Навсегда
Шрифт:
Стефани казалось, что она видит человеческие жертвы на языческом алтаре.
Внезапно на одном экране, испугав Стефани, крупным планом показалась Васильчикова. Пробежавшись по всем изображениям, Стефани остановилась на втором справа в верхнем ряду: Зара, в наушниках, с закрытыми глазами, указательным пальцем дирижировала оркестром, который слышала она одна.
На соседнем экране Эрнесто возился с вделанными в ручку кресла кнопками, пытаясь разложить его в трех плоскостях, как больничную кровать.
На мониторе в нижнем ряду — доктор Васильчикова. Наклонив голову и вытянув руки, она продолжала
«Вжик» — Стефани почувствовала боль в сгибе локтя, как будто иглу всадили в ее вену.
Любопытство, какая-то завороженность происходящим, а теперь и отвращение — все это притягивало глаза Стефани к экранам. Подобно человеку, который смотрит фильм ужасов, отшатываясь от экрана и в то же время не в силах оторвать глаз от него, Стефани была загипнотизирована зрелищем.
На другом экране доктор Васильчикова проделала то же самое с Эрнесто. Медленно капало лекарство. Свет в комнате стал постепенно гаснуть. Только лампы, подсвечивающие картины, развешанные на стенах, продолжали ярко гореть, омывая их ярким светом. Эти пациенты окружали себя роскошью даже тогда, когда лежали под капельницей, медленно доставлявшей им в кровь — что?
Но сейчас было не время раздумывать: Стефани увидела, что Васильчикова направляется к двери.
Стефани благоразумно ретировалась тем же путем, каким пришла сюда. Она на цыпочках прошла к двери и, только достигнув хрустальных колонн, разрешила себе рвануть со всей силой. Ее ждал Эдуардо, а она даже не представляла, сколько же времени пробыла здесь. Наверняка слишком много: отговорка насчет туалета здесь не пройдет. Надо быстренько придумать какое-то объяснение.
Доктор Васильчикова уже собралась выходить из больничного отделения, когда раздался телефонный звонок. Она включила переносной телефон.
— Васильчикова.
Выслушав сообщение, она сказала:
— Одну минуту, капитан, — и протянула трубку Эрнесто.
— Спасибо, доктор, — поблагодарил Эрнесто. Доктор быстро кивнула и вышла из процедурной, направляясь к видеомониторам.
— Да, капитан? — спросил Эрнесто.
— Это касается судна, которое преследует нас, — сообщил капитан Фалькао.
— И что?
— Наши приборы показывают, что оно по-прежнему следует в восемнадцати километрах от нас. Вы хотите, чтобы я что-нибудь предпринял?
— Одну минуту, капитан. — Эрнесто посмотрел на Зару. Лежа с закрытыми глазами, она слушала свою любимую музыку: собственную, недавно обновленную запись 1949 года. Ничто не тревожило ее: отгородившись от остального мира наушниками, она наслаждалась.
— Нет, капитан, — негромко ответил Эрнесто. — Я не считаю, что нам следует предпринимать какие-либо действия. И давайте сделаем так, чтобы эта информация осталась между нами, ладно? Не надо никого будоражить.
Когда Стефани вернулась на палубу, Зазы там уже не было. Все было тщательно прибрано, не оставалось никаких следов
недавно закончившегося обеда.При ее появлении из палатки вышел Эдуардо.
— Я уже собирался посылать поисковую партию, — заметил он, улыбаясь.
«Закон Стефани Мерлин: если необходимо соврать, надо сделать это с максимальной пользой»— строго сказала себе Стефани.
— Я еще забежала к себе в комнату захватить фотоаппарат, — сообщила она Эдуардо. — Но не нашла его. — Она села. — Как ты думаешь, он не мог остаться в Марбелле?
Он откашлялся.
— Я, должно быть, забыл сказать тебе.
— Забыл сказать? Что сказать?
Взгляд Эдуардо стал отстраненным.
— Мои родители очень заботятся о своей уединенности. Они патологически боятся фотоаппаратов.
— Так что ты хочешь сказать?
— Полковник Валерио всегда забирает камеры у гостей, которые впервые вступают на борт яхты. — Эдуардо улыбнулся и беспомощно пожал плечами. — У него, естественно, не было возможности сообщить тебе об этом, когда ты врезалась в нашу яхту. Фотоаппарат, скорее всего, у него.
— Понятно.
Он взял ее руки в свои. В его глазах было смущение.
— Я надеюсь, тебя это не очень расстроило.
— Нет. Ты же мне все объяснил.
— Отлично. А я рад, что ты вернулась вовремя.
— А что? — Стефани наклонила голову. — Я могла пропустить что-нибудь интересное?
Отпустив одну ее руку и продолжая удерживать другую, он подвел ее к борту палубы. Одно нажатие кнопки — и плексигласовые экраны разъехались в стороны.
Опершись на ограждение палубы, он указал ей в пространство перед ними.
— Это, — он повернулся к Стефани. Бриз трепал его волосы. — Ты чуть не пропустила вот это.
Она тоже оперлась на бортик. Там, на горизонте, из моря поднималось что-то туманное, подернутое голубоватой дымкой.
Он сделал шаг назад, его рука скользнула ей на талию. Придвигая ее к себе, он шепнул:
— Капри! Ты только подумай! Нам с тобой предстоит его открыть!
19 Капри
Это был остров императоров Августа и Тиберия. Шедевр природы, сотворенный из отвесных скал, оливковых деревьев, каменных дубов, высоких сосен, благоухающих ракитников и дикого шалфея. И сегодня, как и двадцать веков назад, при императорах, он был таким же волшебным, этот белоснежный рай в голубом море. Если и существует рай для влюбленных, то это Капри. Было невозможно не поддаться его очарованию.
«Это остров околдовал меня? Или Эдуардо?»— спрашивала себя Стефани.
Они отправились в путешествие по острову на рассвете, задолго до того, как пароходики и катера начали доставлять сюда туристов с материка.
Сейчас солнце уже достигло полуденной высоты. Они стояли на якоре за скалами, прорезающими морскую гладь. Море искрилось и блестело, отражая солнечные лучи, как мятая алюминиевая фольга.
После «Хризалиды» эта быстроходная лодка, с ее низким корпусом, ветрозащитным экраном и большой, обитой мягкой тканью палубой для солнечных ванн, казалась чудесно уединенной, это был их собственный уютный остров, вдруг выросший в океане около палеолитических скал.