Навеки-навсегда (Навсегда в твоих объятиях) (Другой перевод)

— Пожалуйста, Тирон, вы должны верить мне, я не собиралась покончить с жизнью. — Голос сорвался, и она с трудом пояснила: — Мы в этой комнате… вместе… Но вы не обращаете на меня внимания. Завтра придут женщины, чтобы помочь мне одеться. Если на простыне не будет доказательств моей девственности, я не переживу стыда.

Ее слова постепенно доходили до сознания Тирона. Зине стоило большого труда дать подобные объяснения, но нельзя было ронять свою честь перед чужими людьми.

Быстро приняв решение, Тирон взял кинжал, отступил от Зины и порезал себе руку. Появились первые капли крови. Полковник сел рядом с женой, поднес руку к середине кровати и вытер ее о простыню. Затем принялся искать глазами что-нибудь такое, чем можно остановить кровотечение.

— Это вас удовлетворяет, мадам? — Он поднял глаза и встретился с изумленным взглядом Зины.

— Конечно, — быстро ответила она, ошеломленная его поступком.

Княжна не ожидала подобной жертвы, ибо мужская гордость не прощает женских грехов. Другой человек насладился бы местью. Почему он не жаждет ее? Вся дрожа, девушка все же осмелилась спросить:

— Я никогда не ожидала от вас такого понимания и доброты. Зачем вы это сделали?

Полковник просто отмахнулся, недовольный тем, что опять поддался женским чарам:

— Не думайте, что я такой уж прекрасный кавалер и дурак, мадам. Речь идет не только о вашей репутации, но и о моей. Друзья ведь могут подумать, что я не справился с девственницей… Похоже, вам удалась еще одна хитроумная каверза.

Зинаида подняла возмущенное лицо: ее гордость страдала от его издевок.

— Могу я спросить вас, почему вы не отнеслись ко мне так, как подобает относиться к жене?

Тирон попытался говорить беззаботно, но искренне, хотя и преуменьшал обиду, нанесенную ему.

— Мадам, если бы меня не покалечили плетью, я не устоял бы. Но боль напоминает мне о собственной глупости.

— Вы не глупец, — ответила Зина, стараясь как-то разрядить обстановку. — Вы значительно умнее других…

Райкрофт изумленно поднял брови:

— Вы что, знали стольких мужчин, что можете судить об этом?

Щеки девушки покраснели, и она неохотно созналась:

— Нет, не многих.

— Не стоит делать заявлений, не зная предмета разговора и не имея опыта.

— Возможно, у меня нет опыта, но есть голова на плечах и способность мыслить, — запротестовала она.

— Отличная голова, миледи, — согласился он, намеренно искажая сказанное. — Лучше я не видел. Ваша красота заставила меня стать жертвой вашего коварства.

Зина обиженно отвернулась, изо всех сил стараясь держать себя в руках. Она начинала думать, что этот англичанин не только агрессивен, но и злобен.

Выиграв словесный поединок, Тирон занялся своей раной. Он потянул подол рубашки жены и принялся вытирать кровь, не забыв при этом насладиться видом обнаженных прелестных бедер. Он пожирал взглядом тело жены и опять вспоминал, как ласкал его несколько дней назад. Машинально вытирая рану, полковник старался продлить сладостное мгновение.

— Увидев эту кровь, наши друзья поверят и даже будут сочувствовать даме, с которой обошлись так беспощадно.

Несмотря на напряжение, Зинаида заговорила с вызовом:

— Если вы так беспокоитесь о своей репутации, сэр, то почему не предложили выход первым? Несмотря на ваши протесты, спасибо, что вы не позволите людям судить обо мне как о… — Она замолчала, а потом нерешительно продолжила: — Об уличной девке.

Тирон вспомнил свои слова и тяжело вздохнул:

— Муж обязан блюсти честь жены. Можете думать как хотите.

Глаза Зинаиды наполнились слезами.

— Вряд ли вы считаете меня достойной ваших забот о моей чести.

Тирон удивленно уставился на девушку. Несмотря на обиду, он никогда не намеревался сделать ее объектом насмешек, а поэтому предпочел просто отмахнуться:

— Ваши слова еще раз доказывают, как мало вы меня знаете.

— Да, — мрачно согласилась она. — Я вообще не знаю вас, Тирон…

— Некоторые мужчины умеют сострадать, — продолжил он. — Другие же, наоборот, не понимают, что женщина нуждается в защите. Я знал одного, который, услышав сплетни о жене, вызвал ее любовника на дуэль: свинья все разболтал об их связи, а потом просто бросил даму, когда та надоела ему. Подобные кавалеры бегают за каждой юбкой. Если бы тот муж был таким мстительным, как ваш князь Алексей, то сделал бы негодяя евнухом.

— Что произошло? — осторожно спросила Зина. — Любовник извинился или согласился на дуэль?

— Муж убил его, — прямо ответил Тирон. — Женщина была на пятом месяце беременности и намеревалась помириться с мужем, когда тот вернулся после долгого отсутствия. Ребенок был не от него, но бедняга отвез жену в деревню и решил остаться с ней, пока младенец не родится. Непонятно по какой причине, женщина решила, что сможет наладить отношения с мужем, если избавится от греха, и бросилась с лестницы, чтобы убить ребенка, которого зачала от другого. Она добилась своей цели, но заболела лихорадкой и через неделю умерла на руках у мужа.

Княжна подняла глаза и прямо спросила:

— Вы любили эту женщину, Тирон? Похоже, эта трагедия беспокоит вас. — Муж промолчал, а Зинаида раздумывала, какое отношение он имеет к этой истории. — Может, это была ваша сестра?

Тирон отвернулся и тяжело вздохнул:

— Не имеет значения, мадам. Она давно лежит в могиле.

Опять наступила напряженная тишина. Полковник никак не мог остановить кровь, и тогда Зинаида решилась предложить:

— Вы позволите перевязать вашу руку?

Райкрофт уже хотел отказаться, но побоялся еще раз обидеть девушку грубостью и неохотно согласился:

— Если желаете.

Улыбка озарила лицо Зины. Она вскочила, еще раз продемонстрировав свои длинные ноги, и вскоре вернулась со всем необходимым. Зная, что сдержаться будет трудно, полковник прикрылся маленьким полотенцем.

Во время перевязки Райкрофт внимательно следил за женой. При свечах кожа Зины казалась прозрачной, а черты лица — хрупкими. Темные ресницы прикрывали зеленые озера глаз, которые так очаровывали его и учили читать мысли. Райкрофта волновал ее стройный силуэт, и кровь опять взыграла в жилах.

— Теперь мне можно заняться вашей спиной? — спросила Зина, когда закончила перевязку. Боясь его отказа, она даже не поднимала глаз.

— Делайте что хотите, я устал спорить, — отмахнулся полковник.

Зинаида принесла кинжал и кувшин с бальзамом, дав мужу минутную передышку, и постаралась взять себя в руки.

Она осторожно промыла раны и вскрыла нагноения. Будучи военным, он привык к грубым лекарям, но ежился от боли, несмотря на всю нежность прикосновений Зинаиды.

Зина втерла бальзам. Разорвав чистое полотенце на полосы, она обвязала ими спину мужа, близко склоняясь над ним.