Найди свой бриллиант

– В лучших домах Филадельфии (плохо образованная дура-Милка сказала бы «ЛондОна и Парижа») по утрам пьют исключительно апельсиновый со-ок, – и ещё это «со-ок» протянула бы этак манерно, и мизинчик бы оттопырила. Сашу передёрнуло от воспоминания – прямо Эллочка-людоедка.

Милочка вполне оправдывала своё ласковое имя в период ухаживания и ранней стадии брака, но пообвыкшись в новом статусе, очень быстро превратилась в примитивную, алчную Людмилу. Союз двух сердец не вынес разницы в воспитании и семейных традициях и распался, как надеялся теперь бывший муж, навсегда, спустя один год восемь месяцев и два дня после бракосочетания. На смену краткому (Александру нужно было работать) «медовому отпуску» почти сразу пришли скандалы и разного рода выяснения отношений, то с тихими, но продолжительными слезами, то с громкими взаимными обвинениями. Наконец, оба не выдержали и как-то одновременно приняли решение оформить развод. Делить им, к счастью, было ещё нечего, и Людмила съехала к своим родителям, забрав только свадебные подарки. Что там стало с «ошибкой молодости», Александра не интересовало. Кажется, она теперь мучила кого-то другого, более состоятельного, а у него развилось стойкое отвращение к семейной жизни и женскому полу, «способному только потреблять, давая взамен лишь ничтожно малые крохи внимания». Нет, в его жизни женщины появлялись, но любить их не получалось. Связи распадались, а любовницы исчезали. Только две из них умудрились, обзаведясь семьями, стать его подругами, втянув в круг общения и своих супругов.

Ещё Александру было стыдно перед родителями, предупреждавшими, что ни к чему хорошему этот брак не приведёт, стойко перенесшими его любовные послебрачные эскапады и в результате самоустранившимися. Отношения постепенно наладились, но осадок остался. А ведь, пожалуй, родителей он любил, как никого другого.

Александр выкинул из головы неприятные воспоминания, его ждали «танчики» и «самолётики» – надо было работать. Напоследок ещё подумалось, что Милка никогда не понимала ни его увлечений, ни его работы, но хорошо понимала, как пользоваться плодами и того, и другого.

– К чёрту Милку! И что вдруг вспомнилась, уже года три, как не вспоминал, – с досадой подумал он. В последнее время с ним постоянно происходили мелкие досадные недоразумения, ввергавшие его в крупные переживания.

Разделавшись с дилеммой, властелин «танчиков» и «самолётиков» потопал по длинному коридору большой четырёхкомнатной квартиры в свою комнату одеться, вернее натянуть старые джинсы, и взять ноутбук, чтобы затем переместиться в самое прохладное место – в гостиную. Проделав все необходимые телодвижения, с ноутбуком подмышкой он снова оказался в коридоре, и когда подходил к нужной двери, вдруг почувствовал нечто странное. Обстановка была прежней: стены, пол, окно с лёгкой занавеской ещё прапрабабушкиных времён (отчего и мама, и отец так любили эту тряпку, Александр не понимал), – а вот он словно стал кем-то другим, маленьким, испуганным, с колотящимся сердцем. Длилось это долю секунды. Занавеска колыхнулась, мелькнула за окном чья-то тень (птица, наверное, решил Александр), и всё встало на свои места.

– Не надо было пить этот кофе… вот и глюки, здрас-сте… и сердцебиение, ещё чего доброго и давление подскочит, – грустно сказал не мальчик, но поживший муж. – Впрочем, всё тлен и суета. «А сам рабо-отать, рабо-отать и рабо-отать!» – пропел он фразу из старого анекдота, подходя к маленькому столику у окна. Когда-то это был дамский столик для рукоделия – одна из немногих семейных реликвий (как и прапрабабкины занавески), а теперь он прекрасно служил подставкой для ноутбука и младший из хозяев очень любил творить за ним свои немыслимые виртуальные миры.

Александру Андреевичу Карновскому в этом году исполнилось тридцать четыре года – и мало, и много, с какой стороны посмотреть. К этой дате он подошёл уверенными шагами признанного, уважаемого, серьёзного специалиста в совсем несерьёзной (для непосвящённых) области виртуальных развлечений. С лёгкостью отучившись на модном в своё время факультете компьютерного дизайна Политехнического университета (что не удивительно для продолжателя архитектурно-инженерного рода), он очень быстро нашёл свою профессиональную нишу, которая приносила ему приличный доход. Ему повезло совместить детские увлечения с интересами некоей серьёзной фирмы с аббревиатурой вместо названия, побочной деятельностью которой было создание сначала видео, а затем и компьютерных игр. Свободный график и возможность работать в домашних условиях были «бонусами» разработчика, приносившего фирме весьма существенные деньги.

В настоящее время перед ним стояла задача отправить очередного героя в параллельный мир с миссией спасения этого мира от захвативших его вирусов с помощью всевозможной авто-мото-авиатехники и парочки кибердрузей. С удовольствием сотворив несколько ловушек для героя, на что ушло не менее четырёх часов, Саша решил, что на сегодня хватит, а то от жары и умственного напряжения ему снова что-нибудь привидится. Дело в том, что в последние несколько дней с ним периодически случались какие-то кратковременные провалы, будто в другое измерение, а может быть, в прошлое, а может быть, ещё непонятно куда. А ещё иногда в разных местах ему мерещилось что-то, похожее на дамское украшение. Иногда это «что-то» сопровождало лёгкое свечение. Но всё было так неопределённо, что угадать предмет и его назначение, он не мог. Как закоренелый материалист труженик киберпространства списывал это на усталость и зной.

Он подумал о том, что после плодотворного труда имеет полное право на маленькие радости жизни в виде сытного обеда, да и желудок подсказывал путь к холодильнику. Увы. Холодильник, сиявший первозданной чистотой (мама, как всегда перед отъездом, всё привела в порядок), на зов молодого организма отозвался эхом пустоты.

– Вот дубина-то стоеросовая! Ведь хотел с утра в магазин сходить! А всё этот кофе… И надо было вчера слопать остатки, нет чтоб на сегодня оставить хоть кусок колбасы… – ругая себя за безалаберность, Александр потащился за продуктами.

По дороге в магазин он придал мечтам о сытном обеде более чёткие очертания. Перед его мысленным взором (а воображения ему было не занимать) замаячил сочный эскалопчик с молодой картошечкой, щедро посыпанной свеженьким укропчиком и сдобренной малосольным огурчиком. Довершала видение бутылка красного вина как награда за достижения в деле спасения параллельных миров. Конечно, к вожделенному продуктовому набору больше подошла бы прозрачная холодная сорокоградусная, но не в такую ведь жару. Чтобы желаемое стало действительным, Александр изменил первоначальную траекторию движения и вместо ближайшей мелкой лавки отправился троллейбусом в престижный гастроном (ну и подумаешь, что дорогой).

Выбрав все необходимые съестные ингредиенты, он в задумчивости остановился перед полками с вином. И тут с ним снова произошло нечто странное и, на сей раз, настолько пугающе реалистичное, что свалить всё на погоду и кофе было уже невозможно. В почти безлюдном магазине поначалу ничто не мешало потенциальному покупателю размышлять о вкусовых предпочтениях, чем он и занимался, отрешившись от окружения. Но окружение в лице какой-то девицы со странными глазами неожиданно вторглось в его пространство с речами, которые Александр даже не воспринял, так как, обернувшись на звук женского голоса, вдруг с поразительной отчётливостью увидел предмет, не дававший ему покоя в последнее время. К платью девицы где-то около шеи была приколота необыкновенной красоты брошь, излучавшая гипнотизирующее искристое свечение. Александр был настолько потрясён этой материализацией, что невежливо буркнув первое, что пришло в голову в ответ на слова незнакомки, забыв про вино, ринулся вон из магазина. Правда, несмотря на потрясение, у кассы он всё же затормозил и расплатился за покупки. Как он добрался до дома, Александр не помнил. Его вело одно желание – поскорее оказаться в спокойном укромном, желательно прохладном, месте и хорошенько осмыслить происходящее.

Дома, немного придя в себя, он решил, что думать ему будет сподручнее в компании напитка, градусами превышающего кефир. Душа жаждала расслабления, но в гастроном возвращаться совершенно не хотелось, и он выбрал компромиссное решение купить хоть что-нибудь (естественно приличное и лучше водку – плевать на жару) в «мини-маркете» в соседнем доме. В магазин Александр быстро шёл, погружённый в свои мысли, поэтому не заметил на противоположной стороне улицы ту самую девицу с неординарными глазами.

* * *

Настя тем временем ждала дома подружку. Верочка позвонила и сказала, что встречать её не надо, она сама доберётся. Накрыв на стол, Настя устроилась у окна в бабушкином кресле, самом уютном и любимом. Её обступили грустные воспоминания, катализатором для которых послужили Верочкины вопросы.

В небольшой, хотя и с высокими потолками, двухкомнатной квартире когда-то они жили впятером: бабушка с дедушкой – папины родители (мамины погибли в автокатастрофе за десять лет до появления внучки) и Настя с мамой и папой. У Антонины Владимировны и Филиппа Ивановича Соколовых Настя была, как тогда говорили, поздним ребёнком, долгожданным, всеми горячо любимым и балуемым. Она появилась на свет, уже после того, как её родители перешагнули порог зрелости. Насте было три года, когда не стало дедушки. Бабушка пережила его всего на четыре месяца. Насте никто не сказал, не объяснил, что люди умирают, и она первое время всё спрашивала, когда же они вернутся. Потом как-то всё забылось, а потом она и сама поняла, почему и куда они исчезли. Много лет семья Соколовых жила спокойно и счастливо, несмотря на катаклизмы в стране. Никто не потерял работу, денег вполне хватало не только на еду, но и на ежегодные поездки в отпуск, обязательно к морю. Настюша (только так называли её дома) отлично училась, увлекалась театром и собиралась стать актрисой.