Навеки твой

– Да. Разумеется. Сможем ли мы уехать сегодня? – спросила Венеция.

– Нет. Но если еще потеплеет, мы сможем уехать завтра. – Он обратил к Венеции совершенно спокойный взгляд и добавил: – Венеция, когда мы вернемся, ваша жизнь может сильно измениться.

– Я понимаю, – ответила она невозмутимо. – Я знаю, что папа беспокоился обо мне. Поскольку он не в состоянии держать в узде свои эмоции, то вполне может пооткровенничать с неподходящими для этой цели людьми.

– Я попросил Дугала позаботиться о том, чтобы он не проговорился, но… – Грегор пожал плечами. – Кстати, это вообще утратит всякое значение, как только в Лондоне появится сквайр, потому что он, безусловно, вас узнает. В отличие от миссис Блум у сквайра отличное зрение. – Он запустил пятерню себе в волосы. – Венеция, вплоть до нашего отъезда вам следует ограничить время общения с другими постояльцами. Чем меньше вы станете с ними разговаривать, тем лучше. – Он невесело улыбнулся. – Вас легко запомнить.

Она уставилась на него с недоверием:

– Но я не могу вам этого обещать.

– Вы должны. На кону ваша репутация.

– Чепуха! – огрызнулась Венеция. – Теперь уже слишком поздно. Сквайр, безусловно, меня узнает. К тому же есть вещи, которые я обязана делать, чтобы… – Она встретила взгляд Грегора и, недоговорив, закрыла рот.

– Чтобы делать что? – спросил он.

Она передернула плечами и вызывающе вздернула подбородок.

– Венеция, вы должны прекратить вмешательство в жизнь других людей. Оставьте в покое Рейвенскрофта и предоставьте ему самому делать из себя пирожное для мисс Платт.

– Он помогает ей обрести уверенность в себе.

– Он строит из себя дурака, и не более того. Точно так же он поступал, когда обманом увез вас из дома, сочинив весь этот вздор о том, что хочет уехать на континент и поселиться в коттедже.

Венеция обратила на Грегора грустный и очень пристальный взгляд, словно хотела вникнуть в каждое его слово.

– Грегор, вы когда-нибудь были влюблены?

– Нет. Я не настолько глуп.

– Возможно, в вас для этого чего-то не хватает, – произнесла она очень серьезно. – Вы настолько не обеспокоены какими-то там эмоциями, что не симпатизируете людям, которых они обуревают.

Грегор крепко сжал губы, прежде чем ответить:

– Если у меня слишком мало эмоций, то у вас, моя дорогая, они явно в излишке.

– Ничего подобного.

Эти два слова произвели на Грегора примерно такое впечатление, как скрежет ржавого напильника.

Взвинченный упрямством Венеции и обуревающим его самого желанием близости с ней, он почувствовал, что раздражение превращается в нем во всепоглощающий гнев.

– Давайте кончим разговор прямо сейчас, ладно? Я знаю, что вы провоцируете некую интригу между мисс Платт и Рейвенскрофтом. Я против этого.

– Грегор, напоминаю, отношения между нами дружеские, и потому вы не вправе чего-либо требовать от меня или запрещать.

– Поскольку мы с вами оказались в весьма затруднительном положении, я вынужден требовать и даже запрещать независимо оттого, нравится это вам или нет.

Венеция подбоченилась и процедила сквозь зубы:

– Мне не нравится ваш тон.

– Это не имеет значения, – заявил Грегор. – Ваше право что-либо одобрять кончилось, когда вы совершили недопустимую глупость и уселись с Рейвенскрофтом в карету.

– Я считала, что записка, которую он нацарапал, написана моим отцом, и… ох, проклятие, ведь я уже рассказывала вам об этом!

– Этого недостаточно, – возразил Грегор, чувствуя, что теряет самообладание. – Я привык считать вас здравомыслящей женщиной, но со вчерашнего дня пришел к выводу, что вам необходим руководитель, точнее говоря, сторож!

– Как вы смеете так говорить? Я не сделала ничего предосудительного, всего лишь спешила на помощь маме, а потом решила помочь мисс Платт. – Она смело встретила его взгляд. – Впрочем, хватит. Я не обязана объяснять вам свои поступки. Вы, Грегор, самый настырный, высокомерный, самовлюбленный тип из всех, кого я знаю.

Глаза у Грегора сделались необычайно яркими и блестящими.

– Зато я не отношусь к числу тех назойливых особей, которые пытаются руководить жизнью окружающих и воображают, будто их мнение гораздо важнее суждений заинтересованных личностей. А вы, моя дорогая, несколько заблуждаетесь, полагая, что вы самая умная на свете.

– Ни слова больше! – процедила Венеция сквозь зубы.

– Если хотите вернуться в Лондон с незапятнанной репутацией, прекратите попытки решить проблемы мисс Платт.

Слишком разъяренная, чтобы выговорить в ответ хоть слово, Венеция сунула руки в карманы мантильи и вздрогнула от резкого порыва холодного ветра, от которого с деревьев с мягким шорохом посыпались на землю комья снега.

Грегор снова запустил пятерню себе в волосы, со злостью глядя на Венецию.

– Вся эта история с самого начала была не более чем вздором и чепухой. А теперь, как всегда, когда вы пытаетесь кому-то помочь, все пошло вкривь и вкось.

Неподдельная горечь в словах Грегора задела Венецию за живое. Не хотел ли он сказать, что именно с ней связаны вздор и чепуха?

– Если вы хотите вернуться домой и по-прежнему радоваться жизни, ведите себя так, как я велю.

– Я не принадлежу к числу ваших слуг, так что нечего мною командовать! – взвилась Венеция.

– Нет, вы не принадлежите к числу моих слуг. Они гораздо покладистей.

– Более того, я не одна из ваших… ваших… божьих коровок, – сорвалось с губ Венеции неизвестно каким образом подвернувшееся словечко, – которые с ума сходят от вас и готовы на все, лишь бы добиться вашего внимания. Мне безразлично, что вы думаете о моих интригах, как вы это называете. Я взрослая женщина и вполне отвечаю за свои поступки, так что держите у себя в кармане и ваше мнение, и ваши невыносимые манеры.

Губы Грегора превратились в тонкую полоску.

В эту минуту раздался отдаленный раскат грома. Венеция взглянула на небо и увидела, что по нему быстро движутся темные тучи, которые вот-вот закроют солнце.

– Черт возьми, Грегор! Сдержите ваш темперамент! Я предпочла бы покинуть эту гостиницу до наступления будущего года!

Губы Грегора побелели. Сверкнула молния, и снова грянул гром.

Венеция содрогнулась и прижала руку к сердцу.

– Прекратите!

– Вы же знаете, управлять грозой, когда она уже началась, я не в силах, – огрызнулся Грегор.

– Хорошо бы вам постараться и найти такую возможность! – Венеция снова взглянула на небо и поплотнее закуталась в мантилью. – Попробуйте овладеть собой, может, все обойдется.

– Я вполне в состоянии овладеть собой, если вы перестанете меня провоцировать. Я хочу, чтобы вы обещали мне прекратить вмешательство в дела других постояльцев.

– У меня нет никаких обязательств перед вами. Я делаю то, что считаю нужным, хотите вы того или нет!

Снова сверкнула молния и последовал удар грома, от которого содрогнулась земля. Небо потемнело, на землю стали падать небольшие снежные хлопья.