомился. Бармен все в подробностях рассказал. Мы сначала не поверили и по всем дворам тебя искали, решили: захмелел, приткнулся где-нибудь и уснул. Потом еще полночи не спали, издергались все, думали, на такси вернешься, а ты на полную катушку погулять решил.

"Все было совсем не так", - хотел возразить Вовчик, и вдруг услышал за дверью спальни подозрительный шорох.

"Там кто-то еще!
–  пронзила ужасная догадка.
–  Она ночевала не одна и скандал устроила только потому, что застал врасплох!"

Не помня себя от ярости, Вовчик схватил прислоненную к печной заслонке, черную от гари железную кочергу, молча, отодвинул Зинаиду, распахнул дверь и… застыл от изумления. На его привычном месте, на кровати небрежно развалился и спокойно покуривал полуголый напарник. Увидев Вовчика с кочергой в руке, он с испугу чуть не проглотил папиросу, но вовремя одумавшись, плевком затушил ее, метнулся по-заячьи в угол и забился под кровать. И тут же на руке с кочергой мертвой хваткой повисла сзади Зинаида.

– Приютила из жалости или спать одна боишься?
–  бросив ненужную железку, Вовчик повернулся к бывшей сожительнице и в бешенстве схватил ее за руку.

– Не больно руки-то распускай, не жена, - зло, как подгулявшая шавка, огрызнулась та, вырвав руку и отскочив подальше, к окну.

Тон подгулявшей бабенки не оставлял сомнений в ее дальнейших намерениях, и Вовчик в ожидании, пока она выговорится окончательно, выудил из пачки сигарету и закурил.

Почувствовав, что опасность миновала, Зинаида расслаблено опустилась на табурет.

– Я даже рада, что так получилось, - неожиданно заявила она совершенно другим, спокойным тоном, - раньше мучилась, не знала, как сказать, а теперь мы квиты.

– У вас что, это не в первый раз?
–  тихо поинтересовался начавший прозревать Вовчик.

– А ты, интеллигент малохольный, взаправду думал, что кому-то нужен? Да если б не я, ты и половины бы этих денег не получил!

"Они по воскресеньям встречались, когда я в Москву уезжал, - догадался Вовчик, - то-то, всякий раз, как возвращался, она всегда уже спала".

– Вот и возьми свою половину, так сказать, за труды праведные, - стараясь держаться как можно спокойнее, - ответил он.
–  И по поводу прописки не переживай, выпишусь, как только на новом месте устроюсь…

– Так тебя и ждут, счастье такое. Это я, дурища, уши развесила, подумав, что человек порядочный! Да я тебя на всю округу так ославлю, ни к одному дому на пушечный выстрел не подойдешь! Какой ты писатель, за полгода ни строчки не написал!

Последний выпад Вовчик пропустил мимо ушей. На нервной почве внезапно страшно засосало под ложечкой, и он вспомнил, что ничего не ел со вчерашнего вечера.

"На станции в закусочной позавтракаю и сразу пообедаю, оттянусь", - успокоил он себя и, взяв чемодан и сумки с вещами, двинулся к поджидавшей его машине.

– Поругались?
–  понимающе кивнул водила, - куда теперь?

– Пока вернемся на станцию, - вздохнул Вовчик, - дальше видно будет…

До ближайшей электрички оставалось еще пару часов. Бросив вещи в камеру хранения, Вовчик двинулся в знакомую закусочную возле площади. После двойной порции пельменей и пары кружек пива к нему вернулась способность соображать здраво.

"Конечно, на угрозы Зинаиды было плевать, городок не такой уж маленький, и если снять жилье где-нибудь поближе к центру, шанс ее встретить невелик. Другое дело, от Москвы далеко, - Вовчик пересчитал оставшиеся деньги, - лучше снять, как хотел, комнату в столице. Если к ней присовокупить расходы на еду-питье и машинистку, на год хватит… А ночевать сегодня где?
–  оставить вещи в камере хранения на Курском, позвонить ребятам в редакцию и перекантоваться у кого-нибудь из них, пока жилье не подыщут, - он вспомнил свой летний звонок в контору, и сразу неприятно засосало под ложечкой.
–  А если и тут облом?" Внезапно всплыло в памяти утреннее приключение:

"Может, воспользоваться пока предложением этой Лидии Павловны?
–  Район подходящий, тихо и метро рядом. Попрошу помочь комнату снять, с чужого человека и взятки гладки", - Вовчик посмотрел на часы и двинулся в камеру хранения за вещами…

С полным желудком обратный путь уже не казался таким долгим и унылым. Потихоньку выпитое пиво давало о себе знать. От полустанка к полустанку Вовчика стало распирать справедливое негодование. На Севере он на все находил время: на охоту с местными мужиками ходил, удил семгу и хариуса, а потом, вернувшись, садился и писал коротенькие рассказики. И местные газеты их с удовольствием публиковали. А как вернулся, с прошлой весны ни строчки. И работа тут ни при чем. Было даже немного обидно, что Зинаида своими обширными телесами сумела так быстро заслонить весь остальной мир.

"Уверовала в силу своих телесных чар и, насмотревшись дешевых американских сериалов, вообразила себя музой художника? А похоть свою выдавала за жертвенность во имя его благополучия?
–  Ох, неисповедимы пути Господни, как и непонятны помыслы его, когда толкает нас, смертных, на путь греха… Какое счастье, что я с ней никогда не откровенничал о прошлом, - с облегчением вспомнил Вовчик, провожая взглядом мелькавшие за окном перелески, застывшие в ожидании близких холодов.
–  Бабенка-то оказалась с двойным дном. Деньги-то любит сверх меры, ишь, как глазищами зыркала, когда я ее долю отсчитывал. Небось, сто раз пожалела, что не все отобрала!"