Навечно твой

«Я знаю, что тебе нравится все контролировать, Скотти», — успокаивающе сказала она, работая. — Но это для твоего же блага. Думай обо мне как о медсестре. Я просто устраиваю тебя поудобнее».

Бет закончила расстегивать его льняную рубашку и вздохнула с облегчением, увидев, что его грудь кажется целой. Все-таки это было что-то. Она не знала, было ли это потому, что, когда он прыгнул на нее, прижавшись грудью к ней, это остановило пламя, и он не обжегся, или это было только слегка обожжено и поэтому уже зажило, но она была благодарна за маленькие милости, когда обратила внимание на пуговицу и молнию его джинсов.

— Просто расслабься, и позволь медсестре Бет обо всем позаботиться, — легко сказала она ему, расстегивая пуговицу, расстегивая молнию и затем стягивая его джинсы на бедра. «Я заставлю тебя спать в кратчайшие сроки. Это меньшее, что я могу сделать, когда ты пытался спасти меня.

— Стоп, — резко сказал Скотти, и она огляделась и увидела, что последний пакет пуст и что он вырвал его изо рта. «Нет. Я не хочу, чтобы ты это делала.

Бет села на пятки и разочарованно посмотрела на него. Она могла заставить его потерять сознание и уснуть во время самой сильной боли с помощью небольшого секса со спутником жизни. По крайней мере, на время, и она хотела это сделать. Ей не нравилось знать, что он испытывает такую боль, и…. хорошо. на самом деле, хотя Бет и не хотелось в этом признаваться, она хотела сделать это и для себя. Ее тело трепетало от одной мысли о том, чтобы снова насладиться совместным с ним удовольствием. Это было похоже на наркотик, а она была наркоманкой, у которой не было дозы целых две очень долгих недели.

Какое-то время они смотрели друг на друга, а потом Бет внезапно расслабилась и улыбнулась. Он сказал нет, поэтому она не могла продолжать прикасаться к нему. Это было бы слишком похоже на изнасилование. Однако было несколько способов содрать шкуру с кошки. если это сработает, подумала она с внезапным беспокойством.

— О чем ты думаешь? — подозрительно спросил Скотти. — У тебя сейчас коварный вид.

Бет отогнала свои мысли и невинно посмотрела на него. — Я не знаю, о чем ты, Скотти. Я просто подумала, что если ты не хочешь чувствовать себя комфортно, это нормально. Но я хочу.»

«Что это значит?» — осторожно спросил он.

Бет пожала плечами и выпрямилась на коленях рядом с ним, когда сказала: «Обычно я сплю обнаженной».

Глаза Скотти расширились, но он не стал возражать, когда она потянулась назад, чтобы развязать завязки больничного халата. Он также хранил молчание, когда она села на корточки и позволила халату соскользнуть с рук на колени, оставив грудь обнаженной.

«Я везде сильно обгорела», — тихо сказала ему Бет, глядя на свою грудь, не встречаясь с ним взглядом. Она была голой перед множеством мужчин, но по какой-то причине его взгляд на нее в тот момент заставил ее смутиться. Прочистив горло, она продолжила: «Но я хорошо выздоровела».

Бет последовала за словами, медленно двигая руками вверх, чтобы обхватить свою грудь, как бы показывая ее.

— Ты так не думаешь? — спросила она, не удивившись тому, что ее акцент усилился. Так было всегда, когда она была взволнована, сердита или встревожена.

«Да». Это было хриплое рычание.

Бет закусила губу, борясь со своей необычной застенчивостью, но потом закрыла глаза и откинула голову назад. Пытаясь представить, что это он прикасается к ней, она начала сжимать и мять свои груди, а затем пощипывала напрягшиеся соски. К своему большому облегчению, Бет услышала, как дыхание Скотти стало тяжелее и затрудненнее, и подумала, что это может сработать.

Прочистив горло, она прошептала: — Я помню, как проснулась в гараже в первый раз и обнаружила, что ты склонился надо мной. Ты сосал мою грудь, и твоя рука была…» Она прервалась и провела одной рукой под больничным халатом, чтобы коснуться себя, нежно скользя пальцами по влажным складкам.

Бет открыла глаза ровно настолько, чтобы выглянуть из-под век, и увидела, как Скотти облизывает губы, глядя туда, где исчезла ее рука. Какое-то время она продолжала прикасаться к себе, а затем слегка сдвинула запястье, спустив мягкий материал больничного халата со своих ног на кровать, позволив ему увидеть, что она делает.

«Ты помнишь?» — спросила она, ее собственный голос стал хриплым.

— Да, — выдохнул он, не сводя глаз с ее руки. — Раздвинь ноги шире.

Бет с облегчением улыбнулась этому требованию. Она увлекла его. По крайней мере, она так думала. Она не была уверена. Она не чувствовала общего возбуждения, которое она испытывала, когда они занимались любовью, только ее собственное, более мягкое возбуждение от того, что он сам наблюдал за ее удовольствием.

— Раздвинь ноги шире, — повторил Скотти.

Бет улыбнулась и повиновалась, раздвинув колени, чтобы он мог лучше видеть, что она делает. Это действие привело к тому, что ее левое колено соприкоснулось с его бедром прямо над джинсами, которые она стянула вниз, и на Бет внезапно нахлынула сбивающая с толку волна ощущений.

Волнение и боль взревели в ее мозгу как одно целое, но боль была преобладающим, подавляющим ощущением, и она втянула глоток воздуха, когда они оглушили ее.

Скотти закрыл глаза, когда колено Бет коснулось его кожи, и волна удовольствия проскользнула по его телу, борясь с болью за внимание. Только когда он снова открыл глаза, он заметил, что Бет напряглась и замерла, ее лицо исказилось от боли.

— Бет? — сказал он с беспокойством.

Она медленно выдохнула через нос, а затем открыла глаза, ее взгляд остановился на его коленях. Когда ее глаза слегка расширились, Скотти посмотрел вниз и увидел, что удовольствие, которое на короткое время пронзило его, заставило его полу выпрямиться. Ровно настолько, чтобы его пенис высунулся из-под расстегнутых джинсов.

«Он действительно должен был надеть боксеры или что-то в этом роде», — подумал Скотти, а затем испуганно втянул воздух, когда Бет наклонилась вперед и выдохнула, ее дыхание слегка коснулось чувствительного кончика. Его член не встал внезапно и не запел самбу, но стал немного тверже, когда еще одна волна удовольствия скользнула сквозь боль, охватившую его. Это было похоже на полоску света в темноте, и вместо того, чтобы протестовать на этот раз, Скотти замер и закрыл глаза, сосредоточив все свое внимание на этом единственном луче света.

«Могу я?» — спросила Бет, и глаза Скотти распахнулись от вопроса, и он увидел, что ее рука зависла над ним, готовая прикоснуться к нему, и, несмотря на его более ранний протест, он был на самом деле разочарован тем, что она спросила. Потому что теперь он должен был сказать «да» или «нет», и правда заключалась в том, что он хотел, чтобы она прикоснулась к нему. Он боролся не с ней, он боролся с собой. Он хотел, чтобы она это сделала. Не то чтобы он был в каком-то настроении для секса, и, по правде говоря, он еще даже не был готов к сексу, хотя он определенно был заинтересован, но мысль о том, чтобы сбежать от боли, в которой он пребывал, через благословенный обморок, который следовал за сексом со спутницей жизни, звучала очень привлекательно.

Однако Скотти мог слышать голос Магнуса в своей голове, говорящий ему оставить ее в покое, если он не сможет требовать ее. В противном случае он бы использовал ее. как и все другие мужчины в ее жизни.

Скотти недолго боролся со своей совестью, но с каждым мгновением боль, вытесненная этими короткими приступами удовольствия, возвращалась, и он прорычал: «ДА».

Бет еще больше расстегнула его джинсы, а затем взяла его в руку. Скотти откинул голову назад со вздохом облегчения, когда его тело отреагировало, удовольствие снова взревело и немного прогнало боль.