Наваждение

— Это ядовитое растение, — сказала она. — Вы это знали?

— Очень ядовитое, — согласился он, но при этом смотрел не на цветок, а на нее — его пристальный взгляд неторопливо разглядывал ее загорелое тело. — Но прекрасное, — тихо добавил он и провел длинным стеблем с шелковистыми цветами по ее телу, медленно лаская длинную шею с пульсирующей жилкой, полуобнаженную грудь, гладкую кожу живота, длинные стройные ноги.

Элизабет сердито протянула руку и отбросила цветок в сторону.

— Не прикасайтесь ко мне! Возвращайтесь к своей жене — вы ей нужны, а мне — нет!

— Лгунья, — произнес он хриплым голосом. Она успела заметить мелькнувшее на его лице странное выражение — то ли замешательства, то ли удивления.

— Вы женаты, а я не связываюсь с женатыми мужчинами, — сказала она язвительно. — Ваша жена и так достаточно несчастна.

— Шанталь не имеет к этому никакого отношения, — произнес он. Его побагровевшие щеки говорили о еле сдерживаемом гневе.

— Она ваша жена! Ей пришлось много пережить, и я не хочу еще больше осложнять ее жизнь. — Элизабет попыталась встать, но он удержал ее за руку. Он не отрываясь смотрел ей в глаза.

— Я де могу перестать думать о тебе, — вырвалось у него, он словно обвинял ее в этом.

— Попытайтесь. — Она боялась отвести глаза, чувствуя, что ей нужно быть начеку.

— Скажи, ты хоть немного любила Дэмиана или же его чувства остались безответны? — спросил он.

— Я очень любила его, — с болью в голосе проговорила она.

— Тогда почему?.. — Нахмурившись, он пытался прочесть ответ в ее глазах.

— Его ревность была невыносима, к тому же абсолютно беспочвенна. Я никогда не давала ему повода, у меня никого не было, кроме него; все эти «любовники»— всего лишь плод его воображения; стоило мне с кем-нибудь поговорить, как он начинал сходить с ума. Я не вытерпела… я начала бояться его. — Ее голос звучал сбивчиво, она хотела, чтобы он поверил ей, она должна была убедить его в том, что Дэмиан ошибался на ее счет. — Это был незаурядный человек, он как бы жил на вершине горы — а большинство из нас привыкли жить внизу, в тихих, безопасных долинах, — сказала она с горькой иронией. — Возьмите, к примеру, меня — я не смогла бы дышать тем же воздухом, каким дышал Дэмиан. Я пьянела, у меня кружилась голова, и это меня пугало.

— Как раз то, что чувствую я, — проговорил Ив, — когда смотрю на тебя.

— Не надо, — пробормотала Элизабет, но он не слышал ее, она видела это по его лицу.

Он не отрываясь смотрел на ее губы, она слышала его прерывистое дыхание. Ее собственное дыхание участилось, и от сильного волнения ее пронзила боль. — Не надо! — повторила она резко и хотела было отодвинуться от него, но он еще сильнее сжал ее руки, заставляя откинуться назад, на теплую траву, и прижал к земле своим телом так, что она не смогла пошевельнуться.

— Я хочу тебя! О Боже, как я хочу тебя, — пробормотал он, и она ахнула от удивления. Ее рот приоткрылся, и она ощутила прикосновение его губ, пламя охватило ее, губы жадно раскрылись, и она застонала в экстазе. Она обвила руками его шею — ей страстно хотелось почувствовать, как его тело растворяется в ней, у нее перехватывало дыхание от его возбуждающей близости. Когда в последний раз она испытывала подобное, она была не в состоянии думать, слишком сильна была захлестнувшая ее волна любви. Но то, что происходит с ней сейчас, не может быть любовью. Она едва знает его, а то, что она успела узнать, приводит ее в замешательство. Любовь не могла вспыхнуть в одно мгновение, это плотское желание, думала она и презирала себя за то, что ничего не могла с собой поделать.

Он был женат и ненавидел ее, даже если и испытывал к ней физическое влечение. Элизабет прекрасно знала, что можно одновременно и ненавидеть и желать. Она страстно желала его. Ив был тоже возбужден, она ощущала жар его тела. Он скользнул губами по ее шее, его лицо горело так, что она отпрянула от него.

— Я должен получить тебя, или я сойду с ума, — пробормотал он, жадно лаская ее. — Ты вероломная маленькая тварь, но ты зацепила меня, я не могу выкинуть тебя из головы ни днем ни ночью…

Элизабет вздрогнула, словно ее ударили.

— Что? — прошептала она, но он не слышал. У нее было такое ощущение, что все это однажды уже происходило с ней. Эти слова… этот голос…

Что происходит? Кошмарные сны начинают сбываться? Дэмиан говорил ей те же слова два года назад, почти слово в слово и почти таким же голосом. Ив поцеловал обнаженную полоску ее тела между топом и шортами, его рука легла на молнию; он, казалось, не понимал внезапной перемены в ее настроении. Собрав все силы, она стряхнула с себя его руку и села.

— Зачем ты это делаешь? Зачем такие изощренные пытки? Надеешься свести меня с ума? Да? Тебе это не удастся! Я знаю о твоих намерениях, у тебя ничего не выйдет!

Он не отрываясь смотрел на нее, его лицо ничего не выражало, только губы слегка дрожали. Она взглянула на него со злостью.

— Ты не Дэмиан! Ты думаешь, что можешь свести меня с ума? Думаешь, я не знаю, чего ты добиваешься? Насвистывая его любимую мелодию, копируя его рисунки, говоря как он? — Она опустила глаза вниз и увидела смятый цветок аконита. Протянув руку, она схватила его и с силой отбросила подальше от себя. Он упал в воду и, подхваченный течением реки, быстро уплыл вниз. — Ты знал, что Дэмиан любил этот цветок, он всегда рисовал его. Дэмиан был твоим лучшим другом на протяжении многих лет, я знаю. Ты винишь себя в том, что умер он, а не ты. Но нести груз этой вины тебе не под силу, верно? Ты хочешь переложить ее на кого-то, поскольку больше не можешь так жить. А я приехала очень кстати, теперь ты можешь наказать меня за смерть Дэмиана. Из его несправедливых обвинений в мой адрес ты заключил, что я заслуживаю наказания, не так ли? Нетрудно было придумать, как меня испугать — такие маленькие фокусики, как, например, нарисовать меня у реки, подделывая его стиль. Сделать это совсем нетрудно — ведь это всего лишь набросок. Ты хорошо знал, как он работал, о чем думал, что говорил. Во что еще он посвятил тебя? — Она замолчала, уставясь на него горящими глазами. Неужели Дэмиан рассказал ему и об интимной стороне их отношений: где коснуться ее, как поцеловать, что шепнуть? Перипетии любви должны оставаться тайной. Мог ли Дэмиан так предать ее?

В этот момент они услышали приближающиеся голоса и смех.

Ив вскочил на ноги, отряхивая с брюк прилипшие травинки. Он бросил на нее короткий, какой-то странно напряженный взгляд и через мгновенье исчез, лишь за ветвями деревьев на речном берегу с трудом можно было разглядеть его быстро удалявшуюся фигуру.

— А, вот ты где, — запыхавшись, выговорила Вики, продираясь сквозь кусты и деревья. — Где ты была? И не говори мне, что мирно загорала, пока мы облазили весь лес в поисках тебя. Я вся исцарапалась, мы забрались в заросли дрока и еле-еле выбрались оттуда.

— Почему женщины так все преувеличивают! — воскликнул Тедди, и Вики, смеясь, подтолкнула его.

— В следующий раз, когда ты захочешь поохотиться за растениями, мы поедем в Кью 1 !

— Где же твоя страсть к приключениям? — спросил Тедди, с удовлетворенным видом отряхивая с себя траву и ветки.

— Осталась в зарослях дрока, — ответила Вики. Она повернулась, смеясь, к Элизабет. — В лесу чудесно, но дома безопасней!

— Пикник, — изрек Тедди. — Шикарная идея! Возвращайся домой и собери что-нибудь поесть, а мы с Лиз будем пока наблюдать за стрекозами… Посмотрите, Лиз, вот один просто гигантский экземпляр — взгляните на ее крылья, они словно сделаны специально для нее Ивом Сен-Лораном.

1

Kью — предместье Лондона, гае находятся королевские ботанические сады.

Элизабет снова опустилась на траву и закрыла глаза. Вики продолжала поддразнивать Тедди, ее голос звенел от счастья. Элизабет немного завидовала им. У нее раскалывалась голова. Хорошо бы сейчас оказаться в Нью-Йорке, с его шумом, свистками полицейских, ревом и гудками машин, звуками стройки — там постоянно что-то строят. Нью-Йорк меняется ежедневно. Ты идешь на работу — на углу банк, а неделю спустя вместо банка дыра в асфальте и полно рабочих в касках. И не успеешь опомниться, как там уже вырастает, упираясь в облака, новый небоскреб. Нью-Йорк всегда в движении, ни минуты покоя. Сейчас ей безумно хотелось окунуться в его шумные улицы.