Найти королеву

Господи… не со мной это, не со мной…

Подъехали вплотную, один из них бросил сквозь зубы:

– Отвечай, откуда у тебя конь Гестаса?

Сердце ухнуло и провалилось куда-то, в горле моментально пересохло. Даже если бы хотела, не смогла бы из себя ни слова выдавить.

– Понятно откуда, – проговорил тот, кого она узнала. – Старуха из той деревни. Странно, я думал, там никого не осталось. О! да тут и мальчонка с ней!

Он расхохотался. Остальные вторили ему. По тону Соня поняла, это их вожак.

Но старуха? Почему он так… Волосы! У нее же седые волосы! В первый раз в жизни это обрадовало. Она еще ниже склонилась и быстро заговорила:

– Умоляю, не трогайте нас. Мы ничего не сделали, пожалуйста, дайте нам уйти…

– Что говорит эта карга? Я ничего не слышу, – один из них сдернул с Сониной головы платок, скрывавший ее от них.

И аж присвистнул, увидев ее.

– Оооо! Надо же! И где ты пряталась? А? Иди сюда, синеглазка.

Дальше все было слишком быстро и страшно для понимания. Вожак выдернул Соню с телеги и посадил на своего коня, крепко обхватив за пояс. А другой точно так же выдернул мальчишку, схватив его за шкирку, как кутенка. Нол взвизгнул:

– Мама! – и заплакал.

 Она стала вырваться, но жесткая рука на ее талии сдавила так, что стало трудно дышать, а у самого уха раздался шепот:

– Тихо-тихо. Не хочешь, чтобы пацану перезали глотку? Тогда пусть замолчит.

Ребенок. Его жизнь. Ее лишили даже возможности сопротивляться, пусть это и бессмысленно. Будь она одна, дралась бы, царапалась, вынудила бы ее убить, но не сдалась. А впрочем…

Когда смысл сказанного дошел до Сони, она смогла выдавить:

– Нол, прошу тебя, не плачь. Молчи, Нол. Умоляю, молчи, что бы ни случилось.

Ребенок сразу замолчал, уставившись на нее расширенными от ужаса глазенками. Слезы катились по его щечкам, но больше мальчик не издал ни звука. Он смотрел на Соню так, словно знал, что именно должно произойти. И это знание в глазах ребенка было ужасно.

А вот разбойники заметно оживились. Это специфическое мужское предвкушение забавы читалось в них. В том, как заметно прибрели тягучую сексуальную хрипотцу их голоса, в том, как неосознанно подались ближе. А вожак продолжал с интересом разглядывать.

– Где ты пряталась? Такая красотка… ммм?

Разбойники заржали. А Соня затряслась, понимая, насколько она бессильна в данной ситуации. Мужчина говорил совсем негромко, но его низкий голос отдавался ужасом в ее душе.

Внезапно он пришпорил коня, держа одной рукой поводья, а другая в это время сжала ее грудь через одежду. Помяв, словно попробовав, он перешел к другой груди и пророкотал ей в ухо:

– Не дергайся. Будь умницей и обслужи. И может быть, я оставлю тебя себе.

– Эй, Харт, а нам? – зашумели остальные.

– Ладно, черт с вами, но я буду первый, – проговорил так, будто одаривал великой честью.

Ехать пришлось недолго, оказалось, временный лагерь разбойников был совсем рядом. За то короткое время Соня сто раз успела проклясть себя, что потащилась по этой дороге.

Но и оставаться там в деревне среди трупов она не могла!

Ей, городскому жителю, надо было к людям. Есть же тут города? Если есть люди, значит, есть и города.

Но теперь это все неважно. Теперь ее куда-то тащат, где, скорее всего, изнасилуют всем скопом.

Господи… не со мной это. Не со мной.

Жесткая рука между тем продолжала шарить по ее телу, забираясь под одежду. Соня инстинктивно вцепилась в нее ногтями. Но разбойник только притиснул к себе покрепче и рассмеялся.

***

В лагере было довольно людно. Еще человек двадцать разбойников, а в стороне виднелись деревянные клетки на телегах. Клетки были полны, в них сидели люди. Еще несколько подвод, доверху груженных награбленным.

На их появление отреагировали моментально, кроме нескольких, стоявших на страже, остальные мужчины стянулись к ним, разглядывая трофей вожака.

Тот уже спрыгнул наземь, стащил Соню с коня и теперь, крепко держа ее за руку выше локтя, раздавал указания.

– Мой сын! – взмолилась Соня, понимая, к чему все идет.

Тот досадливо поморщился, махнул кому-то и Нола заперли в одной из клеток. Соня потянулась за малышом, но разбойник дернул ее на себя:

– Ты лучше о себе думай, красотка. Тебе сейчас не до твоего щенка будет.

Опять это звериный гогот, полный похоти.

Он подтащил Соню к палатке и втолкнул, задержавшись на пороге. Но остальные-то не ушли. Так и остались сидеть там, ждать своей очереди как псы. Голоса снаружи звучали весело, только Соне было не до смеха.

– Харт!

– Чего пристали?

– Оставь и нам немного.

– Пошли к черту! – хохотнул он в ответ.

– Харт, ты обещал!

– Да, я помню. А теперь отвалите.

– Харт, не будь жадиной, дай посмотреть.

– Отвалите, сказал!

И не обращая внимание на ропот снаружи, вошел. Соня хоть и ждала этого момента, не смогла сдержаться, отскочила. А тот встал у входа, разглядывая свой трофей. Спросил неожиданно:

– Откуда ты там взялась? Почему я тебя в деревне не видел? Пряталась?

Обошел по кругу.

– Раздевайся, – услышала его голос. – Давай, если не хочешь, чтобы я порвал тряпку, которая на тебе.

Она закрыла глаза, понимая, что бессильна перед судьбой.

Не было сил бояться. Не имело смысла сопротивляться. Не хватало духу безропотно принять.

– Живо!

Внезапно он оказался слишком близко. Глаза дикие, звериные. Сонины руки сами дернулись к застежкам платья. Потянули через голову. Под платьем была холщовая рубашка.

– Ее тоже долой! – проговорил хрипло, впившись в нее жадным взглядом.

Наверное, до этой минуты Соня все же на что-то надеялась. Но теперь, когда последнюю иллюзорную защиту в виде рубашки пришлось отдать, поняла – это случится неизбежно. Дыхание сбилось, глаза налились слезами.

Трясущимися руками стянула рубашку.

Шумно выдохнул, горящий похотью взгляд заскользил по ее телу. И все же он не торопился. Не стал набрасываться сразу.

Опустился на стоявший в палатке стул. Позвал:

– Подойди. И перестань трястись.

Полумертвая, она приблизилась на подгибающихся ногах. Застыла, не доходя.