Наваждение

Часть туалетов была тут же проложена слоями тонкой бумаги и упакована в картонные коробки. Другая же часть требовала более осторожного обращения. И пока вереница мальчишек-рассыльных перетаскивала покупки в стоявший у магазина кеб и отряженный управляющим приказчик доставлял имущество мисс Энсон в отель самолично, Кэтрин в обществе миссис Прентис отдыхала в уютной чайной на верхнем этаже здания, любуясь чудесным видом Лондона.

Донельзя утомленная, Кэтрин скинула туфли под складками скатерти, ниспадавшими со стола, и мечтала о том, чтобы сбросить с себя еще и алый корсет, в котором она осталась с целью довести до совершенства силуэт своих платьев.

– Я бы с удовольствием сейчас его выбросила, – откровенно призналась она, пока ее компаньонка заказывала чай и маленькие пирожные с кремом.

– Это вряд ли доведет вас до добра, – с ученым видом провозгласила миссис Прентис. – Вам просто необходимо чувствовать себя подтянутой. Не забывайте, что кроме всего прочего вам это поможет и в моральном отношении. Постоянно ограничивая вас, корсет поддерживает самоконтроль и не дает проявиться вспышкам характера. Это как нельзя лучше дисциплинирует дух и тело.

«Какая глупость!»– думала при этом вдовушка, вспоминая свои собственные вспышки в обществе Седрика. Но поскольку речь ее была обращена к юной неискушенной девице, от которой она к тому же теперь зависела, она опустила собственные циничные убеждения, что эта броня из китового уса способна заставить мужчину рухнуть на колени перед дамой, которая останется все такой же стройной и несгибаемой. Ее брак с Чарли был браком по расчету, и хотя ей попался добрый супруг, в их союзе начисто отсутствовал романтизм. И вот теперь, пользуясь положением вдовы и матери, она наверстывала упущенное изо всех сил. Седрик был опытным любовником, но он так редко появлялся! Миссис Прентис была бы не прочь найти утешение и у другого мужчины, но не смела. Следовало заботиться о репутации.

– Как я буду носить все эти вещи в жару, в Новом Орлеане? – жаловалась Кэтрин. – Я не привыкла к ним. Господи, да я вообще летом стараюсь одевать как можно меньше одежды.

– Женщины призваны быть бесконечно терпеливыми. – Миссис Прентис изящно коснулась рукой шляпки, подколотой к ее волосам длинными острыми булавками, и обозрела салон в надежде произвести впечатление на посетителей. – Иначе они бы не смогли рожать детей. Я всегда носила корсет, даже когда мы с Чарли были в Индии. Да будет вам известно: правила надо соблюдать.

Кэтрин подумала, что это просто глупо, но не могла не поддаться очарованию купленных нынче нарядов. За ними должны были быть приобретены украшения, и Седрик пообещал лично сопровождать ее к самым известным ювелирам и торговцам драгоценностями. Хотя он и не был экспертом в дамских туалетах, зато превосходно разбирался в камнях.

Когда некоторое время спустя Кэтрин появилась в Риллингтоне, ее невозможно было узнать, и миссис Даулинг в изумлении замерла на пороге.

– Боже милостивый! – воскликнула она. – Да вы с ног до головы истинная леди! Как же это могло случиться с вами?

Кэтрин тут же поняла, что поставили под сомнение ее целомудрие и миссис Даулинг всерьез опасается, что она продала себя какому-нибудь богатому развратнику. Ведь хотя она и присылала открытки из столицы, Седрик предупреждал, что не стоит упоминать о деньгах. Это могло разбудить в окружающих алчность, да к тому же на Кэтрин тут же обрушился бы поток жалостных писем с просьбами о деньгах. И теперь девушка поспешила успокоить добрую старую женщину, поведав ей невероятную историю с наследством, предварительно отредактированную Седриком.

Во время ее отсутствия пришло уведомление от епископа с требованием немедленно освободить занимаемый ею дом и с милостивым предложением сдать в аренду другой, на отшибе и, говоря попросту, в совершенной дыре. Кэтрин получила истинное удовольствие, составляя ответ, в котором сообщала, что отныне вполне независима, намерена перебраться в Новый Орлеан и не нуждается в подачках.

Седрик, как всегда предусмотрительный, нанес визит лорду Бутлейгу с супругой. В их особняке имелось достаточно места, чтобы сохранить столь дорогие Кэтрин отцовские бумаги до тех пор, пока не перевезут в Бристоль. Кроме того, с лордом Бутлейгом обсудили и судьбу манускриптов Джона Энсона. Кэтрин уже успела найти издателя, готового их напечатать и продать финансовой корпорации. Лорд Бутлейг с радостью согласился собрать все записи воедино, передать их издателю и проследить, чтобы тот соблюдал условия договора.

Не теряя времени, Кэтрин приобрела два пустых коттеджа на краю деревни и подарила один из них миссис Даулинг, а другой – Бет Карпентер. Она поставила условием, что миссис Даулинг станет присматривать за Бет, помогать ей распоряжаться собственностью и денежной рентой, которая также была назначена обеим. Кроме того, на имя миссис Даулинг она положила в банк весьма солидную сумму, которая с избытком обеспечила бы ее до конца дней.

– Но вы не пропадете? – в последний перед расставанием вечер спросила пожилая женщина, глядя на Кэтрин покрасневшими глазами. «Неужто она плакала? – внутренне изумилась девушка. – Наша несгибаемая миссис Даулинг? Нет, это невозможно!»

– Я вернусь, хотя и не могу сказать когда. Я не собираюсь навсегда оставаться за границей. Может быть, я продам свою землю и куплю что-нибудь здесь, в Сомерсете. Я еще не решила толком, – отвечала Кэтрин, сидевшая перед зеркалом в освещенной свечами спальне. Перед сном она расчесывала волосы, и их освобожденная от заколок волна спускалась ей до пояса.

Филлис Траг, гордая своим новым коричневым платьем, крахмальным передником и чепцом, закапчивала укладку вещей, поглядывая в сторону миссис Даулинг, встретившей ее довольно прохладно. С первой минуты знакомства они относились друг к другу как две настороженные кошки, ревнуя друг друга к молодой даме, которой служили. Филлис не завоевала расположения у обитателей дома викария: они тут же презрительно окрестили ее «горожанкой» и подшучивали над ее «кокни», тогда как она, в свою очередь, с трудом понимала их медлительную деревенскую речь. Она с радостью готовилась к отъезду в Бристоль, так как особняк лорда Седрика гораздо больше импонировал ее вкусам, нежели сельский дом викария. Но с еще большим нетерпением Филлис поджидала, когда же они наконец поднимутся на борт океанского парохода.

– Это все, мисс? – поинтересовалась она, подойдя к Кэтрин.

– Да, спасибо, Филлис, – отвечала девушка, встретившись с ней глазами в зеркале, стоявшем на подставке красного дерева.

– Тогда позвольте пожелать вам доброй ночи, мисс, и вам, миссис Даулинг. – Откланявшись, Филлис направилась было к двери, прихватив чулки Кэтрин, которые собиралась постирать.

– Доброй ночи, Филлис, – отвечала хозяйка с улыбкой при мысли о скрытой войне, происходившей в помещениях под лестницей.

– Когда вы кончите стирать, отправляйтесь прямо в постель, моя девочка, – фыркнула ей вслед миссис Даулинг, поджав губы. – Я слышала краем уха, что вас видели в трактире, где вы выпивали в компании местных парней.

– Я зашла туда попить воды, вот и все, – отвечала Филлис, развернувшись на каблуках. – Я не деревенская простушка, чтобы водить компанию с этими неотесанными недоумками. Подумать только! Да за кого вы меня держите? – На секунду она забыла о своем решении быть вежливой с экономкой. Камешек слишком метко попал в ее огород, и слова сами собой слетали с губ.