Найди меня, если сможешь
Шрифт:
Не помню себя, но как-то я выдержала четыре часа в комнате с Альманом. Он ничего не делал, но ожидание чего-то надвигающегося повисло в воздухе, и сделало из меня параноика. Я старалась тихонечко сидеть в кресле, читая книгу, зато когда попыталась встать, поняла, что при всем желании смыться, сделать того не смогу. Силы переполняли меня, рвение сочилось наружу, воля блистала в глазах, только даже палец не шевельнулся. Альман уже с интересом посматривал, грозясь предложить помощь. Наверное, именно это помогло мне встать, с гордо поднятой головой выйти из кабинета и привалиться к стене. Мне кажется, я не шла, а ползла…
Стоило
– Плоха девка, а ей еще рожать, – вздохнул старичок, поглядывая на Эллу. Та намек поняла и принялась что-то искать в своем сундуке. Презент пришелся по вкусу домовому, посему он хлопнул мне по плечу. – Сделаю из тебя новенькую, ты уж как-нибудь соберись, для последнего броска.
– А вы уверены, что это хорошая идея? – спросила я, пробираясь через кусты к учительскому корпусу, точнее к небольшой пристройке рядышком. По словам домового, лучшая исцеляющая процедура для оздоровления – это банька, а лекарство – дубовый веничек. – Керам запрещено туда заходить, если нас поймают, то…
– Нас не поймают…Ты не сумневайся! Никакие лекари не помогут, послушай домового, который наблюдает за вами уже сотню лет. Хилые нынче керы пошли, потому что здоровье не укрепляют…, – махнул рукой домовой, доставая ключ и отпирая заветную дверцу. На меня повеяло сосновым запахом сруба, будто снова очутилась в деревне у бабушки. – Я обо всем договорился с хранителем бани, Архипка в доле, дельный парень, не подведет. А преподаватели отродясь так поздно баню не затапливали.
Я вздохнула, и хоть знала, что в баньке никого нет, но опасливо огляделась, прежде чем стянуть форму и завернуться в полотенце. Серафимыч, подпрыгнув, надел на меня шапочку с кричащей надписью «баня парит – силу дарит», будто купленную только что в супермаркете. Не успев лечь на полати, спины коснулся горячий веник, что я аж взвизгнула. Домовой то и дело подливал какие-то смеси, приговаривал неведомые заклятия, которые я с трудом различала, а потом ушел за исцеляющим травяным настоем.
– Ладно, мне кажется, хватит, – сказала я, окунувшись в кадку с головой. – Пора сваливать.
Серафимыч уже бренчал утварью в предбаннике, спешно все переставляя. Откинув волосы, заткнула покрепче край полотенца и, придерживая шапку, открыла нараспашку дверь. Пар заполонил прохладное помещение так, что я не сразу могла разглядеть предметы. Волосы налипли к коже, щеки нещадно горели (представляю, какими красными они были), кожа покрылась мурашками, а полотенце нещадно сползало по влажному телу. Видеть бы, куда наступать, а то ведь поскользнусь и растянусь на кафеле…
– Ух, ну и парок, – крикнула я, пытаясь рукой разогнать клубы пара. Что-то с головой не то, Серафимыч какой-то странный.– Кхе.
Слезы выступили на глазах, и кто-то повыше домового роста протянул полотенце. Наверное, Архипка пришел на помощь. Протерла глаза, прижала съехавшее полотенце ближе к себе, нервно сглотнула. Какой позор! Что сказать? Ванну перепутала?
– С легким паром, – произнес Альман, ничуть не меньше удивлен моим возникновением в клубах пара. Я металась
не в силах придумать пути отступления, а мужчина сменил гнев на милость и просто без всякого стеснения и прежнего самоконтроля пожирал меня взглядом. Он даже отошел в сторону, облокачиваясь на дверной косяк и наблюдая издалека. – Вы уже уходите?– Ага, – кивнула я, хотя не знала куда. Не в полотенце же по всему кампусу идти в общежитие, а переодеваться при Альмане смерти подобно. Конечно, в казармах разделения по полу нет, как и нет стеснения, но это ведь баня, а я не солдат. – Отвернитесь, пожалуйста.
– Ах, извините, конечно, – усмехнулся он, продолжая впиваться взглядом в мое тело, хотя ощущение было такое, будто впивался он в обнаженные ключицы губами…пока мысленно. – Я отвернусь, и вы снова исчезните. С вами, кера Софи, постоянно нужно быть начеку…
– Хорошо, вы поймали на меня с поличным, я никуда не денусь, – ответила, прикрываясь еще и шапочкой. Представляю, как выгляжу со стороны: пышущая теплом девица с пухлыми красными щеками соболиными бровями и покалывающими губами. Дородна баба, сказал бы Серафимыч, который вовремя смылся. Прав был домовой, нас не поймают, а вот меня очень даже… – Профессор Альман, при всем моем уважении к вам, прекратите пялиться. Мне нужно одеться. Вы не хотите извиниться?
– Нет, с чего бы?
– Вы же такой правильный, а это нарушение всех инструкций! – злилась я.
– В свободное время я им не подчиняюсь. К тому же вы их не видели в глаза, кера Софи, – смел он насмехаться, подойдя ближе и легонько задевая меня плечом.
– Я ваша кера, это превышение должностных полномочий!
– А не вы ли ревновали меня к женщинам в городе? – продолжал издеваться Альман, нарезая вокруг меня круги, как стервятник над добычей. – Так что же не так, вы же женщина, причем очень привлекательная…
– Женщина?
– Странно, что это вас удивляет, – он видел, что я нахожусь на грани, и был готов пересечь допустимую границу, не сумев остановиться. – Могу доказать, если сомневаетесь в этом, кера Софи.
– Я… ничуть… не сомневаюсь, – то ли от страха, то ли от волнения голос звучал прерывисто. Так ли пугало меня наказание за нарушение правил, как сам Раймонд Альман, решив проявить свою темную сторону? – Это ошибка, что я оказалась здесь.
– Смотрите на это позитивно, кера Софи, ищите плюсы, – передразнил меня Раймонд, уже прикасаясь своей грудью к плечу. – Это подарок судьбы. Хотите, договоримся?
Раймонд был самым настоящим искусителем, с которым не сравнится ни один демонов этого кампуса! На меня смотрели глаза настоящего змия, правда, самого очаровательного, напористого и… Погоди, погоди, Софи, что-то ты засмотрелась на этого мужчину. Еще секунду, и он уговорит тебя отдать не только тело, но и сердце – улыбался он именно так, будто уже одержал желаемую победу.
– Погодите, – я выставила вперед руку, свободной рукой схватила ком своей одежды и мелкими шажками направилась к выходу из бани. – Знаете, давайте поступим правильно. Я ведь совершила правонарушение, это факт, который вы не в силах отрицать.
– Действительно. И что дальше?
– Надо признаться в этом, – посмотрев, прямо в глаза, ответила Альману. Тот сразу нахмурился, снимая маску обольстителя, его губа даже дрогнула. – Пусть меня накажут, как полагается. Я пойду сейчас к декану Диркану и все ему объясню. Вас свидетелем указать?