Найди меня

Это Карсон. Он уже здесь. Я подвела Лили. Я...

Тень скрипит ближе, и из темноты выплывает лицо моей сестры.

— Вик?

— Господи, Лили!

Лили подходит ближе, так что мне видно, как она смотрит на бейсбольную биту.

— Что ты делаешь?

— У нас гости.

Странно, как категорично и уверенно звучит мой голос, в то время внутри меня все бурлит. Я протискиваюсь мимо нее, говоря себе, что все в порядке. Может, мне было необходимо увидеть человека, которого я могу потерять.

Я торопливо спускаюсь вниз, одной рукой держась за стену.

— Оставайся на месте.

Конечно же, она не послушалась. Лили спускается за мной так близко, что задевает мои бедра.

— Что за гости?

Я еле слышу ее, но знаю, что она имеет в виду. Лили надеется, что это не то, что я думаю, что здесь есть какое-то хорошее объяснение всему происходящему. Но это фантазия, которую я не могу себе позволить. В данный момент это фантазия, которую никто не может себе позволить.

Я поворачиваюсь к ней.

— Лил, сейчас пять тридцать утра. Как ты думаешь, зачем здесь Карсон?

Лили поднимает дрожащий подбородок.

— Может, он здесь, потому что знает о твоем незаконном вмешательстве в информационные ресурсы.

Он не может знать.

— Нет.

— Как ты можешь быть уверена?

— Потому что.

Наверное.

Мимо окна перед нами пролетает темная фигура. Она колеблется перед дверью, и мы видим что-то в воздухе.

Это рука. Рука. Рука Карсона проверяет замок на окне.

Лили цепляется в меня и на секунду выглядит младше своего возраста.

— Вик, мы должны разбудить Брен и Тода.

Нет. Ни за что. Наши приемные родители получат сердечный приступ. Брен и Тод не имеют никакого представления о происходящем, и я предпочитаю оставить все как есть. Они не должны ничего знать о моих маленьких компьютерных привычках. Они не должны знать, что этот полицейский с впалым лицом приходит только ночью. Они уже знают достаточно: еще немного, и они могут сдать меня полицейским, а Лили — государству.

Ничего не случится.

Да и кто мне вообще поверит? Тод захочет конфронтации с детективом. Меня бы вытащили, чтобы выслушать мою версию, а Карсон бы что-нибудь соврал, чтобы все объяснить — полиция всегда так делает — и потом он бы просто меня оставил, глядя как на малолетнюю преступницу, думается мне.

— Вик! — Пальцы Лили впиваются тверже, и я стряхиваю ее руку. — Позови их, — шепчет она, и в ее голосе зарождается истерика, которую я не слышала с того дня, когда полиция приходила за отцом.

— Иди наверх.

— Позови их. — Лили повторяет слова как молитву, но они действительно заклинают. Моя сестра хочет вызвать каких-то мифических родителей защищать нас, каких-то могущественных взрослых, которые заставят исчезнуть все ночные кошмары.

— Мы больше не должны это делать, Вик.

Если не я, то кто? Брен? Тод? Я знаю, Лил хочет, чтобы они все исправили, но зачем им это?

Хотя бы потому, что кто-то должен защищать тебя, но это не значит, что они станут. Я почти сказала это, но проглатываю слова. Это не то, что нужно знать Лили.

Хотя, думаю, она уже знает.

Лили дергает меня за локоть.

— Он не посмеет ворваться.

И мои мозги соглашаются с ней, но часть меня... часть меня считает, что он ворвется. Копы не заботятся о таких людях, как я. Мы враги. Лили и я можем иметь воображаемую новую жизнь, но, может, он знает то, что осталось внутри нас, то, что заставляет меня поднять биту.

— Ты хорошо знаешь, что я поступаю не как хорошая девочка.

Через окно мы видим Карсона, двигающегося направо. Одно мгновение он колеблется, как будто что-то услышал, и затем двигается перед домом.

Где он сейчас? Удивленная, я прислоняюсь к окну, ожидая, что он прыгнет на меня, как в фильмах ужасов. Я придвигаюсь еще на дюйм ближе и вижу его тень, поворачивающую за угол.

Что он делает? Вокруг ничего нет, кроме — задняя дверь! Я поворачиваюсь на пятках, мне становится тяжело дышать. Мы закрыли ее?

Я хватаю руку Лили и тяну ее через холл, уклоняясь от шестерней йоги Брен и пенни-лоуферов Тода. Я еле вижу ее, но в темноте мы двигаемся довольно быстро. Мы хороши в этом. У нас есть опыт.

Просто не слишком много.

Карсон проходит мимо высоких окон до того, как мы достигаем конца зала. Он делает последние шаги под желтый свет крыльца, и к тому моменту я стою на кухонной плитке. Я забуксовала, и Лили врезалась в меня. Ни единого звука, кроме нашего дыхания: слишком громкого и очень испуганного.

Снаружи Карсон прижимает одну руку в перчатке к окну, прикрывая рукой глаза, чтобы заглянуть внутрь, и я приглушенно вздыхаю.

Он не сможет ничего увидеть. Он не знает, что мы здесь. Мой мозг повторяет это, но тело ползет ближе к стене.

Рука Карсона двигается к ручке двери. Металлический замок щелкает. Он проверяет его, и замок выдерживает. Слава Богу.

Я оседаю с облегчением, пока не слышу его смех. Низкий и леденящий, он звучит из глубины, темноты внутри него.

Лили лепечет:

— Ты уверена, что он ищет только папу?

— Да.

Нет.

Она делает невозможно маленький выдох, животный звук, и я боюсь, что он услышал его. Он не мог. Я знаю, не мог. Но когда Карсон напрягается, когда его голова запрокидывается и глубоко посаженые глаза сползают в почерневшие впадины, я обвиваю одну руку вокруг тонкого плеча сестры.

Я прижимаю ее ближе и ближе к себе, до тех пор, пока наши кости едва ли не соприкасаются через кожу. Мы стоим в темноте и видим его улыбку.

ГЛАВА 2

— Вик, офицеры полиции должны быть хорошими.

«Уверена, что так оно и есть», — подумала я. И родители рядом, когда ты в них нуждаешься, и учителя о тебе заботятся, и однажды к тебе приедет принц. Но Лили знает все эти сказки, и я не говорю ни слова. Моя сестра дрожит в тусклом свете. Еще немного, и она разлетится на осколки.