Найди выход, найди вход

В любом случае, не думаю, что ты захотел бы жить в таком доме. Он лишен того уюта, какого мы ожидаем от места, где мечтали бы провести жизнь и тихо скончаться. Да, мне кажется, что ты скоро бы возненавидел этот дом. Он начал бы казаться ненастоящим, как искусственные цветы мертвы по сравнению с живыми цветами.

Ты возненавидишь этот дом, потому что почувствуешь себя в нем таким же неестественным, как и он. Этот дом будет злить и сводить с ума, ведь никто, и ты в том числе, не захочет каждый день чувствовать себя умершим, будто живущим по ту сторону реальности.

Не понимаю. Хотя, возможно, я просто не вижу смысла, зачем нужно строить такой дом. Гораздо полезнее было бы соорудить для детей школу или новый отель, где туристы могли бы отдохнуть после длинных экскурсий. Лично я, например, не знаю людей, которым не нравятся отели: там всегда кормят завтраком, а в шкафчиках обычно лежит бесплатный моток ниток и иголка.

И потому я не могу никак понять, почему ты все-таки живешь в таком доме, почему тебе в определенной мере нравится это и почему ты так горд тем фактом, что этот дом фантастичен, пусть немного безжизнен и нереален. Все же я не могу уяснить, почему этот дом так влечет тебя, почему он стал частью твоей судьбы, почему ты не можешь вырваться из его оков и бесчувственных стен. Почему просто не возьмешь и не выйдешь оттуда в конце концов!

Я, видимо, мало понимаю людей и саму жизнь, и потому мне тяжело разобраться, кто ты на самом деле, кто для тебя я и откуда я точно знаю, что ты доподлинно существуешь.

Ладно.

Значит так, представь, как ты заходишь в такой дом. Я почему-то уверена, что после всего вышесказанного, ты с опаской будешь туда входить. Ты будешь двигаться медленно и осторожно, надеясь успеть убежать в последний момент. Так, скорее всего, заходила бы туда я после таких пугающих сведений. Хотя я проникла в этот дом не через дверь.

Ну, ладно. Итак, представь, что ты вошел, и дверь со щелчком захлопнулась. Перед собой ты увидишь лестницу. Не простую лестницу, а кривую, извивающуюся, живую лестницу, настоящий фундамент этого дома, растущего не как обычные дома из уложенных в определенном порядке кирпичей, а прямо из этой витиеватой лестницы, словно неприхотливое растение.

Лестница делила дом на три этажа. Первый был с плотно замкнутыми дверями, темным подвалом и старой, сделанной в духе средневековья кухней. Второй и третий оказался с множеством удивительно непохожих друг на друга, разноликих комнат.

На каждый этаж лестница направляла особенно: то любовно подчеркивая дорогими, искусно расписанными вазами, то агрессивно выделяя забавными футуристическими фигурами, вызывающими нелепые ассоциации.

Комнаты, расположенные на втором и третьем этажах разнились по размерам, высоте потолков, по кривизне линий и углов. Они отличались друг от друга настолько, что поначалу трудно было понять, комната это или набор мебели в мебельном магазине. Одни из комнат были настолько кривы и косы, что шкафы в них казались падающими. Другие, наоборот, изысканно стремились ввысь, стараясь достать потолком до неба. В третьих линии были такими мягкими и плавными, что создавалось ощущение неземного, сказочного мира.

Мебель была подобрана так, что каждая комната казалась новой, ещё неизведанной вселенной. Настолько непонятной и неприемлемой в повседневной жизни, что требовала немедленного избавления от любых предрассудков, связанных с движением и статикой, прямизной и искривленностью, пустотой и наполненностью. Порой требовалось забыть о непересекаемости параллельных линий и вспомнить о квадратуре круга.

В одних комнатах царил жесткий минимализм, в иных распутствовало роскошество, граничащее с вычурностью и безвкусицей. Некоторые комнаты были кричаще ярки и беззаботны, другие, полные тоски и уныния, были серыми и посредственными.

Дом сочетал несочетаемое, пугал, но в то же время очаровывал удивительной непохожестью на другие дома. Его трудно было бы с чем-то сравнить, он жил по своим внутренним, неподдающимся логическому осмыслению законам. Словно живой организм, он органично развивался из прочного дерева лестницы. Он разрастался вширь, соединяя узкими проходами несовместимые по духу комнаты и образовывая потайные каморки, малозаметные для рассеянного обитателя, но несомненно открытые для внимательного и чуткого ко всему новому жильца.

Одно только тяготило особенно – в доме не было ни одного окна.

***

– Ты любишь готовить? – спрашивала Марианна, наблюдая за Оливером, возящимся с немытыми овощами.

Он с насмешливым видом обернулся и снова принялся за дело:

– Я понял, что один тут способен на это.

– Ну, я бы помогла тебе, если бы это была обычная яичница или омлет с какими-нибудь добавками. Но раз это такое значительное блюдо как «Осеннее изобилие», то боюсь что-нибудь испортить.

Он засмеялся, вытер руки, достал из ящика чистый нож и протянул его девушке:

– Ты вполне можешь помочь, если хочешь: порежь то, что я уже помыл, и положи вон в ту миску. «Осеннее изобилие» – только громкое название, на самом деле, это простой салат из овощей.

Марианна подошла к Оливеру и протянула руку, чтобы взять нож. Нож был предназначен для резки мяса, с толстым острым лезвием и удобной ручкой. Девушка замялась и легонько отдернула руку, словно испугалась или не хотела до него дотрагиваться. Оливер не понял её заминки и тоже посмотрел на нож. Нож, не похожий на кухонный.

– У тебя рукав измазан чем-то красным, – отрешенно проговорила Марианна. – Точно кровь.

Оливер дернулся, и нож звонко ударился лезвием о пол.

– Это я свеклой запачкался, – ответил он, следя, как девушка поднимает нож. Она вымыла его и принялась резать овощи.

– Почему ты здесь? – спросил Оливер, косясь на её работу.

– В каком смысле?

– Этот странный дом, кажется, питается человеческими душами: отыскав открытую дверь, ты можешь пройти через несколько комнат подряд и оказаться в тупике. Грейс пропала в лабиринте сразу, теперь и Хиро куда-то ушел, а найти их, думаю, будет нелегко.

– Я тебе мешаю?

– Нет, я не это имел в виду. Просто все разбрелись по таинственным комнатам, и только мы по-прежнему сидим на кухне, где пахнет сгнившими овощами.

– У меня еще будет время побродить здесь, к тому же сейчас я очень хочу попробовать «Осеннее изобилие», – попыталась изобразить улыбку Марианна.

– Грейс, наверное, никак не может подобрать комнату, наиболее соответствующую её вкусу.

– Скорее всего! В любом случае этот дом не бесконечен, и все мы когда-нибудь столкнемся.