Найти свою звезду

Новое чувство теснило грудь Тарины, наполняло новым смыслом биение ее растревоженного сердца.

Вот впереди показался причал Восточного отеля. И только в это мгновение Тарина поняла, что за новое чувство овладело ею… Это была любовь!

Оно пришло внезапно, когда девушка меньше всего ожидала этого, и захватило ее всю. Отныне вся жизнь Тарины будет подчинена этому сладостному чувству…

Утром за завтраком маркиз не появился. На вопрос Бетти: «Что с ним?» — один из стюардов объяснил, что его светлость приказал подать себе завтрак в каюту.

Это показалось Бетти очень непохожим на маркиза и потому забавным, и она с улыбкой взглянула через стол на Гарри Прествуда, ожидая, что и его насмешила эта прихоть друга.

Однако вопреки ее ожиданиям в этот момент Гарри смотрел не на нее, а на лодки, которые проплывали мимо яхты, причем так пристально, как будто никогда в жизни не видел ничего более интересного. С тех пор как яхта пришвартовалась в Бангкоке, трапеза обычно проходила на открытом воздухе, на корме, где над палубой был натянут тент для защиты от палящего солнца.

Хотя Бетти порой тоже с любопытством наблюдала за суденышками, сновавшими по реке, сейчас ее почему-то раздосадовало то обстоятельство, что какие-то лодки привлекали Гарри больше, чем она

Та завтраком сидели только они двое. Неожиданно Бетти со стуком опустила на стол вилку и нож негромко позвала:

— Гарри!

Не поворачивая головы, он бросил короткое:

— Да?

— Что случилось?

— А почему вы решили, что что-то случилось?

— Но я же вижу! С тех пор как мы прибыли в Бангкок, а вернее сказать, даже раньше, вы как будто избегаете меня. В чем я провинилась, что я такого сказала или сделала, что вы на меня обиделись?

— Ничего подобного.

— Но я же вижу, что с вами что-то произошло.

— Мне не хотелось бы говорить об этом.

— А я настаиваю! — не сдавалась Бетти. — Пока мы плыли по Средиземному морю, Суэцкому каналу и Красному морю, мы с вами прекрасно ладили — или по крайней мере мне так казалось. И вдруг вас словно подменили.

Гарри упорно хранил молчание, и через некоторое время Бетти, потеряв терпение, воскликнула:

— Прошу вас, объясните мне, в чем дело. Меня это очень беспокоит, я прямо сама не своя.

Только после этих слов Бетти Гарри повернул наконец голову от реки и, взглянув на нее, спросил:

— Это правда?

— Ну конечно, правда! Как вы можете быть таким… жестоким?

Голос Бетти дрогнул. Неожиданно Гарри встал из-за стола и сказал:

— Мне надо поговорить с вами, но только не здесь.

— Тогда где же?

— Там, где нам никто не помешает. Бросив быстрый взгляд на берег, он неожиданно предложил:

— Пойдемте со мной, только, ради Бога, скорее, пока Лорейны не спустились к завтраку.

Бетти с изумлением уставилась на него:

— Как, прямо так, не переодеваясь?

— Мы ненадолго пройдем в сад, так что шляпа вам не понадобится.

Тон, которым Гарри произнес эти слова, не допускал никаких возражений, и Бетти не стала перечить, а молча повиновалась.

Вслед за Гарри она миновала палубу и по трапу спустилась на пристань.

Пристань упиралась в ворота, за которыми начинался сад, принадлежавший Восточному отелю.

Открыв ворота, Гарри пропустил Бетти вперед. В этот ранний час в саду не было ни души.

Они двинулись по тенистой дорожке к уединенному месту среди цветущих кустарников и высоких деревьев. Можно было поручиться, что здесь их не заметит никто из случайных прохожих, разве что кто-нибудь специально придет сюда же.

Посреди зарослей кустарника стояла деревянная скамеечка. Бетти села на нее, а рядом разместился Гарри.

Ей показалось, что он сел не так близко, как мог бы, и она вопросительно посмотрела на своего спутника.

Но он, ничего не объясняя и все так же упорно, как на яхте, избегая Бетти, не сводил взгляда с реки.

— Так в чем же дело, Гарри? — спросила наконец Бетти.

— А вы не знаете?

— Не имею ни малейшего представления.

Он глубоко вздохнул:

— Я отправляюсь на родину с первым же судном или по суше.

Гарри говорил резко и отрывисто. Бетти с недоумением уставилась на него.

— Но почему? — спросила она. — Что случилось?

— Мне казалось, что вы и сами догадываетесь.

— Нет, я ничего не понимаю! Почему вы так изменились? О Гарри, в чем я провинилась перед вами?

Это был крик ребенка, которого незаслуженно обидели. Гарри обернулся к Бетти:

— Ради всего святого, дорогая, не говорите со мной так! Я этого не вынесу…

Бетти все еще с недоумением смотрела на него, а Гарри продолжал:

— Я люблю вас! Мне казалось, что вы сами могли бы догадаться… И если вы думаете, что я смогу как ни в чем не бывало плыть вместе с вами на «Морской сирене» и не сойти с ума или не выброситься за борт, вы глубоко заблуждаетесь!

— Так вот в чем, оказывается, дело! — воскликнула Бетти с восторгом. — Но почему же вы раньше мне не сказали? Я тоже люблю вас, Гарри! Я уже давно влюбилась в вас и очень страдала, видя, что вы ко мне равнодушны…

— Равнодушен? — переспросил Гарри с мукой в голосе.

Шагнув к Бетти, он взял ее руки в свои и покрыл поцелуями.

— Я обожаю вас! Я вас боготворю! Если бы вы знали, через какие адские муки я прошел… Видеть вас, такую изысканно-прекрасную, и знать, что у меня нет ни единого шанса, что вы никогда не будете принадлежать мне!..

— Но почему вы так говорите?

— Потому что вы предназначались Вивьену. И еще потому, что мне нечего предложить вам.

— Нечего?

Гарри с такой силой стиснул руки Бетти, что у него побелели пальцы.

— Неужели вы полагаете, что если бы я мог предложить вам выйти за меня замуж, я не сделал бы этого в первые же дни нашего знакомства?

Бетти не отвечала, и он продолжал: — И не только потому, что я никогда не встречал женщины красивее, но и потому, что все в вас так же прекрасно, как и ваше лицо, — вы милы, очаровательны, отзывчивы… — Помолчав немного, он со вздохом произнес: — Я мог бы говорить о вас бесконечно! И все же я вынужден покинуть вас, ибо не в силах выносить этого…

— Но почему? Почему? — в отчаянии вскрикнула Бетти.