Навсегда с тобой

На земле Томас делала пациенту сердечно-легочную реанимацию. Помощник шерифа, Вилл Таунсенд, помогал ей. О'Райен наклонился над разбитым автомобилем.

— Скверное дело, — пробормотал Полсон.

Их джип остановился. Кристиан отстегнул ремень и открыл дверцу.

Пора. Он готов.

Кристиану уже казалось, что он отработал две смены. Небо за окном было покрыто тучами, но он подумал: «Где-то там должен висеть шар полной луны. Только полнолунием и можно было объяснить безумие этого дня». Они едва успевали отдышаться, как опять ехали по вызову. Вся команда была как выжатый лимон, особенно медики.

Храп О'Райена заглушал работавший в соседней комнате телевизор. Томас нигде не было видно. За обедом она была спокойна, но едва дотронулась до еды, которую Кристиан взялся приготовить вместо Полсона. А потом исчезла. Может, она наверху, в комнате отдыха?

Кристиан не осуждал ее за то, что она рано отправилась спать. Он понимал, почему она расстроена. Трех погибших в автокатастрофе, казалось бы, достаточно для одного дня. Но были еще и другие вызовы: ребенок, которого укусила собака, и подросток с травмой головы…

На кухню вошел Полсон. Подошел к коврижкам, которые жена лейтенанта принесла во время обеда, взял одну и завернул в салфетку.

— Запас на ночь? — спросил Кристиан.

— Это для Томас. Она проголодается.

— Я не видел ее с обеда, — сказал Кристиан.

— Она в комнате отдыха. — Полсон завернул в салфетку еще одну коврижку. — Происшествия с детьми особенно неприятны. Томас принимает их близко к сердцу.

Кристиан кивнул. Он никогда не забудет, как в один из первых его рабочих дней рыдающий отец положил ему на руки своего бездыханного малыша. Тогда он несколько дней не мог прийти в себя…

— Может, ночь будет тихой, — сказал Кристиан.

— Может. — Полсон написал на салфетке имя Томас.

Из динамика раздались знакомые звонки и голос:

— Первая команда и третья машина. Горит автоприцеп.

Кристиан вышел из кухни. Он еще не успел дойти до джипа, а Томас уже была на месте.

Черт! Как Линн так быстро спустилась? Она выглядела сонной, конский хвостик сбился набок, под глазами темные круги. У Кристиана сжалось сердце.

Линн не нужна коврижка. Ей нужна ласка…

В час ночи Линн загрузила в санитарную машину новый комплект, чтобы иметь все необходимое на случай нового вызова. Судя по тому, как прошел день, новые вызовы будут. Дрожь прошла у нее по спине. Не от мысли о том, что может быть, а от страха. Это из-за утренней аварии. Остальные вызовы тут ни при чем. Но она держала себя в руках, исполняла свой долг, отправила пациента в критическом состоянии в один из лучших травматологических центров северо-западного побережья.

Линн знала правила: никогда не проявлять слабость, не показывать, что тебе не все равно. Не сопереживать… Сопереживание ведет только к нервному срыву.

Она закрыла сумку. Санитарная машина готова выехать на вызов.

Линн почувствовала — сзади кто-то стоит. Ее ноздрей коснулся запах знакомого мыла.

— Что тебе, Велтон?

— Ты еще не спишь.

— Ух! — Она обернулась. — В университете штата Орегон дают прекрасное образование.

— Откуда ты знаешь, что я там учился? — В его голосе слышалось удивление.

— Газеты Портленда опубликовали твою биографию. И Оуэна тоже.

Велтон тихонько выругался.

— А ты не знал?

— Нет.

Томас повернулась. Их взгляды встретились.

— Я старался не обращать внимания ни на заголовки в газетах, ни на комментарии под ними, — сказал он.

— В статьях исказили кое-какие детали, но это бывает, если журналист сам не ходит в горы. Обычные рассуждения о том, что налогоплательщики должны оплачивать спасение тех, кто ходит в горы зимой, о необходимости службы поиска в горах. Они повторяют все это каждый раз, как что-то случается.

Улыбка тронула уголки его голубых глаз.

Эти глаза… Завораживают, словно в их глубине скрыта тайна.

Но Линн не могла отвести взгляда. И не хотела.

Между ними что-то изменилось после спасения Велтона. Линн хотела бы знать, что именно. Да, она всегда находила Кристиана привлекательным, но никогда так остро этого не осознавала.

— Сегодня был тяжелый день. Ты в порядке?

Ее пульс участился.

— Почему ты спрашиваешь?

— За обедом ты казалась мрачной, рассеянной.

— Так, кое о чем задумалась… Но твой обед был хорош.

— Я не заметил, чтобы ты съела много.

— Уж не сыщик ли ты в душе?

Он улыбнулся:

— Нет. Просто беспокоюсь за товарища по команде. Есть хочешь?

Она кивнула и опустила взгляд к его губам.

— Полсон оставил тебе шоколадную коврижку.

— Шоколадная коврижка — это хорошо.

— Лежит на столе на кухне, — сообщил Велтон. — Полсон завернул ее в салфетку и написал на салфетке твое имя.

— Спасибо.

Она направилась на кухню, желая оказаться подальше от Велтона. Но он пошел за ней.

— Вы с Полсоном дружите?

— Мы знакомы почти двадцать пять лет. Он — один из моих лучших друзей.

— Близких друзей трудно найти.

— Это верно. — Она вошла на кухню и увидела сверток. — Особенно таких, которые понимают значение шоколада.

— Ты ходишь в горы с Полсоном.

— Я просто позволяю ему ходить со мной.

Кристиан рассмеялся.

У Линн немного закружилась голова, но она занялась коврижкой.

— Так вы просто друзья или…

Линн поперхнулась:

— Друзья. Давние. Почему ты решил…

— Он оставил тебе коврижку.

Она показала на второй сверток:

— Он оставил коврижку и для О'Райена.

— Я не знал.

— А вообще, почему это тебя волнует? — Линн подозрительно на него посмотрела. — Раньше ты никогда не интересовался, о чем сплетничают на станции.

— Нам предстоит работать вместе над организацией рождественского праздника, — сказал Велтон. — И я решил, стоит узнать тебя получше.

— Я не встречаюсь с Полсоном, — призналась она. — Люблю его как брата, но не больше.