Найди меня, мама

— Мне с этой инфы что? — я раздражался, понимая, что заказчик Дашкиного похищения Заварзин крупно влип, а еще владелец ЧОПа, берущего сомнительных личностей на работу.

Мне хотелось рвать и метать от бессилия как-то помочь любимой женщине. И я уже наметил себе жертв. Это бывший Даши, которого я решил наказать изощреннейшим способом, и владелец ЧОПа.

— Он работает в тамошнем крематории, — выдал мне Петрович страшную новость. — Идеальное место скрывать ненужные улики. Скорее всего, Тимофеев уже там. Я уже связался с начальником тамошнего отделения милиции и передал вашу просьбу о патрулировании улиц. Ориентировку на человека и автомобиль тоже. Уточнил, чтобы контролировали появление машины у крематория.

Из-за бессонной ночи до меня дошло не сразу, но когда дошло, о чем он толковал, я едва не выломал экраны слежения, которыми была оборудована комната охраны.

— Звони тамошним, Люберецким, — четко приказывал я. — Пусть принимают его, высылают группу захвата немедленно.

— Уже позвонил, — обрадовал меня Петрович.

— Добро. Я сам свяжусь с зам отдела. На связи, Петрович, — отключился и закопался в телефонной книге в поисках нужного человека.

— Может, объяснишь мне, что происходит? — злой Роман садится напротив и смотрит выжидающе.

Хотел бы я сам знать, что сейчас происходит. Оба охранника пообещали, что перезвонят тут же если мной или Дашей будут интересоваться. Усидеть на месте, вдали от событий — это не по мне. Спасать принцесс дело рук их принцев.

— Едем в Люберцы. По дороге расскажу, — срываюсь с места, прихватив брата и пальто.

Глава 34

Дарья

Прислушивалась, улавливая неторопливые движения по комнате. Мужчина негромко бормотал себе под нос, чертыхался, уходил в другую комнату и звонил кому-то, подолгу беседуя. До меня доносился раздраженный голос. Тогда сжимала и разжимала пальцы руки, сражаясь с бессилием и отчаянием. Рука слушалась еще плохо. Дезориентировать внезапным ударом получится, но защититься серьезно — это вряд ли. Но я не сдавалась, тренировала пальцы, пытаясь сжать в кулак. Надеялась, что получится ударить по горлу или в ухо.

Сквозь полу сомкнутые ресницы иногда мелькала ссутуленная, звероподобная фигура. Мне его тень напоминала громадного медведя-шатуна, злого и голодного, готового сожрать все, в том числе меня. Жертвой такого людоеда я себе сейчас казалась. Старалась гнать от себя страх, жалость.

Упасть духом — это последнее в моем положении. Нужно верить, что помощь придет. Сергей не мог так поступить со мной. Хотя все указывало на него, как на заказчика. Только он знал, что я пошла в аптеку и мог предупредить этого зверя. Но зачем все это ему? Я же не собиралась разрушать их семью. Я только хотела знать кто мой сын. Это же не повод сжечь меня. Он же не чудовище. Если не он, тогда кто? Кто способен на такое? Его бывшая жена? Но ей-то зачем? Она сама подала на развод. Роман? Мог, конечно. И алиби есть, он все еще летит в самолете. Но я для него опасна не больше, чем для Сергея. Сашка? Он не может. У него нет таких денег, заплатить за похищение.

За размышлениями не заметила, как вернулся похититель. Ноздри уловили его странный резкий запах. Инъекция. Так пахло от ткани, пропитанной дрянью, которую я вдохнула. Сознание замерло, ожидая укола, который станет для меня концом.

Нет, я отдам свою жизнь дорого.

Сосредоточилась на руке. Ждала, когда игла больно ужалит, чтобы ударить… попытаться ударить. Защититься хоть как-то.

Страшные секунды утекали, а укола все не было. Похититель почему-то передумал.

— Ты плачешь, — я почувствовала, как он коснулся моей щеки, размазывая слезу. — Боишься? Не хочешь умирать? Ты же знала, на что подписалась, глупая? Перебежала дорожку этой… ведьме. Осталась виноватой. Глупая мышка… глупая…

В его голосе неожиданная мягкость, сожаление и сочувствие. Я понимаю, что человек этот безнадежно болен. Сейчас он жалеет меня, но через минуту прикончит, не задумываясь. От отчаяния хотелось выть, но я сдерживалась, стараясь не шелохнуться. Чувствовала, что действие парализующей дряни проходит, и старалась не выдать себя. Особенно сейчас, когда физически ощущала на себе пристальный взгляд.

— Ты совсем слабенькая, мышка, — продолжал почти нежно похититель. — Действие лекарства должно закончиться, ты должна давно проснуться. Я вколол стандартную дозу.

Я так хотела обмануть его, чтобы выжить, что оцепенела. И хотела бы, не смогла пошевелиться. Боялась его, боялась потерять свое преимущество во внезапности, боялась, что удар получится не достаточно сильным или не получится вовсе. Но хотела сохранить хотя бы надежду на возможное спасение. Даже слабая она давала силу сопротивляться.

— Опасно тебе делать инъекцию. Можешь заснуть и не проснуться, — озадаченно проговорил мужчина. — Ладно, поедем так.

Почувствовала, как легко взлетела вверх, усилием заставила себя не напрягаться, обмякнув в его руках. Послышались тяжелые шаги. Свет и тепло комнаты быстро сменились холодом и темнотой. На мне было только то самое вечернее платье. Похититель даже не стал надевать пальто. Не переживал, что я простужусь. Поняла, что обречена. Эту ночь, по его мнению, я в любом случае не переживу.

Едва сдержалась, чтобы не ударить его. От злости смешанной со страхом пальцы сами сжались в кулак.

Рано, еще рано. Так я только разозлю его. Укол он не сделал, дав мне шанс на спасение. Тело-то оживает постепенно. Я уже могла пошевелить пальцами ног и сглотнуть, с трудом повернуть глазные яблоки.

Похититель сбросил меня на заднее сидение плашмя. Подумав, поднял и усадил. Дверца хлопнула, по телу прошлась волна холодного воздуха. Я почувствовала, как дрогнуло сидение подо мной, когда машина тронулась, резко дернувшись вперед. Мужчина или нервничал сильно, или просто дрянной водитель, но рулил он из рук вон плохо.

Мое тело качнулось, и я позволила ему съехать на сидение, когда автомобиль сильно тряхнуло на ухабе. Водитель выругался, жалея подвеску. Добавил газу. Я сжала кулаки, понимая, что мчусь навстречу своей гибели и ничего не могу поделать.

Прикидывала, хватит ли силы в руках, если быстро перекину на его горло шарф и попробую задушить. Если правая работала сносно, то левая все еще едва сгибалась. К сожалению, я даже шарф не смогла бы перекинуть. Да и сам шарф потерялся вместе с пальто. А чулки незаметно не снимешь. Привлечь его внимание к себе боялась больше всего.