Назад, в пионерское лето
Шрифт:
— Игонин — красавчик! — заметила Авдеева.
— Да пошел он!
— А что Резанцев?
— А этот как вдруг выскочит из кустов! Сперва, показалось, пролепетал что-то невнятное — ну, все, думаю, копец котенку! Ан нет, моргнуть не успела, как Резанцев Игонина в лужу усадил. Сам навалился сверху, но тут Максим появился — ну, старший вожатый — и их разнял.
— Это тогда Резанцев руку сломал? — показала Аля глазами на забинтованную кисть предмета их разговора.
— Наверное, не знаю.
— Везучая ты, Инга… — завистливо протянула Авдеева. — Вот из-за меня еще никто ни разу
— На фиг такое везение, — нервно передернула плечами Трефилова. — Знаешь, как я испугалась, когда меня Игонин в лес потащил? Со страху чуть не… Чуть не опозорилась, короче! — тряхнула она русой шевелюрой.
— Но закончилось же все хорошо, — заметила на это Аля. — Как ты его, кстати, отблагодарила? — полюбопытствовала она. — Ну, Резанцева?
— Никак, — пожала плечами Инга.
— Что значит, никак?
— Говорю же, я вначале растерялась! — уже сердито произнесла Трефилова. — А потом подходить как-то уже неловко было!
— Неловко! — передразнила ее собеседница. — Смотри, перехватят твоего заступника!
— Это кто же? — прищурилась Инга.
— Да кто угодно! Стоцкая тут обмолвилась — я случайно услышала — что Андрей-де здорово повзрослел и на парня сделался похож — а это в ее устах, сама понимаешь, о-очень многое значит! А уж какими глазами на Резанцева смотрит Янка Казанцева, особенно после того, как мальчишки ее ночью с пастой поймали, а он за нее вступился и отпустил! Говорят, кстати, Михеев его хотел за это побить, но побоялся!
— Казанцева — да, смотрит, того и гляди глаза сломает… — задумчиво кивнула Трефилова.
— Так что оглянуться не успеешь — уведут героя! — заключила Аля. — Как думаешь, кому это он там пишет? — спросила она вдруг.
— Вряд ли Казанцевой, — хмыкнула Инга. — Может, любимой бабушке письмо строчит?
— А может — любимой девушке!
— Считаешь?
— А почему бы и нет?
— Ну и черт тогда с ним! — с несколько деланым равнодушием заявила Трефилова.
— А вдруг эта девушка — ты? — подмигнула ей Авдеева.
— Да ну тебя!
Их разговор прервал горн.
— Ой, я же хотела перед ужином юбку переодеть! — встрепенулась тут Аля. — Если что, скажешь, что я сейчас подойду! — опрометью метнулась она к коридору, ведшему в палаты.
— Хорошо, скажу, — не стала отказывать подруге Инга, также уже поднимаясь на ноги.
В этот момент резко ворвавшийся в окно ветер разметал писанину Резанцева, сбросив бумаги со стола. Повинуясь безотчетному порыву, девочка дернулась помочь их собрать, но Андрей и тут оказался на зависть расторопен. Подхватив разлетевшиеся листки прежде, чем она успела сделать и пару шагов, товарищ по отряду как-то странно зыркнул на Трефилову — и покинул холл.
Проводив его задумчивым взглядом, Инга снова опустила глаза — и тут заметила на полу под столом одинокий исписанный листок — второпях, должно быть, парнем пропущенный.
— Эй! — обернулась она вслед Андрею, но тот уже успел сбежать вниз по лестнице и не услышал.
Поняв, что не докричится, девочка подошла к столу и нагнулась за чужой потерей.
— Я только проверить, что это его… — пробормотала она сама себе в свое оправдание, заглядывая в текст.
Там значилось:
Хроника будущего
1985 год
14 июня — палестинские террористы из группировки Хезболла захватили американский самолет рейса Афины — Рим с 153 пассажирами на борту. Убит 1 человек. 17 июня все остальные заложники высажены в Бейруте, Ливан.
15 июня — в Эрмитаже, Ленинград, психически больной злоумышленник пытался уничтожить картину Рембрандта «Даная».
23 июня — к югу от Ирландии в Атлантический океан упал пассажирский самолет Боинг-747 авиакомпании «Эйр Индиа». Погибло 329 человек…
— Мальчишки! — с немалым разочарованием произнесла Трефилова. — Все бы им разные глупости сочинять!
Инга хотела было бросить бумагу обратно на пол, но, передумав, аккуратно ту сложила и спрятала в карман — решив при случае все же отдать фантазеру Резанцеву: как ни крути, она его должница — ну, за Игонина.
Да что там при случае — вот прямо сейчас, перед построением, и отдаст…
Однако на выходе Ингу догнала все та же Аля, отвлекла каким-то глупым вопросом, и вернуть листок автору Трефилова благополучно забыла. Вспомнила уже в столовой — но там как-то не сложилось, а потом всякая мысль о дурацкой бумажонке и вовсе вылетела у девочки из головы.
17. Вечер трудного дня
Юг Московской области, 2 июня 1985 года
It’s been a hard day’s night,
And I’ve been working like a dog.
It’s been a hard day’s night,
I should be sleeping like a log…[1]
«Вечер трудного дня» — очень в тему, кстати! Впрочем, программа наших мероприятий на сегодня еще была не исчерпана…
— Абашидзе, что за дискотеку ты здесь устроила? — сурово прикрикнул на сидевшую в холле в обнимку с хрипящим и бессовестно тянущим пленку магнитофоном девочку вожатый Вадим. — Выходим, строимся, идем смотреть кино!
— Да ну его, это кино! — скривилась Майя, тем не менее щелкнув кнопкой своей «Электроники-302». Музыка стихла. — Как всегда какую-нибудь фигню покажут!
— Сегодня очень интересный фильм! — подключилась к их разговору Марина. — ГДР-овский, называется «Белые волки»!
Ого, в самом деле? Неплохо для пионерлагеря!
— Про природу что-нибудь? — и не думала убирать с лица кислую мину смуглянка.
— Почти. Про индейцев!
— А, ну, это для мальчишек… — без энтузиазма протянула Абашидзе.
— Отставить разговорчики! — строго бросил ей Вадим. — Живо отнеси магнитофон и выходи! Или хочешь, чтобы я его у тебя отобрал?
— Да иду я, иду! — словно ребенка прижав потертую черную «Электронику» к груди, Майя торопливо проскользнула мимо вожатых в коридор.