Навсегда

— Если ты действительно этого хочешь, — говорит и делает шаг ко мне, не сводя глаз с моего лица. — Приезжай завтра в шесть вечера.

Он называет адрес, и я машинально беззвучно повторяю его, шевеля только губами.

— Сопровождение будет лишним, это секретно и должно остаться только между нами, — вдруг добавляет Мэтт.

Затем, не дождавшись ответа, разворачивается и уходит.

А я хмурюсь, осмысливая его предложение. Несмотря на яркие воспоминания об убийстве, почему-то не сомневаюсь — это безопасно. Он не причинит мне вреда. У него изначально были какие-то другие мотивы…

Хотя, остались ли вообще?

С одной стороны, не совсем пристойно молодой леди вроде меня ехать куда бы ни было одной. Но с другой… Я смогу найти способ сделать это. А Мэтт говорил и смотрел так равнодушно, что вряд ли в чём-то заинтересован. Не похоже, что его предложение — намёк на произошедшее между нами ночью.

Глядя ему вслед, невольно вспоминаю, как пылко и отчаянно он целовал меня. Щёки загораются, а сердце ускоряют биение. До сих пор не могу понять, что на меня тогда нашло. Но самое странное — я ведь чувствовала тогда, даже знала — он нуждался во мне. И открыто давал это понять, пусть и не словами.

А сегодня вёл себя так спокойно и безразлично, что это сбивает с толку.

Было бы проще точно знать, что ему нужно.

Впрочем… Зачем об этом думать? Скорее всего, Мэтт просто искушён в том, что касается женщин. Я не раз слышала о таких мужчинах. Говорили, они так искусно изображали любовь, что было сложно винить их жертв в распутном поведении.

Видимо, Мэтт из таких. И всё это стремление ко мне было не больше, чем притворство — чтобы воспользоваться наивной и неопытной дурочкой, которая сама залезла к нему в постель.

Конечно, это говорит о его ужасной беспринципности, никак не сочетающейся с тем образом, который складывался от разговоров людей. Но я ведь и не верила им. И отныне буду прислушиваться только к себе. В конце концов, я единственная, кто знает о ночном убийстве.

Что со всем этим делать, разберусь потом. Сейчас главное — всеми силами добиться освобождения отчима из тюрьмы.

Глава 7. Сиенна

Время сокращается издевательски быстро. По крайней мере, сейчас кажется, что это именно так. Ведь я всё никак не могу решить, что делать.

А часы словно насмехаются, подталкивая поскорее определиться. Они неумолимо приближают время, которое становится для меня чуть ли не роковым.

Я уже давно взвесила все «за» и «против». Казалось, всё очевидно.

Единственное «за» — желание узнать подробности дела. А это я, если что, могу потребовать прямо в доме, на глазах у матери. При ней Мэтт вряд ли будет назначать сомнительные встречи. И пусть мама не поймёт такую мою подозрительность — это наименьшая из возможных проблем.

А «против» не в пример множество. Непредсказуемость Мэтта, его опасность, неприличие этой встречи; отсутствие гарантий, что там я получу ясность. И большой риск вляпаться в неприятности. Ведь непонятно, почему Мэтт решил позвать меня по этому адресу. Если бы оставался так уж равнодушен ко мне, мог дать материалы сразу — чтобы отвязалась.

Это я понимаю неожиданно, обдумывая ситуацию. И, конечно, с этим осознанием сразу запрещаю себе продолжать сомневаться.

Но почему-то, когда время приближается к пяти, я, сказав, что пойду к Эндрю (тот живёт в соседнем доме) направляюсь к уже заученному адресу. Навстречу неизвестности. Я никак не могу объяснить себе этот поступок. Даже и не пытаюсь.

На протяжении всей поездки сердце то неугомонно стучит, то затихает, сокращаясь. В то время как мои мысли витают в далёком от Мэтта направлении. Проще не думать о возможных последствиях и просто ехать, раз уж решилась. Но в подсознании, видимо, остаётся волнение — я не могу успокоиться.

Приезжаю почти вовремя — остаётся восемь минут.

Спешившись на будто ватных ногах, я неуверенно подхожу к особняку. Частный дом, не постоялый.

С одной стороны — это хорошо. Значит, никто из знакомых или сплетников высшего общества не заметит меня тут. Не будет лишних слухов, почему я, будучи почти замужней, захожу в комнату к какому-то мужчине, да ещё одна.

Но с другой — прийти в, судя по всему, дом Мэтта — очень непредсказуемое и даже пугающее действие. Мы ведь будем одни. Раз уж у него нет слуг в Риклэнде, вряд ли в Лишеме дело обстоит иначе.

Уже дойдя до порога, останавливаюсь. Тревога возрастает, почти превращается в панику. Ноги начинают дрожать и ощутимо слабеют.

Какого чёрта я вообще здесь делаю?!

Хорошо, что у Мэтта нет слуг. Было бы очень некстати, если бы меня уже заметил дворецкий. А так… Я пока ничем не выдала себя. У меня остаётся возможность уйти.

Стремительно разворачиваюсь. Вроде бы успокоившееся сердце тут же пускается в ускоренный бег. Впрочем, то же самое собираюсь сделать и я.

Уже подбираю юбки и двигаюсь вперёд… Когда вдруг натыкаюсь прямо на Мэтта. Врезаюсь в его грудь.

Он слегка придерживает меня, не позволяя удариться.

Я опускаю юбки. Нет смысла пытаться сбежать сейчас, из его рук, когда меня уже поймали.

Кстати, как?..

Хмурюсь этой мысли. Всю дорогу я оглядывалась, боясь быть застуканной. Если бы за мной кто-то шёл — я точно заметила бы. Ни один человек на свете не мог так быстро оказаться у меня за спиной, как это сделал Мэтт. Он точно не преследовал меня.

Поняв это, мелко дрожу. Словно сквозь туман вижу, что Мэтт выпускает меня из рук, будто причина моего состояния в его прикосновениях. Впрочем… Без них и вправду немного проще.

Машинально поднимаю на него взгляд. Ответный окончательно обескураживает.

Мэтт теперь совсем не кажется равнодушным. Ни следа от вчерашней отчуждённости.

Он смотрит с такой теплотой, что это необъяснимым образом непроизвольно притягивает меня к нему. Даже вопреки всему, что я уже знаю о нём. Я, наверное, никогда не разгадаю, что за тайны он скрывает. А они явно есть.

Вопреки воле в мыслях возникают наши поцелуи.

С трудом стою на подкосившихся ногах. Так и не сдвигаюсь с места. Остаётся только надеяться, что в моих глазах не читается то, какие картинки предстают в воображении. Нежные поглаживания, чувственные поцелуи, страстные движения… Это сводит с ума. Я словно снова ощущаю на себе все те ласки.

Воспоминание случившегося в спальне неожиданно заканчивается убийством в тёмном переулке, свидетельницей которого я стала. Это сочетание до того контрастно отвратительно, что я содрогаюсь. Огромным усилием воли сохраняю хладнокровие.