Назад дороги нет. Часть 2

– Если бы ты не отдала меня в приют, скучать бы не пришлось, – холодно ответила Джейн. Её мать всегда была беспечной, все заработанные деньги она тут же спускала на ветер в различных пабах, и других забегаловках, где можно было бы подцепить мужчину, и стащить у него кошелёк. Она часто брала в долг, и подолгу не отдавала, у неё было несколько мужчин, подачками которых она пользовалась. Джейн же часто оставалась одна, либо с соседями, которые из жалости к ребенку соглашались с ней посидеть. Став постарше, девочка также принялась за воровство и часто уходила в другой район, где не было знакомых, чтобы свиснуть кошелёк, какие-либо побрякушки или еду. Бывало, её улучали в воровстве, но никогда не могли поймать. И в один прекрасный день, мама наняла машину и привезла Джейн в приют, сказала, что сейчас трудные времена. Вот и сейчас она твердила тоже самое.

– Не будь такой букой Джейн, ты же знаешь моя малышка, тогда у меня было много проблем, – она говорила так легко, словно не было всех этих месяцев, как будто это было так просто взять и снова заслужить доверие ребёнка. – Собирайся мы уезжаем.

– Что?! – крикнули Тео с Джейн в один голос. Тео не хотел верить в то, что сейчас происходит. Они с Джейн любили друг друга, она была его девушкой, а теперь пришла эта женщина и хочет их разлучить. «Но это её мама, и Джейн, конечно, будет лучше с ней, ведь она её семья, – говорил мальчику внутренний голос. – Но я не хочу её отпускать – я люблю её»

– Но мам …

– Никаких, но! Внизу нас ждет Хэнк на машине, – женщина уже начинала терять терпение.

– Я не могу уйти, – Джейн посмотрела на Тео, и сердце её сжалось от предстоящей разлуки.

– Что за вздор! – визгливо воскликнула та. – Пойдем в комнату, соберем твои вещи, – она крепко взяла Джейн за руку и поволокла на второй этаж в комнату девочек.

– Я провожу Вас, миссис Коутс, – миссис Дженкинсон последовала за ними, как и остальные.

Все процессия шагала в полном молчании по лестнице, лишь впереди можно было слышать громкий голос матери Джейн. Сердце в груди Тео билось с невероятной скоростью: «Она не уедет. Это какая-то чудовищная ошибка», – он поднялся по лестнице словно в тумане, и замер перед дверью в девчачью общую комнату, которую миссис Дженкинсон захлопнула перед его носом, пропустив лишь Габби и Уэнди.

Почти не моргая и не дыша, Тео гипнотизировал дверь. До него долетали обрывки утешительных слов друзей, но мальчик никак на них не реагировал. Тео не хотел верить, что их отношениям с Джейн пришел конец, что прямо сейчас она и её мать собирают вещи девочки, что сегодня её уже не будет в приюте, и теперь он больше никогда не увидит её. «Нет! Её мать скажет, где они живут и, когда мы с Габби выйдем из приюта, я найду её. Обязательно найду, и мы снова будем вместе».

Тем временем в комнате девочек Моника, мама Джейн, принялась укладывать вещи дочери в сумку, которую она прихватила с собой. Её личные вещи состояли из пары стареньких платьев, колготок, летних сандалий и деревянной расчёски – все остальное было приютским. Когда Моника только вошла в комнату, все девочки как по команде уставились на неё с любопытством, теперь же в глазах воспитанниц стояла неприкрытая зависть. Одну из них, которую они больше всего терпеть не могли, забирает родная мама. Её будут любить, целовать на ночь, одевать в красивые платья. Она будет есть досыта, смеяться, теплые объятия мамы будут согревать её, пока остальные здесь мёрзнут, не доедают, падают от усталости и от тяжелой работы. Сейчас девочки ненавидели Джейн больше всего на свете, некоторые зарывались лицом в подушку и сдавленно плакали. Джейн же не обращала на них внимание – её прежняя жизнь в приюте рушилась, мама снова была рядом, но радости от этого она не испытывала. Если раньше она всё бы отдала, чтобы мама забрала её, то теперь… Здесь у неё был Генри, парень, которого она любила, без которого она уже не представляла свою дальнейшую жизнь, друзья, которые стали ей словно родные. Они были её настоящей семьей, а не эта женщина. Пока Джейн молча об этом думала, Моника не прекращала болтать.

– Ах, Дженни! Теперь мы всегда будем вместе, – она притянула Джейн к груди и погладила по голове. – Мы живем с Хэнком в небольшом домике, у тебя даже будет своя комната. – Джейн на силу вырвалась из хватки матери, и та удивленно воззрилась на дочь, делая вид, что совсем не понимает почему девочка так отстранённо себя ведет. – Не переживай моё солнышко, скоро ты будешь дома.

– Мама прекрати! – резко сказала Джейн, затем, понизив голос до шёпота, отошла от матери. – Я не хочу никуда с тобой идти.

– Джейн, я твоя мать, как ты можешь так говорить? – лицо Моники покраснело, она достала небольшой шёлковый платочек и принялась утирать подступившие слёзы. Но дочку это нисколько не тронуло.

– Как я могу так говорить? – вспыхнула девочка. – Ты бросила меня, отдала в этот приют, даже письма не писала. Я не поеду с тобой.

– Нет, ты поедешь со мной, – женщина выпятила нижнюю губу, словно обиженный ребёнок, и с досадой посмотрела на дочь. Ни одного «прости» так и не слетело с её напомаженных губ, которого Джейн так ждала. Ей нужно было хоть какое-то подтверждение того, что она её любит, что сожалеет о том, что отдала дочку в приют.

– Кто твой дружок мам? Барыга, спекулянт, может держатель тех кафе, что стояли на Палмер стрит? (Девочка имела ввиду заведения, где бордели, маскировались, под обычные кафе. Они открывались по ночам, проститутки там танцевали стриптиз, а затем обслуживали клиентов). Кто?

– Замолчи! – Моника до боли сжала руку Джейн. – Хэнк работает в полиции, он порядочный мужчина.

Воспитанницы приюта смотрели на них во все глаза, перешептывались, кто-то даже подсел поближе, чтобы быть в гуще событий. Габби, Уэнди и миссис Дженкинсон наоборот, держались на расстоянии, не мешая разговору матери с дочерью.

– Джейн я понимаю, как ужасно поступила с тобой, прости меня дочка, – женщина протянула руку и дотронулась до щеки Джейн. – Я изменилась – бросила выпивку, познакомилась с Хэнком. Мы можем стать семьёй. Ты же всегда этого хотела.

– Я уже не знаю, чего хочу, – по лицу Джейн бежали слезы. Мать привела Джейн в приют восемь месяцев назад. Джейн помнила, как умоляла Монику не оставлять её, как она ждала, стоя у окна, что мама всё-таки вернется, но она не возвращалась. И вот она здесь, но она стала ей чужой. Чужая женщина, которая говорит, что изменилась, что снова хочет быть семьёй. «Нет, не чужая. Просто я отвыкла от неё. Она моя мама».

– Ну-ну моя дорогая, – Моника погладила дочку по голове, и девочка не в силах больше сдерживаться положила голову на колени матери и обняла её ноги. – Всё будет хорошо, я люблю тебя Джейн и больше не совершу никаких ошибок, – женщина обняла дочку в ответ, и тихонько покачивалась с ней в такт настенным часам, которые висели над дверью. – Поехали домой, дай мне ещё один шанс.

– Джейн! – девочка подняла голову и увидела Генри. Он застыл в дверях, не решаясь двинуться дальше. Парень не мог больше ждать с наружи, миссис Дженкинсон хотела было выдворить его, но Уэнди ей помешала, шепнула что-то на ухо, и старушка позволила ему пройти.

– Это твой… друг? – женщина с любопытством посмотрела на Тео, и перевела взгляд на дочь.

– Да… это мой друг, – тут в комнату ввалились и Ник с Оливером, – и они тоже.

– Что ж, тогда попрощайся со своими друзьями.

Джейн прикрыла ладонями свои опухшие от слёз глаза. «Мы расстаёмся навсегда, и я не в силах этому противиться. Как я могу их вот так бросить?» Нэнси, Ник, даже Оливер были её новой семьёй. А Генри… Она считала его своим мужем, она любила его, и когда они оставались вдвоём, они предавались мечтам о том, что, сбежав из приюта, непременно поженятся.

– Ты уезжаешь? – Тео всё также стоял в дверях, он не решался подойти к девочке. Больше всего он хотел, чтобы это оказалось чудовищным сном, одним из тех жутких кошмаров, которые раньше приходили к нему каждую ночь.

– Я… Генри, мне так жаль, – девочка нужны были его объятия, она хотела напоследок будто впитать его в себя, его запах, голос, мозолистые ладони, запомнить какие на ощупь его волосы. Она подбежала к Тео, и прильнула к нему всем телом. Парень обнял её и зарылся лицом в копне рыжих волос. Им было всё равно, что на них все смотрят – остальные воспитанницы, их друзья, Моника. Сейчас во всём мире существовали только Тео и Джейн. На неё нахлынули воспоминания, всё что приключилось с ними в приюте. Перед глазами побежали картины прошлых месяцев: как Генри спас Джейн от Тома, как они тайно целовались, как первый раз занимались любовью на его день рождения. Девочка чувствовала, как тело парня задрожало. Тео потерял счёт времени, весь его мир сконцентрировался на Джейн, он не хотел её отпускать. Отпустить – значит потерять, допустить то, чему он не мог позволить свершиться. Они не знали, сколько так стояли, но миссис Дженкинсон, видя нетерпение Моники, громко кашлянула.