Навстречу мечте

Очень часто звонил Лев, было даже ощущение, что он и не работает вовсе. Однако мужчина успевал и со мной поговорить, и с отцом, и с матерью. Каждому говорил что-то свое, но Анастасия Борисовна и Николай Иванович лишь загадочно улыбались и переглядывались.

Первый совместный день прошел хорошо. Даже спать все разошлись по своим комнатам, словно ни в первый раз так делали.

Удивительно, бывает и такое — живешь с одними людьми долгие годы и все равно чувствуешь себя рядом с ними чужой, словно бельмо на глазу. А бывают люди, которых никогда ранее не встречал, становятся настолько приятными собеседниками, что даже уходить от них не хочется.

Вот так я себя чувствовала, пока мне не пришлось позвонить маме. Впервые за этот год. Нет, вру, мы с ней созванивались три месяца назад, когда она позвонила на телефон и стала говорить о том, что я и моя семья не помогает им в материальном плане. И не важно, что я нахожусь в декретном, не важно, что у нас в семье работал только Павел. Родители считали, что я обязана помогать!

Тогда мы распрощались быстро — я просто прервала звонок и не брала последующие дни трубку. Так ситуация сошла на нет. И я была даже рада, однако мне позвонили на телефон, уточнили, являюсь ли я хозяйкой отечественной легковушки и попросили переставить ее в другое место — иначе штрафстоянка со всеми вытекающими последствиями. Пришлось уговаривать инспектора подождать минуту, потому что на транспорте передвигаюсь не я, хозяйка, а моя мама. Что б ее…

Машина, на которой ездила мать, была оформлена на меня, так же, как и часть имущества. Вторую половину взял на себя брат, потому что взрослые люди, как оказалось, совершенно не умели распоряжаться деньгами и имуществом, залезали в большие долги, брали кредиты, а отдавать — не отдавали. За ними числится огромная сумма, о которой даже говорить страшно. И то, что на нас с братом оформлено — залог того, что родители будет жить на своей территории, но не в нашей жизни. То, что записано на нас, нельзя продать и перепродать кому-то еще.

Тяжело и протяжно вздохнув, стиснула зубы и набрала номер мамы.

— Да, — пренебрежительно, словно сделала мне одолжение, ответила она.

— Переставь, пожалуйста, машину… — я знаю, что наш любой разговор закончится ссорой, но всегда говорила предельно вежливо.

— Какую? — приходится терпеливо объяснять, о какой именно машине идет речь, сама же понимаю, что они успели приобрести что-то еще…. — А почему звонят тебе, а не мне?

— Потому что машина оформлена на меня, и пока мы разговариваем, ее мог уже увести эвакуатор. Отгони ее в другое место…

И все… Я просто отношу руку с телефоном, потому что мать начинает орать. При этом о машине ни слова, зато всплывают фразы о неблагодарной дочери, которая не интересуется здоровьем, не перечисляет денег, а родители, между прочим, бедствуют! Концы с концами свести не могут!

— Ты тоже не интересуешься моей жизнь, да даже не узнаешь, как дела у внука. Поэтому не тебе мне претензии предъявлять. Если машина попадет на штрафстоянку, я ее продам, потому что платить за эти услуги мне нечем.

Отключаю звонок, а после телефон. Не хочу смотреть, как загорается экран смартфона, не хочу видеть всплывающие сообщения. Достаточно того, что уже услышала!

* * *

Разговор с родственниками всегда давался с трудом. Это началось еще задолго до того, как я успела переехать, забрав часть своих вещей и пообещав никогда и ни при каких обстоятельствах не возвращаться, хоть мне и говорили, что приползу на коленях через месяц. Но ни через месяц, ни через год я этого не сделала. Ела одни макароны, работала по вечерам, а утром бежала в институт — и все равно не прибежала, даже когда было плохо, даже когда не было денег — не бежала. Потому что дома лучше не будет.

Для некоторых квартира родителей ассоциируется с уютом и теплом, с приятными воспоминаниями, с теплыми объятьями. Для меня это холод, голод и унижения — в основном словесные.

Родители всегда хотели жизнь красиво и себе ни в чем не отказывали. Переехав из другой страны в этот город, первым же делом купили себе большой трехэтажный дом. И не важно, что на ремонт и дорогу денег не было — им хотелось жить именно в этом доме, хотя за те деньги, что были в него вложены, можно было с легкость приобрести две или три приличных квартиры.

Но мать всегда жила в доме и мечтала если не о таком же, то лучше. Мечта ее осуществилась, да только дальше то что? Два школьника на шее, оба родителя без работы. Было принято решение — начать семейный бизнес. Но, законы никто не читал, элементарных вещей не знал — через год бизнес прогорел, понес за собой убытки и штрафы, которые — естественно, никто платить и не собирался.

А мы на тот момент с братом учились в школе.

Жить за городом было сложно, автобус на тот момент ходил раз в сорок минут и если ты на него не успел, то час топаешь до школы. Я почти всегда успевала, если попадался нормальный водитель. Был и такой, который приезжай на несколько минут раньше, видел, что дети бегут к остановке, и уезжал. И мы, когда втроем, когда поодиночке, шли вдоль дороги в сторону образовательного учреждения.

Потом мне перестали давать денег на еду, говоря о том, что мне вполне может хватит плотного завтрака, а пообедать можно и дома. Вот только до дома необходимо было еще дойти, а после уроков часто были дополнительные занятия и кружки, так что возвращалась я поздно и доедала то, что оставалось. Обычно в семье действовало правило: «Кто успел, тот и съел». Оно меня до сих пор раздражает и заставляет нервничать, потому что приходилось ходить к соседке и просить у нее хоть кусок хлеба. Было стыдно, но женщина видела больше, чем другие и кормила меня основательно, за что до сих пор ей благодарна.

После нескольких голодных недель я стала на еду тратить деньги, которые мне давали на проезд. Из-за этого приходилось вставать раньше, уходить раньше, чтобы успеть к первому уроку. Но так как в школе меня не очень-то и любили, то хоть приди я за час — завуч и часть учителей обязательно найдут к чему придраться. И чаще всего меня ругали за внешний вид — за его отсутствие.

Родители после того, как потеряли бизнес, на работу не пошли. Даже на самую низкооплачиваемую, говоря о том, что мыть полы и разгружать машины они не станут — не того поля ягодки. И денег, естественно, не было совсем и ни на что — особенно на детей. Множество колец и золотых цепей в ломбард не сдавались, машина не продавалась — потому что это было роскошью, напоминаем о той жизни, которой больше не будет. Я с братом ходила в том, что принесут соседи. А так как у них было три сына, то и носила я одежду не для девочек. За это на меня показывали пальцем, смеялись, дергали за длинную косу, которую просто ненавидела и мечтала от нее как можно скорее избавиться, но из-за запрета матери не могла.

Моя жизнь — была для меня ужасной. Я жила и мечтала, что стану совершеннолетней и уйду. Что и сделала в день своего рождения: сначала отстригла косу и положила ее на стол перед матерью, а потом с чемоданом вещей ушла в съемную комнату. Через пару дней ко мне пришел брат, с точно такой же потрепанной сумкой и минимум одежды, но счастливый и довольный.

Родители, кстати, до сих пор думают, что это я его сманила. Они считали, что сделали для него все и не заслужили такого отношения. Все наши детские обиды для них были пустяком, отговоркой и приукрашиванием….