Найти предателя

– Что за чушь ты несешь, Жан, - устало-естественно сказала Клодин.

Обыкновенные не знают, что они - Обыкновенные. Они почти ничего не знают о Мафии. И они ни в коем случае не знают...

– Тебя интересует, откуда я вообще знаю о существовании Организации? его голос звучал легковесно, будто он болтал о футболе или сигаретах.
– От женщин, именно от женщин, моя Клоди. Разумеется, разумеется, Абсолютная секретность - это я понимаю. Но когда-то, ужасно давно, жил один человек по имени Шерлок Холмс. Он умел три вещи: смотреть, слушать и делать выводы, а все считали его гением. Наверное, правильно считали, потому что после и кроме него это умею один я.

– Как скромно, - машинально ответила Клодин. Ее мысли крутились в бешеном темпе. Неужели она ошиблась? Кто этот человек? Откуда он взялся и что он делает в её машине?!

– У меня хобби - собирать информацию о вас, - закончил он, когда Клодин обернулась - резко, стремительно, отчаянно и гневно .

Он улыбался, его жуликоватые глаза весело бегали из стороны в сторону под загнутыми вверх ресницами, он агент Организации, агент недосягаемого высочайшего класса, вот только эти ресницы.... Искусственные ресницы Обыкновенного.

– В какой клинике тебе их вшивали?
– язвительно-глухо спросила Клодин. Жан-Феликс легко перепрыгнул на переднее сиденье.

– Могу дать точный адрес, Нью-Филадельфия, отель "Мэджик", номер 276. Там соединили тела и души мои дорогие родители, - пояснил он.
– По крайней мере, так утверждала мама...

Его лицо вдруг стало грустным, и он сказал то, чего ни в коем случае не должен был говорить:

– Хотя откуда вам в вашей организации знать, что такое - мама...

Машина резко затормозила, и Клодин открыла дверцу.

– Выходи.

...Она все сильнее давила на газ, мчась на запредельной скорости, и всей спиной чувствовала неотвратимую погоню. Он не агент Организации, ни один её член не мог бы так говорить о Матери... Ои убийца, обыкновенный убийца, как Олаф. И зачем она его высадила, такого страшного врага всегда лучше иметь рядом - но это было выше её сил.

Они заодно: Феликс, Олаф, Эфразина. Есть ещё Кэти - какова её роль в этом?

Но самое главное - Мать. Почему Мать ничего не делает, почему она готова дать им убить ее? "По приказу", - говорила старуха. Нет, Мать не могла, не могла, не могла отдать такого приказа!

А если... Клодин начала на тормоза и истерически, неудержимо рассмеялась. Конечно! Другого варианта просто не может быть. И как невыносимо стыдно! Никто не собирается её убивать. Да, они все действуют по приказу, а над её мозгом установлен Контроль - Матъ хочет знать, не забыла ли она в смертельном страхе за свою жизнь о Задании, возложенном на нее.

Разыскать предателя.

А может, и никакого предателя не существует? Нет, сжала виски руками Клодин, пора остановиться. Иначе все на свете потеряет смысл, завертится в несуразный заколдованный круг...

Невозможно-длинная белая машина въехала в город. У самого шикарного отеля она становилась. Клодин сняла номер люкс, приняла ванну и погрузилась в бездонную двуспальную постель. Выспаться прежде всего.

Утром она снова была холодным и бесстрашным агентом супервысокого класса - агентом на задании. Застегивая у окна бесконечные пуговицы платья, она увидела внизу мимолетно промелькнувший силуэт Эфразины - но это уже не имело значения. Связаться с Матерью, получить необходимую информацию...

Не хотелось пока этого делать. Пока? Пока - что? Пока не зазвонит телефон на туалетном столике...

– Алло? Феликс?!!

– Вот это да, зачем же ты раньше назвала меня Жаном?.. Я тебя еле нашел. Ты забыла свои сережки у меня в кармане.

Она засмеялась.

– Клипсы, ты хотел сказать?

И услышала, как неуловимо, но разительно изменился голос на том конце провода.

– Сережки.

– Где ты?!!

Ветер залепил волосами её лицо, свист полицейских взвизгнул в ушах и остался позади, встречные автомобили кидались в стороны, уступая дорогу - и ничего не существовало в мире, кроме Сигнала о помощи.

...
– Извини, - смущенно оказал Феликс, опуская свои немыслимые ресницы, - иначе ты могла бы не приехать. А я так боялся этого...

– Но, - Клодин не находила слов, - как ты мог? Ведь Сигнал о помощи... Это же свято!

Он улыбнулся - виновато, но спокойно.

– Для вас. Я же не состою в Организации.

И добавил:

– А сережки - это правда.

Две полупрозрачное: опаловые капельки лунно мерцали в глубине его смуглых ладоней, пальцы Клодин медленно легли сверху, коснувшись прохладных гладких камешков и горячих чуть шершавых рук. Коснулись - и замерли.

Это тоже провокация. Мать читает её мысли - запретные, кощунственные.

– Оставь их себе на память, Феликс. Мне нужно идти.

– Нет!

Смуглые руки прочным кольцом сомкнулись на белых, а черные отчаянные глаза теперь смотрели в одну точку - внутрь её светлых холодных глаз.

– Почему ты такая, Клодин? Почему ты никогда не говоришь то, что думаешь? Почему ты никогда не думаешь то, что думаешь? Боишься Контроля так это у вас называется? Так никакого Контроля нет! До вашей Матери я ещё не докопался, но уж это-то я знаю! Все это ещё в стадии эксперимента, разработок. У меня была одна женщина, над которой это правда проделали так видела бы ты её глаза... Нет, Клоди, даже в вашей Организации ещё можно думать то, что думаешь...

Клодин отняла руки, все крепче стискивая в пальцах холодные каменные капли. Глаза Феликса искали её взгляда, но она смотрела мимо него. Мимо этого странного, непостижимо-умного и трогательно-наивного человека, которой даже не понимал, какие страшнее вещи он говорит...

– Это правда, Феликс?
– дрогнувшим голосом спросила она.

Он заговорил - тихо, медленно.

– Я больше некогда не смогу лгать тебе, Клодин. Я понял это, когда ты. высадила меня на дороге, чтобы не подвергать опасности... А я - ведь я украл у тебя деньги... и потому как последний трус, трясся в машине, когда тебя пытались убить... Я больше никогда не смогу тебя предать. Они только что подъехали к дому, уже, наверное, поднимаются по лестнице - но нас тоже двое, мы сумеем их встретить! А потом мы уедем, ничего не бойся, Клодин...

Она уже не слышала его, она слышала только неотвратимо приближающиеся шаги Олафа и Эфразины, и её лихорадочно работающая мысль должна была опередить эти шаги.

Значит, никакой проверки и Контроля .Значит, только ненависть. Личная ненависть, вызванная к жизни её красотой, супервысоким классом, может, и фотокарточкой на столе сентиментального дона Витторио... Это все не имеет значения, дальше, быстрее!

Безумие - посылать их на одно задание. Одно задание!

Нет смерти страшнее, чем.. смерть предателя.