Наводнение (сборник)

— Ой, да как-то неправильно получается, — покачала головой Зеленкова. — Без Юрия Игнатьевича… Да и смотрели уже наши карточки. Из милиции приходил майор. На шарик похожий.

— Лидия Васильевна, мне карточки не нужны, — сказал Фризе, и женщина даже не удивилась, откуда он знает ее имя. Наверное, считала, что следователю все положено знать по службе. — Вы же не храните карточки на тех людей, которые ушли из кооператива? Работают в другом месте?

— Не храним. Только карточки Кирпичникова и Уткина я еще не вынимала.

— Ну, конечно, всего три дня прошло.

— Вот ужас-то! — вздохнула инспектриса и на глазах у нее появились слезы.

— Да. Ужас, — согласился Фризе и спросил: — Другие карточки вы уже вынули, а в книге, наверное, записаны все? — Фризе не был уверен, что такая книга существует, никто ведь не предписывает, каким способом учитывать свою рабсилу. Но он надеялся — а вдруг?

— Есть у нас амбарная книга, — не очень уверенно, с опаской сказала инспектрисса. — Я туда каждого заношу при выдаче удостоверения.

— Вот и славненько, — обрадовался Фризе. — Давайте сюда вашу амбарную. Я тут, при вас, ее полистаю и дальше отправлюсь.

— Жуликов ловить? — позволила себе разок улыбнуться бабаусик. В другой обстановке она, похоже, посмеяться любила.

— И жуликов тоже, — согласился Фризе.

Лидия Васильевна встала, и тут обнаружилось, что не такая уж она толстая. Грудь и плечи — да, могучие, а ниже — все в полном ажуре. И двигалась она легко и соблазнительно.

За инкрустированной деревянной дверцей пузатого шкафа и впрямь оказался сейф. Достав из кармашка красивой куртки ключи, кадровичка открыла сейф и вынула папку на «молнии». Расстегнув «молнию», достала из папки обыкновенную тетрадь и подала Фризе.

— Садитесь на мое место, — сказала она, — а я на минутку выйду. — Она закрыла сейф и окинула комнату быстрым взглядом, определяя, не оставила ли чего-нибудь такое, что настырный следователь решит присвоить! Наверное, ничего подходящего не было, и Лидия Васильевна, пробормотав: «Я сейчас», вышла из комнаты, защелкнув замок.

Фризе с любопытством раскрыл тетрадь и вынул свой блокнот.

Через минуту–другую звякнул телефонный аппарат — такой же, кнопочный, как в приемной прокурора, только японский. На спаренном с ним телефоне набирали номер. Не колеблясь ни секунды, Владимир снял трубку. Сначала были длинные гудки, потом ленивый женский голос сказал:

— Приемная господина Грачева.

— Раиса, это я, Лида. Шеф у себя?

— Укатил к мэру.

— А Гриша?

— Гриша и все остальные в бизнесцентре. Какого-то поляка принимают. — Потом перешла на шепот: — В бане.

— Ну да? — так же шепотом удивилась Лидия Васильевна. — И Маринка с ними?

— И сестры Федоровы, — женщины понимающе захихикали. А Фризе подумал о том, что неизвестные ему Маринка и сестры Федоровы наверняка не посрамили бы российскую марку у Кардена, коль удостоились званого банкета в сауне Центра международной торговли в честь польского гостя.

Лидия Васильевна пожаловалась Раисе на внезапный налет следователя и повесила трубку.

Перед тем, как углубиться в изучение записей в тетради, Фризе бегло просмотрел анкету, которую заполняла инспектрисса перед его приходом. Он узнал, что она еще не замужем и собирается ехать в командировку в Голландию.

Кроме звонка председателю у Лидии Васильевны были еще какие-то неотложные дела, так что к ее возвращению Фризе успел найти в амбарной книге все, что его интересовало, и в потертом блокноте появились три фамилии бывших сотрудников предприятия «Харон». Один из них, с редкой фамилией Дюкарев, уволился по собственному желанию. Похоже, что с ним Фризе уже доводилось встречаться. А двое других — Лопатин и Жданов — «выбыли по случаю смерти». Кроме фамилий, в следовательском блокноте появились и адреса. Что-что, а книгу выдачи удостоверений Зеленкова вела с прилежанием.

Когда Лидия Васильевна вошла в свой кабинетик, Фризе со скучающим видом листал обнаруженный на ее столе журнал «Он».

— Вы уже управились? — удивилась Лидия Васильевна.

— Давно. Минут двадцать вас ожидаю, — Фризе поднялся.

— Да вы шутник. Я и вышла-то на минуту. Сегодня у нас фруктовый заказ привезли, — она взяла книгу, и вдруг улыбка сошла у нее с лица. — Вы листы отсюда не вырывали?

— У вас доброе лицо. Откуда же такая подозрительность?

— Я шучу, — сказала Зеленкова скучным голосом, но лицо у нее было расстроенное. Улыбка появилась только после того, как она пересчитала все страницы, смешно слюнявя указательный палец. Полного душевного равновесия она так и не обрела, потому что тут же высказала предположение, что Фризе все перефотографировал.

— Теперь продам пленку конкурирующей фирме, — засмеялся Фризе.

— У нас нет достойных конкурентов.

— Вас ждут серьезные неприятности, — пообещал Владимир. Инспектриса сделала удивленные глаза, но вопрос застрял у нее на губах, потому что Фризе быстро спросил: — Куда ушел водитель Дюкарев?

— Жора Дюкарев? — она с трудом переключилась с одной темы на другую. — Ах, Дюкарев! В двенадцатый таксопарк.

ДЮК

Юрия Дюкарева Фризе нашел быстро. Он подъехал к таксомоторному парку и, притормозив, высматривал место, где бы поставить машину — территория перед воротами парка была плотно заставлена личными автомобилями таксистов. И тут он увидел живописную картину. У стены, за баррикадой из ящиков с водкой и шампанским, стоял Дюк. Веселый, в распахнутом на груди чистеньком ватнике, в белой шерстяной шапочке, Дюк разговаривал с двумя молодыми мужиками. Судя по тому, с каким довольным видом они потягивали пиво прямо из бутылки, мужики были таксистами, освободившимися после смены.

Пока Фризе припарковывал свою машину, к Дюкареву несколько раз подъезжали таксисты и покупали — кто водку, кто шампанское. И все по несколько бутылок.

Два года назад Дюкарев, известный среди московского преступного мира под кличкой Дюк, был арестован по подозрению в убийстве французского бизнесмена. Фризе вел это дело и очень скоро убедился в том, что Дюк к убийству не имеет никакого отношения. А загребли его, по выражению самого Дюкарева, «по злобе». За то, что во время предыдущих арестов — и полученных сроков — «не раскололся», не выдал сообщников. На самом же деле фамилию Дюка назвал один из действительных участников преступления, надеясь отвести подозрение от себя. Фризе отпустил Дюкарева и извинился перед ним. Тот удивился и сказал:

— Хорошо бы, гражданин начальник, ты свои красивые слова не тет на тет мне проворковал, а в таксопарке перед мужиками. И громко.

— Нет проблем, — согласился Фризе. — Поедем хоть сейчас.

Дюкарев несколько секунд молчал, соображал, нет ли в словах следователя подвоха. Жизненный опыт подсказывал ему, что, когда следователь мягко стелет, подследственному жестко спать.

— Да ладно! — наконец буркнул он. — Не ты меня брал, не тебе и грехи замаливать. — И, усмехнувшись, добавил: — Папа Фризе. Это вас, Владимир Петрович, так в следственном изоляторе прозвали. За рост, наверное.