Навеки твоя Эмбер. Том 1

Роджер Пальмер, женившийся на ней лишь два года назад, жил в одном из величественных домов на Кинг-стрит — грязной, узкой улице, но считавшейся модным местом, ибо она проходила через территорию королевского дворца и соединяла поселки Чаринг и Вестминстер. На западной стороне теснились таверны и постоялые дворы, на восточной стояли особняки, сады которых спускались к берегам Темзы. Именно в доме мужа в конце года Барбара начала устраивать приемы. На ее ужины приезжал король, множество хорошеньких женщин и веселых молодых франтов, приятелей короля.

В течение некоторого времени Роджер покорно выступал в роли хозяина. Но, в конце концов, сообразил, какую жалкую роль ему уготовили.

Однажды январским вечером он постучался в спальню своей жены. Роджер был среднего роста, ни во внешности, ни в манерах его не было ничего выдающегося, но запоминались благородное лицо и умные глаза. Барбара разрешила ему войти и удостоила лишь мимолетным взглядом через плечо.

— Добрый вечер, сэр.

Она сидела за столиком с зеркалом и зажженными свечами, а камеристка расчесывала ей длинные волосы цвета красного дерева, сама Барбара тем временем примеряла различные серьги, выбирая наиболее эффектные. Изысканное платье из жесткого черного атласа контрастировало с белизной ее рук, плеч и груди, шею и запястья украшали бриллианты. Барбара была на восьмом месяце беременности, но это нисколько не отражалось на ее внешнем виде.

Когда Роджер вошел в комнату, служанка сделала реверанс и продолжала причесывать хозяйку. Барбара поворачивала голову из стороны в сторону так, что бриллиантовые подвески раскачивались и ярко поблескивали. При появлении мужа на ее лице отразились скука и вежливо скрытое презрение. Роджер глядел на нее в некотором замешательстве, а Барбара решила не обращать на него больше никакого внимания, хотя знала, что он собирается поговорить с ней и, возможно, ему нужна ее помощь.

— Мадам, — начал он наконец после того, как несколько раз нервно сглотнул, — я считаю для себя невозможным принять участие в ужине.

— Глупости, Роджер! Прибудет его величество. Как же без вас?

Ей удалось, наконец, выбрать подходящие серьги, и теперь она занялась подбором черных мушек — сердечек, звездочек и полумесяцев, — чтобы наклеить их на лицо. Одну — у правого глаза, другую — слева от губ, третью Барбара наклеила на левый висок. Она даже не взглянула на Роджера после кратковременного приветствия.

— Полагаю, его величество правильно воспримет мое отсутствие.

Барбара закатила глаза и издала красноречивый тяжкий вздох.

— Господи Боже мой, вы снова начинаете?

— Нет, отнюдь. Доброго вечера, мадам, — и Роджер откланялся.

Он повернулся и пошел к дверям. Барбара нервно постукивала ногтями по столику, и в ее глазах плясали злые огоньки. Она резко отодвинулась от камеристки, вскочила и сама воткнула последнюю шпильку в прическу.

— Роджер! Я хочу поговорить с вами!

Не выпуская ручку двери, он повернулся и взглянул на нее:

— Слушаю, мадам.

— Убирайся отсюда, Уортон, — она махнула рукой, прогоняя камеристку, но начала говорить прежде, чем та успела выйти из спальни. — Считаю, что вы должны остаться сегодня, Роджер. Если не останетесь, его величество сочтет это чертовски подозрительным.

— Не согласен, мадам. Думаю, его величеству покажется более подозрительным, что мужчина на глазах половины королевского двора соглашается потворствовать распутству своей жены.

— Любовница короля — не распутница, Роджер! — Барбара рассмеялась неприятным злым смехом. Ее глаза неожиданно сузились, взгляд стал жестким. — Сколько раз вам это повторять! — возмутилась она, повысив голос. Потом вдруг смягчилась и промурлыкала язвительно: — Или, может быть, вы не заметили, что теперь ко мне относятся с вдвое большим уважением чем раньше, когда я была просто женой обыкновенного достопочтенного джентльмена? — В последние слова она вложила все свое презрение к нему и к тому незначительному социальному положению, которое давало ей супружество.

— Мне кажется, это следует назвать более правильным словом, чем уважение, — он холодно взглянул на Барбару.

— Да? И каким, скажите на милость?

— Личные интересы.

— О, чума на вас и вашу проклятую ревность! Мне осточертело ваше нытье! Но сегодня вы придете на ужин и примете на себя обязанности хозяина, иначе, клянусь Богом, вы сгорите в аду за это!

Роджер внезапно подошел к Барбаре, внешнее безразличие мгновенно исчезло, и лицо его исказилось от гнева. Он схватил ее запястье.

— Успокойтесь, мадам! Вы кричите, как торговка! Я глупо поступил, что не отвез вас в деревню, когда женился, — отец предупреждал меня, что вы нас опозорите! Я уже давно понял, что для некоторых женщин свобода означает вседозволенность. Кажется, вы как раз из таких.

Барбара пристально и с усмешкой посмотрела на неге.

— Если даже и так, — медленно произнесла она, — то что из этого?

Вся неуверенность, с которой Роджер вел себя вначале, исчезла полностью, и он стал решительным и твердым.

— Завтра мы уезжаем в Корнуолл. Не сомневаюсь, что два-три года в деревне помогут вам вернуть благоразумие и достоинство.

Барбара резко отшатнулась от него.

— Проклятый дурак! Только попробуйте заточить меня в деревню и сами увидите, что значит быть в фаворе у короля!

Они стояли, в ярости глядя друг на друга и тяжело дыша, когда раздался стук в дверь, и послышалось:

— Его величество король Карл Второй!

Барбара обернулась к двери:

— Ну, вот и он!

Она машинально подняла руки и поправила прическу, глаза возбужденно вспыхнули, и хотя лицо еще оставалось сердитым, оно мгновенно разгладилось, Барбара подхватила юбки, взяла в руки веер и воскликнула:

— Итак, вы спуститесь и возьмете на себя роль хозяина или нет?

— Нет.

— О, как вы глупы!

Она взмахнула рукой и сильно ударила Роджера по лицу, затем поспешила к выходу, задержавшись на секунду, чтобы придать лицу приятное выражение, и распахнула дверь. Она прошла по широкому коридору, стены которого украшали многочисленные портреты, и вышла к лестнице.

Внизу король беседовал с ее кузеном Букингемом, но когда Барбара появилась, мужчины замолчали и обернулись к ней. Она медленно спускалась по просторной лестнице, потому что беременность вынуждала ее проявлять осторожность, но более для того, чтобы дать им возможность любоваться ею. Спустившись на нижнюю площадку, Барбара сделала реверанс обоим мужчинам, те церемонно поклонились, а король — единственный, кто мог не снимать шляпы, тем не менее обнажил перед ней голову.

Барбара и король обменялись многозначительными улыбками, во взглядах сквозила скрытая страсть, воспоминание о недавних встречах. Потом она повернулась к герцогу, наблюдавшему за ними с циничной улыбкой.

— О Джордж, я не ожидала, что вы так скоро возвратитесь из Франции.

— Я и сам не ожидал. Но… — он пожал плечами и бросил взгляд на Карла.

Карл усмехнулся:

— У Филиппа начался приступ ревности. Думаю, он испугался, что его милость пойдет по стопам отца.

В обоих королевствах ходили слухи, что старший Букингем был в свое время любовником прекрасной Анны Австрийской, которая теперь превратилась в старую, жирную и сварливую мамашу Людовика XTV. А его сын не делал секрета из своего пылкого восхищения Ринетт.