Назад в СССР: 1985 Книга 3

Территория лагеря за последние пару месяцев значительно преобразилась. Заменили ограду, возвели несколько новых бараков, а количество палаток ожидаемо сократили. Сам Залесный, был доволен, как хомяк — сверху его погладили по головке, пообещали рассмотреть на дальнейшие перспективы.

Я точно знал, что майора Прудникова уже выписали из «МСЧ-126» и перевели в госпиталь для военных, где-то под Киевом. Судя по всему, реабилитация шла нормально. Я жалел только о том, что так и не разобрался, что же за люди на черной «Волге» появились в тот вечер субботы, когда я встречался с Маргаритой у «Лазурного». Так совпало, что разговор с дочерью и их появление повлияли на дальнейший ход событий, в результате чего Прудников попал в аварию. А может, ему помогли?!

Иногда я злился на себя за то, что слишком много размышлял о том, что не принесло бы мне никакой пользы. Но с другой стороны, а как иначе?! С голой грудью бросаться на амбразуры, быть безрассудным и лезть туда, куда не просят? Без тщательного обдумывания того или иного шага, я бы не оказался там, где нахожусь. Да, пока что, ничего особо выдающегося я еще не сделал, но это пока.

Именно та, преобладающая часть подсознания, которая ранее была подполковником войск РХБЗ и отличалась сдержанностью, рассудительностью и не скрою, некоторой медлительностью тоже. Однако реципиент в этом плане вообще ничем «особым» не отличался. У нас был некий симбиоз, без четких границ. Но ни о каком разделении подсознания речи не шло.

Наконец, двадцать шестого мая, часов в одиннадцать дня, меня неожиданно вызвали к комбату.

Явившись к командирскому бараку, я сразу нарвался на комплимент.

— Явился?! Савельев, ты настоящая заноза в заднице! — именно этой фразой меня встретил майор Залесный.

— Разрешите уточнить? — я тут же изобразил тупого ефрейтора. Вообще, на личном опыте, уже не раз убедился — в любой непонятной ситуации, коси под дурака. На гражданке не знаю, а в армии прокатывает. Проверено неоднократно.

— Что уточнить? — хмыкнул майор, открывая мое личное дело.

Ты гляди, уже и документы мои сюда доставили... А может они и вообще не уезжали. Помниться в нашу первую встречу, я вручил их лично Прудникову, но возможно, там было не все и что-то отправили по специальной почте.

— Почему я заноза в заднице? — хмуро поинтересовался я, глядя на Залесного выразительным взглядом. С Зубовым это сработало, когда он попытался продавить меня, имитируя юмор и беспечностью. Но майор оказался тертым калачом.

— Ну, во-первых. Каким макаром тебя вообще занесло в наш стройбат?! Ты же секретчик, верно? Птица иного полета. Должен работать со сведениями составляющими гостайну, так?

— Так точно.

— А здесь их нет! Так какого черта ты здесь делаешь?

— Не могу знать. Я ж не сам сюда приехал, в штабе приказали — я поехал.

— Ага, очень любопытно. Ну ладно, продолжим. В личном деле стоит пометка, сделанная Прудниковым, мол, не привлекать тебя к работам на объектах строительства. А ты уже успел побывать на «Юпитере», на ЧАЭС. Как так получилось?

— Ну а что я рыжий, что ли? — возразил я, старательно делая вид, что растерян. — Жить в одной палатке с дембелями и не ездить на работы... Это как минимум странно, товарищ майор. Меня свои бы загрызли.

Тот быстро и часто закивал головой, что можно было трактовать как угодно.

— Ну а вот это... Ты помогал майору Прудникову в решении некоторых личных вопросов, а он отпускал тебя в увольнения. Было?

Я едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Отпускал меня в увольнения? Да это всего раз было. Любопытно другое — откуда он знает об этом моменте? Наверняка кто-то слил.

— Не было, — честно соврал я. — Ни в чем я не помогал. А в увольнении был, признаю. Разве солдатам строительного батальона запрещено ходить в увольнения?

Залесный впился в меня колючими глазами, зачем-то сунул в рот карандаш и принялся его кусать.

— Мутный ты какой-то, ефрейтор, — наконец-то произнес он. — Хитровышморганный. Вот понимаю, что человек ты подозрительный, а почему, сказать не могу. Слова подходящего нет. Сразу скажу, что ты мне не нравишься, от таких людей я предпочитаю избавляться как можно скорее.

Я снова ничего не ответил. Пусть уже договаривает то, что начал.

Комбат встал из-за стола, обошел его и встал напротив меня.

Несколько секунд играли в «гляделки». Комбат проиграл, но сделал это красиво.

— Сегодня пришло распоряжение о твоем переводе, — спокойно произнес он. — Причем, что интересно, пришло сразу со штаба округа. Это чем же твоя кандидатура удостоилась такой чести?

— Не могу знать, — ответил я, затем предположил. — Может, секретчика где-то не хватает?

— На Новой Земле? — тот удивленно поднял бровь.

Это была чистой воды провокация — майор хотел посмотреть на мою реакцию. Если бы я был в курсе своего перевода, то непременно отреагировал на озвученную им ложную информацию. Бурная реакция — значит, можно раскручивать дальше.

Однако я был готов к подобному — в будущем, среди военных, это весьма распространенный прием, которым я и сам иногда пользовался.

Но на провокацию комбата я не повелся, отреагировал спокойно. Пожал плечами.

— Да-а... Новая Земля, хм... Место, аж у черта на куличках, туда только на поезде ехать дней десять. Потом еще столько же на каких-нибудь собаках... Повезло, Савельев, да?

— Так точно, — невозмутимо ответил я. — Мне все равно, где служить. Главное, чтобы по специальности. А то эта стройка уже в печенках сидит. Терпеть не могу бетон.

Комбат уставился на меня странным взглядом. Это была смесь раздражения, хитрости и разочарования.

— Завтра в девять утра из Киева приедет транспорт, — процедил он, доставая пачку сигарет. — Поедешь служить дальше. Все, проваливай отсюда.

— А документы?

— Их я передам тому, кто за тобой явится. Даже самому интересно, что за род войск.

— Разрешите идти? — не дожидаясь разрешения, крутанулся через левое плечо и шагнул к выходу.

Разумеется, ни о какой Новой Земле и речи не было. Была лишь хитрая попытка выяснить, что я за птица такая и попытаться разговорить. Не вышло, ответную реакцию я не дал, чем основательно сбил его с толку.

Есть такая категория командиров, которые предпочитают не лезть туда, где подозрительно. Залесный был из их числа, правда, очень любопытный. Пытался продавить, но понял, что ему ничего не светит. О чем ему говорить с тупым срочником, у которого любимые слова это — «не могу знать» или «никак нет»?!