Назад дороги нет

Том помахал им и, насвистывая незатейливую мелодию, двинулся за Шкафом и Донованом. В абсолютной тишине они пришли к каморке для швабр, с самого начала договорившись там запереть Чудилу, пока его кто-нибудь не найдет. По пути им, к счастью, никто не попался, кроме Сэма, но тот сделал вид будто их не видит, отвернулся и пошел в противоположную сторону. Толстяк закрывал на все глаза, ведь Том с друзьями помогали подбирать ему хорошеньких мальчишек или девчонок на ночь, а затем заставляли тех молчать и не бежать, сломя голову, глотая слезы и сопли, к директору с желанием пожаловаться. На самом деле, Том почему-то был уверен, что мистер Киллиган и так все уже знал, просто игнорировал.

С молчаливым одобрением он смотрел как Шкаф и Донован засовывали новенького в каморку для швабр, а затем махнул им, чтобы шли без него. Дождавшись, когда они скрылись за поворотом, присел на корточки, разглядывая как пацан тяжело дышит, и неосознанно провел рукой по своей болящей скуле.

И все-таки было что-то в этом кудрявом настораживающее Тома, заставлявшее его бояться. Он вспомнил его дикий громкий смех и вздрогнул, потому что вместо Чудилы вдруг увидел отца: его бешеные карие глаза, громкий смех и окровавленные руки.

Он видел свою сестру, как жизнь медленно покидала ее хрупкое тело, а глаза стекленели. Как она пыталась что-то сказать Тому, шевелила обветренными губами. Наверное, хотела, чтобы он бежал, а тот, оцепенев, сидел в углу их маленькой комнатки и глотал слезы, смотря на лужу крови под ее животом.

Ему было так страшно.

Он просыпался с криком, когда ему снилась Беверли, тянула к нему свои мертвые руки и звала с собой. Убегал из дома, когда отец был не в духе и днями не возвращался, опасаясь, что тот распорет ему брюхо, так же как сестре, когда она посмела ему воспротивится.

Том тяжело вздохнул, провел руками по лицу. Все это осталось в далеком прошлом. Отца теперь уже давно не было, и он сам владел своею судьбой, сам принимал решения и заставлял других бояться, и этот новенький не будет исключением. Он был сильным, и ни отец, ни кто-либо другой не посмеют его тронуть.

В голову Тома вдруг пришла одна мысль. Он склонился над пацаном, уверенный, что тот его прекрасно слышит и зашептал, словно давал предупреждение:

– У тебе прелестная сестренка, чудила.

Затем медленно поднялся и вышел, аккуратно замыкая за собою дверь.

Глава 8

Было одиннадцать часов вечера, когда это случилось. Щуплый невысокий мальчишка, воровато оглядываясь, тихонько приоткрыл дубовую дверь комнаты девочек, и на цыпочках пробрался внутрь.

Габби об этом знала, потому что, не в силах заснуть, она свернулась в комочек под колючим одеялом и, не моргая, глядела как, висевшие на стене, старенькие круглые часы монотонно тикали.

Ей было страшно и неуютно, и очень сильно хотелось домой в объятия к папе, в свою просторную комнату с окном, выходящим на небольшой садик. Ей хотелось, чтобы все случившееся оказалось просто страшным сном.

Когда в их комнату пробрался этот тощий мальчишка, девочка сразу же почувствовала неприятное волнение. Что-то подсказывало ей – Тео попал в беду. Она ведь не была глупой. Может быть, еще не все понимала в силу своего возраста, но глупой вовсе не была, и на прогулке, когда Тео представил ей своих новых друзей, Габби сразу же догадалась – они что-то от нее скрывали.

На мальчишку сразу же возбужденно накинулись Крис и Роза с кучей своих подружек с расспросами. Габби ровно села, выпрямив спину, сложила руки на коленях и, все так же смотря на часы, прислушалась к их разговору. Она похолодела от ужаса, когда поняла, что они действительно обсуждали ее брата.

– Сначала Том дал ему под дых, затем вроде нос сломал, – громко тараторил мальчишка, размахивая руками. Лицо его сияло от восторга. – Два других придурка, Ник и Оливер, пытались ему помочь. Но толстяка запихнули в шкаф, а тот, который на девчонку похож, так дергался без своего ингалятора!

Мальчик изобразил странные подергивания, смешно выпучил глаза и несколько девочек, смотря на него, хихикнули.

– Мы со смеху покатывались, думали помрет. А под конец этому Генри вообще остригли все волосы и запихнули в кладовку.

Он вдруг замолчал. Габби хоть и сидела к ним спиной, могла на все что угодно поспорить, что на их лицах застыло торжество. «Гадины! Какие же они гадины!» —подумала девочка, быстро заморгала, сдерживая слезы, и сжала маленькие ладони в кулаки. Страх и волнение охватили ее с головы до ног. Она чувствовала, как к ней подступил приступ тошноты, а во рту образовался неприятный желчный привкус. Тео избили! Какие-то мальчишки во главе с неким Томом избили ее брата!

«Пожалуйста, – мысленно взмолилась Габби, – пусть они сделали это не сильно! Пусть он будет в порядке!». Девочка на мгновение зажмурилась, и новая тревожная мысль проникла в ее голову: «А вдруг он сейчас умрет? Так же как папа… Оставит ее одинокой… Нет! Он ведь поклялся ей, а значит свою клятву, во чтобы то ни стало, сдержит».

Габби едва заметно задрожала, сама того не заметив. Крис и Роза, и этот уродский мальчишка продолжали весело обсуждать ее брата и драку, но она не могла до конца разобрать их слов. Липкий страх сковывал ее, она чувствовала невероятную обиду за Тео и ненависть к мальчишкам, напавшим на него. Хотела вскочить, найти их и непременно с ними разобраться, хоть и не представляла, как это сделать.

Габби, полностью погрузившаяся в свои тревожные мысли, вдруг почувствовала, что ее кровать прогнулась под чьим-то телом. Девочка чуть повернула голову и встретилась глазами с Джейн. Та не произнесла ни слова, но в ее серо-голубых глазах застыла обеспокоенность и искреннее сочувствие. Джейн осторожно потянулась к Габби, взяла ее ладонь в свою теплую, слегка мозолистую руку, и аккуратно ее сжала, словно бы говоря: «Все будет хорошо».

– Вот ублюдки, – тихо сказала ей Габби, так что расслышала только она. А затем решила спросить то, что волновало ее сейчас больше всего. – Кто такой Том?

Лицо Джейн как-то разом побледнело, отчего веснушки сильнее стали выделяться на белой, словно мел, коже. В глазах мелькнула чистая неприкрытая ненависть.

– Один урод, который возомнил себя тут главным, и мучает кого ему заблагорассудится, – ответила она мрачным тоном. Выпустила ладонь Габби из своей руки и, потянувшись, нервным движением пригладила длинные волнистые огненно-рыжие волосы.

Габби, нахмурившись, кивнула. Сама того не желая, она представила, как этот Том (в воображении Габби он предстал титаном под два метра ростом с яростными глазами) со всей силы избивает Тео и громко дьявольски смеется, словно какой-нибудь злодей из книжек, что она читала. А Тео не может даже защититься толком, сжимается в комочек и терпит на себе все его болезненные удары. В глазах Габби предательски защипало. Только бы не заплакать. Только бы не разреветься как напуганная трусливая малолетка.