Наваждение

Пендергаст вдруг остановился.

— Что такое? — простонала Хейворд.

— Вижу свет за деревьями.

72

Пендергаст склонился над Хейворд. В этой воде и грязи он не мог определить, сколько она потеряла крови. В лунном свете лицо ее — там, где его не покрывала грязь, — казалось призрачно-бледным. Пендергаст осторожно ослабил лямки, усадил Лору, прислонив к дереву, и прикрыл листьями папоротника. Ополоснув в мутной воде какой-то лоскут, он попытался смыть с раны грязь, снял заодно несколько пиявок.

— Ну как вы, капитан?

Хейворд сглотнула, пошевелила губами. Ей не удавалось сфокусировать взгляд. Пендергаст проверил у нее пульс; слабый, учащенный. Шоковое состояние. Нагнувшись к самому ее уху, он прошептал:

— Мне придется вас оставить. Ненадолго.

Ее глаза расширились от страха. Тем не менее она кивнула и даже смогла хрипло выговорить:

— Понимаю.

— Те, кто находится на Испанском острове, знают, что мы пришли. Они, конечно же, слышали выстрелы. Второй стрелок, возможно, тоже явился с острова, а теперь поджидает нас здесь — потому и не стрелял. Я пойду очень осторожно. Покажите оружие.

Он взял пистолет — калибр.32, — проверил магазин и вложил ей в руку.

— У вас осталось пять патронов. Если я не вернусь… они вам могут понадобиться. — Он положил Лоре на колени фонарь. — Включайте только в случае необходимости. Глаза видны и при луне. Обращайте внимание на расстояние между глазами. Если больше двух дюймов — это либо аллигатор, либо наш стрелок. Понимаете?

Хейворд кивнула, сжимая пистолет.

— Тут вы хорошо спрятаны. Вас не увидят, пока сами не захотите. Только — слушайте меня внимательно! — не засыпайте! Потерять сознание — верная смерть.

— Вы лучше идите, — пролепетала Хейворд.

Пендергаст посмотрел в темноту. За рядами стволов едва виднелся слабый желтоватый свет. Он достал нож, пометил с двух сторон самое толстое дерево. Оставив Хейворд одну, агент двинулся к югу и по сужающейся спирали стал приближаться к далеким огням.

Пендергаст двигался медленно, осторожно вытягивая ноги из грязи, чтобы производить как можно меньше шума. Возле огней, мерцавших за темными деревьями, не было никакого движения, никаких звуков. Пендергаст суживал круги; деревья поредели, и скоро он увидел повисший в темноте желтый прямоугольник: окно с занавеской. Вокруг неясно вырисовывались какие-то строения с двускатными крышами. За десять минут он настолько приблизился к Испанскому острову, что смог разглядеть охотничий лагерь.

Лагерные постройки стояли на пропитанных креозотом сваях чуть выше уровня воды; в кипарисовой роще среди окутанных испанским мхом древних деревьев пряталось не меньше десятка зданий, крытых шифером. Сама роща раскинулась на краю небольшого затона. Лагерь располагался на относительно возвышенном месте, его окружала целая стена папоротников, каких-то кустов, высокой травы. Благодаря густой растительности и почти непроходимой завесе из испанского мха место это казалось тихим и неприступным.

Пендергаст двигался кругами, проверяя, нет ли тут охраны, изучал местность. С одной стороны лагеря виднелась деревянная пристань с выходящим в затон плавучим доком. Там стояло необычного вида судно, в котором Пендергаст узнал военный речной катер времен вьетнамской войны, своего рода гибрид: плоскодонка с осадкой не больше трех дюймов и нешумный встроенный мотор — идеальная вещь для болот.

Некоторые постройки развалились, крыши просели, но главный корпус был в хорошем состоянии, и там явно кто-то жил. Стоявший рядом дом тоже содержался в исправности. На окнах висели плотные шторы, едва пропускавшие слабый желтоватый свет.

Завершая последний круг, Пендергаст удивился: похоже, никто лагерь не охраняет. Тихо как в склепе. Если стрелок и здесь, то он очень хорошо спрятался. Пендергаст подождал, прислушался: откуда-то издалека донесся слабый плач, словно кто-то потерял последнюю надежду. Плач то замирал, то слышался опять и наконец стих, перейдя перед этим в какие-то невнятные звуки. Над болотами воцарилась глубокая тишина.

Пендергаст достал свой «Лес-баер» и стал обходить лагерь, пробираясь через плотные заросли папоротников у самых свай. Он опять подождал, но ничего не изменилось: ни шагов по дощатому помосту, ни света, ни голосов.

От одной из свай поднималась лестница из скользких прогнивших планок. Выждав еще несколько минут, Пендергаст наполовину вброд, наполовину вплавь добрался до лестницы, ухватился за нижнюю ступеньку, и стал подтягиваться вверх, проверяя каждую перекладину на прочность. Очень быстро голова его оказалась на уровне помоста. Глядя по сторонам, он опять не увидел в лунном свете никого — лагерь не охранялся.

Добравшись до верха помоста, Пендергаст перекатился через бортик и залег с пистолетом наготове. Он напряженно вслушивался в тишину: его сверхчувствительный слух уловил едва различимое невнятное бормотание, словно кто-то монотонно читал молитву. Луна стояла прямо над головой, и на спрятанный среди кипарисов лагерь ложились узоры из света и теней. Пендергаст подождал еще чуть-чуть, затем метнулся в тень ближайшего строения и вжался в стену. Единственное занавешенное окно лило слабый свет на помост. Агент медленно обогнул угол и нырнул в проход за вторым окном. Обойдя еще один угол, он оказался перед дверью — старой, с ржавыми петлями и облупившейся краской. Пендергаст осторожно потянул ручку; дверь оказалась заперта. Чтобы отпереть, ему понадобилась секунда. Пригнувшись, он ждал.

Ни звука.

Медленно повернув ручку, Пендергаст приоткрыл дверь и быстро проскользнул внутрь, держа перед собой пистолет.

Глазам его предстала комната — большая, изящно обставленная, только слегка запущенная. В одном конце высился громадный камин, над которым висело чучело аллигатора, а на грубо обтесанной деревянной каминной полке расположилась коллекция вересковых трубок и газовый светильник. Вдоль стены стояли пустые шкафы для оружия, стеллажи с ржавеющими спиннингами и удочками, витрины с наживками и приманками. У камина полукругом расположились потертые кожаные кресла винно-красного цвета. Все предметы покрывал толстый слой пыли — видно, заходили сюда редко.

Над головой Пендергаста раздались легчайшие шаги, бормотание.

Комнату освещали керосиновые лампы; горели они слабо-слабо. Агент прибавил света, вывернув фитиль у одной лампы, и прошел в другой конец комнаты к узкой лестнице, застланной плотным ковром. Медленно поднялся по ступеням на второй этаж: в отличие от первого там не было никакой мебели, никаких красок, никаких бросающихся в глаза предметов — только длинный коридор с дверьми по обеим сторонам: спальни с тех времен, когда в лагерь приезжали охотники. Ни кресел, ни картин, ни книг… За открытыми дверьми виднелись пустые комнаты. На всех окнах висели занавески приглушенных пастельных тонов — явно для защиты от света; даже дырки от сучков в деревянных рамах тщательно замазаны.

В конце холла мягкий свет обрисовывал контуры приоткрытой двери. Мягко, по-кошачьи ступая, Пендергаст подкрался ближе. Последние несколько спален были обитаемы: в одной, просторной и прекрасно, хотя и по-спартански, обставленной, он увидел аккуратно заправленную постель; к комнате примыкала ванная и гардеробная. В большом зеркале отражалась соседняя спальня, поменьше и поскромнее, с единственным предметом меблировки — большой двуспальной кроватью.

Пендергаст прильнул к двери в конце коридора и прислушался: где-то слабо гудел генератор, однако из самой комнаты не доносилось ни звука. Агент резко развернулся и мощным ударом выбил дверь, тут же бросившись плашмя на пол.