Навеки твой. Бастион. Неизвестный партнер

– Не понимаю, как получилось, что он остался жив? Ведь все остальные были убиты с одного выстрела.

– Да, с одного выстрела, – согласился доктор Вардани. – В голову. Но в каждом сидело по несколько пуль. Ваши водители попали под настоящий перекрестный огонь. Синьору 'алворсену повезло потому… – И он пустился в подробные объяснения из области анатомии и баллистики.

– Я бываю в больнице каждый день с утра до позднего вечера, – сказал он на прощание. – Если я вам понадоблюсь, пожалуйста, приходите. Дежурная сестра сообщит вам, если в состоянии синьора 'алворсена наступит изменение.

В «Альберго континентале» их ждал глава экспедиционной фирмы «Джеронтони» синьор Бертелли с букетом цветов. Он был чуть–чуть выше фру Халворсен, но не полнее ее. Рудольф дал бы ему пятьдесят с лишним.

Синьор Бертелли сказал, что синьорина Бек просила передать синьоре 'алворсен эти цветы. Синьорина Бек выражает сожаление, что узнала о намерении синьоры 'алворсен отправиться в Италию уже после ее отъезда. Само собой разумеется, что поездка синьоры 'алворсен в Италию и все расходы в связи с ее пребыванием в Бриндизи, сколько бы она тут ни пробыла, будут оплачены фирмой «Инт–Транс». Кроме того, синьор Бертелли имеет честь передать синьоре 'алворсен чек от имени синьорины Бек. Если синьоре 'алворсен не хватит этих денег, синьор Бертелли уполномочен снабдить ее необходимой ей суммой. Синьорина Бек собирается в ближайшее время сама приехать в Италию. До того времени она поручила синьору Бертелли позаботиться о том, чтобы синьор 'алворсен был устроен с максимальным комфортом. Как только ему разрешат покинуть отделение реанимации, его поместят в отдельную палату. Все расходы берет на себя фирма «Инт–Транс».

Фру Халворсен с недоумением теребила в руках чек, сумма была выписана в лирах. От большого количества нулей у нее зарябило в глазах.

– Синьора 'алворсен, распишитесь, пожалуйста, в получении чека.

– Теперь вы сможете купить себе и летнее платье и все, что захотите, – сказал Рудольф старушке. – Эта сумма соответствует пяти тысячам крон.

– Но… но я не могу принять эти деньги, – заикаясь, проговорила фру Халворсен.

– В чем дело? – забеспокоился синьор Бертелли. – Синьора 'алворсен считает, что этого мало?

– Успокойся, Джино! – засмеялся Кантагалли. – Это не твои деньги. Что тебе мешает удвоить или утроить эту сумму?

– Вы не поняли, – резко перебил его Рудольф. – Фру Халворсен считает, что не имеет права принять эти деньги!

– Почему? – Итальянцы в изумлении переглянулись.

– Смотрите, фру Халворсен. Вы должны расписаться на этой пунктирной линии, – сказал Рудольф. – А завтра утром мы пойдем с вами в банк.

Дрожащей рукой фру Халворсен вывела свою фамилию, и Бертелли с явным облегчением распрощался с ними.

16

Кантагалли заказал роскошный ужин, который начался с frutti di mare. [94] За ними последовало филе, пирожные из пломбира, несколько сортов сыра и наконец фрукты. К ужину было подано фирменное вино. Рудольф с радостью наблюдал, с каким аппетитом ест фру Халворсен. Время от времени она улыбалась своим мыслям. С непривычки к вину и от усталости она чуть не уснула за столом. Когда подали кофе, она извинилась и попросила разрешения удалиться. Ей очень хочется узнать обо всем, что случилось с Харри, но сегодня у нее уже нет сил.

94

Дары моря (шпал.).

Они остались одни, и Кантагалли заказал к кофе коньяк.

– А ведь мы могли и по сей день не найти ваших водителей, – сказал Кантагалли, закуривая сигару. – Их обнаружили только благодаря II Duca, то есть герцогу Контарини. Ваши водители были убиты в его владениях, эта земля уже очень давно принадлежит семье герцога. У них огромные угодья, и та часть, где были найдены трупы и синьор 'алворсен, уже много лет не возделывается. Вскоре после войны один из кузенов герцога построил там себе ателье. Он был скульптором и человеком со странностями. Он же и проложил дорогу от теперешнего шоссе Е–два до самого ателье. Много лет он прожил там в полном, уединении. Поговаривали, будто он не в своем уме, но я в это не верю. Как бы там ни было, но он умер, и ателье пришло в запустение. Герцог уехал в Америку. Там он познакомился с одним скульптором, американцем итальянского происхождения, и предложил ему пользоваться ателье, сколько тому заблагорассудится. Скульптор, конечно же, с радостью согласился. Герцог вернулся домой, чтобы заблаговременно подготовить ателье к приезду американца. Он взял с собой несколько человек, и они поехали в ателье – вот так и нашли ваших водителей. Владения герцога лежат между Сан–Северо и Фоджей. Синьора 'алворсена привезли в Бриндизи потому, что на всем Адриатическом побережье только больница Святой Марии Магдалины оснащена новейшей аппаратурой. Так же как и здешняя полиция.

– Короче говоря, можно предположить, что убийцы были хорошо знакомы с местностью?

Кантагалли пожал плечами.

– Трудно сказать. Скорей всего, тут действовала крупная организация. Любой местный житель мог сообщить им все подробности о владениях герцога. Мы ведем расследование вместе с полицией Сан–Северо и Фоджи. Нам удалось найти следы, по которым видно, где трейлеры свернули с шоссе Е–два и поехали по узкой дороге, ведущей к ателье. Нашли мы и место, где трейлеры были остановлены. Рисунок протектора соответствует рисунку, который вы нам прислали. Нашли мы и следы сапог. И патронные гильзы. И пули – одни упали на землю, другие застряли в деревьях. Что еще? Спичечный коробок. Расческу! Две пуговицы. Если на то пошло, это не так уж мало, и тем не менее мы ни на шаг не продвинулись в своем расследовании.

– А какие пуговицы?

– Маленькая белая пуговка от рубашки и пуговица от дешевого пиджака. К сожалению, они не представляют никакого интереса.

– А собак не пробовали?

– Конечно! Между прочим, поиски во владениях герцога продолжаются и сейчас. Мы обязаны расследовать это страшное дело до конца. У нас похищено уже десять трейлеров, а с вашими двумя – двенадцать. Для Италии это трагедия!

– Вы считаете, что все это дело рук одной и той же организации?

Кантагалли снова пожал плечами.

– Не исключено.

– Но конкретно вы никого не подозреваете?

Кантагалли осушил рюмку, поставил ее на стол, стряхнул пепел с сигары и, наклонившись, заглянул Рудольфу в глаза.

– Подозреваем… – Он понизил голос, хотя в ресторане не было никого, кроме них. – La Famiglia [95] … La Mafia. [96] – Но мы боимся говорить об этом вслух. И вы тоже забудьте все, что я вам сказал. Мы не знаем, кто причастен к La Famiglia, и это чрезвычайно затрудняет нашу работу. Кто поручится, что тихий и добропорядочный Бертелли не является одним из них, может быть даже главарем? Мы знаем, что мафия достигла уже и Норвегии, но у нас нет доказательств.

95

Семья (итал.).

96

Мафия (итал.).

Кантагалли попросил счет, расписался на нем и вернул худому сутулому кельнеру с желтушечным лицом. В счет он вложил крупную купюру.

Прощаясь, Кантагалли предупредил Рудольфа:

– Будьте осторожны, следите за тем, кому и что вы говорите, ispettore! [97] Официант, который нас обслуживал, портье в гостинице, цветочница, что всегда торгует на этом углу, продавцы газет, кондукторы автобусов, сестры, врачи – любой может оказаться членом… семьи! Откуда вы знаете, может, и я тоже один из них! – Кантагалли улыбнулся, однако глаза у него оставались серьезными. – Желаю приятных сновидений!

97

Инспектор (шпал.).

Он повернулся на каблуках и, не оглядываясь, вышел через вращающуюся дверь.

17

Во вторник Рудольф проснулся ни свет ни заря и больше не мог уснуть. Он вышел на балкон и долго смотрел на спящий город. Мысли его были дома, с Магдой и Нильсом. С Карстеном, Албректсеном и другими сотрудниками Управления на Виктория–Террассе. Он гадал, когда прилетит в Италию Лиллиан Бек и как теперь сложится жизнь у Кари Бертелсен и Эдварда Лиена.

В половине седьмого он достал записную книжку, нашел телефон больницы Святой Марии Магдалины и позвонил.