Назад в СССР: 1986 Книга 5

— Чтобы тебя защитить.

— Да ну? — удивился я. — Это так теперь называется?

— Алексей, твой сарказм неуместен. Ты не понимаешь, что происходит в комитете. Я практически уверен, что наш общий знакомый, товарищ Черненко ни в чем не виноват. Однако ему объявлены серьезные обвинения. Есть доказательства. Полковника подозревают в государственной измене, считают, что он неправильно использовал секретную информацию, способствовал ее передаче иностранной разведке.

— Чушь! — выпалил я.

— Я знаю. Большая часть улик сфабрикована.

— В комитете есть крот. Человек, который снял его с должности, пресек работу учебного центра и распустил перспективное подразделение «Барьер». Это же очевидно. Причем, крот не простой, явно влиятельный.

Иванец не ответил.

— Ну, это я и так предполагал. А от чего вы хотите меня защитить? — поинтересовался я.

— Разве Лисицын тебе не сказал? — удивился тот.

— Не понимаю, о чем речь, — выдохнул я, хмуро разглядывая молодую сосну.

— Ты не задаешься вопросом, почему тебя не ищет военная комендатура? — Павел Сергеевич посмотрел мне прямо в глаза и задал вопрос, которого я совершенно не ожидал.

— Размышлял, только выводы неоднозначные. Просветите, почему же?

— Когда тебя забрали из «Чернобыля-2», та машина направлялась вовсе не в Припять. Точнее туда, но она просто не доехала бы до пункта прибытия. На машину коменданта должны были совершить нападение. Именно поэтому вмешался наш оперативник и вытащил тебя оттуда.

— Лисицын! Это он обезвредил моих сопровождающих!

— Да. Сопровождающий тебя офицер действительно был из военной комендатуры. Капитан Жмыхайло. А вот все остальные, включая водителя, не являлись сотрудниками комендатуры и вообще не были военными. Не исключаю, что их задача заключалась убрать тебя так, чтобы ты не доехал до места прибытия. Несчастный случай, например. Понимаешь?

— Меня хотели убить?

Отец Генки только неопределенно кивнул.

Налицо какая-то сумбурность в происходящем. Сначала история с побегом из машины военной комендатуры, затем поджег дома, в котором я жил. Что, черт возьми, происходит? Кто все это делает?

— Кому и чем я помешал? — подумав, я задал простой, но важный для меня вопрос.

Павел Сергеевич ответил не сразу.

— Факторов много. Но считаю, что определяющим был момент, когда Алексей Владимирович Черненко, а после и капитан Гнездов написали рапорта, в которых черным по белому было написано, что у тебя повышенный интерес к атомной электростанции. Ты был одержим обучением, сразу же обратил на себя внимание преподавателей. Твои действия, разговоры... Все проявленные успехи на занятиях и вводных были учтены. Один из твоих товарищей, подтвердил подозрения насчет тебя. Кто-то из комитета эти рапорта прочитал и сделал соответствующие выводы. Возможно, есть что-то еще. Полагаю, причина все-таки в этом. Скажи, а с чего ты вообще взял, что на станции присутствуют диверсанты? Как ты догадался, что для атомных реакторов ЧАЭС есть какая-то угроза?

— Интуиция, наверное, — соврал я. Про расследования Григория я решил не говорить. Ведь это он натолкнул меня на мысль, что аварии на ядерных объектах СССР происходят непросто так. — А впрочем... Вы наверняка знаете, что на аэродроме «Овруч» я задержал представителя иностранной разведки. Вывод простой — первоочередная цель это радиолокационная станция «Дуга-1», напрашивался сам собой. Но вывести такой защищенный объект из строя невозможно. Даже крайние меры не помогли. Очевидно же, что от идеи враг не откажется и пойдет с другого направления. То есть, с атомной электростанции... При техногенной катастрофе, автоматически прекращает работу и «ЗГРЛС». Радиационный фон, отсутствие необходимого количества электроэнергии для работы антенн и ретрансляторов, общая негативная обстановка... Отсюда я и сделал вывод. И оказался прав.

— Верно, — вздохнул Павел Сергеевич. — Я не должен тебе этого говорить, но все же скажу. Сегодня, в четыре часа дня, на третьем энергоблоке Чернобыльской АЭС был пойман диверсант...

Сложно описать то, что я почувствовал. Накатил целый шквал мыслей.

Диверсант... Пойман? А как же авария? Как же двадцать шестое апреля восемьдесят шестого?

Выходит, попытка диверсии не удалась? Значит, они попробуют еще раз!

Глава 6. Попался!

С момента нашего разговора прошли сутки.

Перед уходом, с инициативы Павла Сергеевича, женщина, что я видел ранее, выдала мне ключи от пустующей однокомнатной квартиры на краю города. Никаких инструкций касательно моих дальнейших действий я не получил. Ну, кроме одного — никуда не лезть и не высовываться.

Встреча с чекистом оказалась весьма продуктивной. Во-первых, выяснилось, что он мне не враг. Пусть и в друзья его не запишешь, но хотя бы — не враг. Во-вторых, я узнал, что если бы Лисицын тогда не вмешался, скорее всего, я бы уже лежал где-то в лесочке, присыпанный землей. В третьих я понял, что комитет уже осведомлен о присутствии на АЭС посторонних лиц и того факта, что для всего предприятия имеется непосредственная угроза.

Ну и на сладкое — заявление о том, что чекисты взяли диверсанта с бомбой. Уж не знаю, насколько это правда, но вряд ли он стал бы врать. Никакого смысла во лжи не было в принципе.

Ничего существенного он больше не сказал и мы разошлись.

Вот только меня все не отпускала одна мысль — если диверсанта взяли, кто же тогда устроил поджег дома? Вывод напрашивался сам собой — работает не один человек, а целая группа. Есть свой человек в комитете, причем влиятельный. Черт возьми, да тут целая банда обосновалась.

Уж не знаю, чем руководствовались эти люди, но некоторые их решения и действия казались мне какими-то хаотичными, поспешными. Как-то все бессистемно, необдуманно.

Но итоги были неутешительными — меня почему-то воспринимали как угрозу. Быть может, считали каким-нибудь нештатным сотрудником КГБ?

Сейчас передо мной никаких серьезных задач не стояло. Петров с головой ушел в расследование серии убийств — случилось еще одно, пятое по счету. Но меня это не волновало — у каждого свои проблемы.

По мнению комитетских получалось, что они предотвратили диверсию. И честно говоря, по истории я не помнил, действительно ли что-то подобное было в сентябре восемьдесят пятого или нет. Скорее всего, потому, что это держалось в секрете. И не факт, что подобное вообще было.

Но вряд ли враг на этом остановится, очевидно же. Чекисты взяли лишь исполнителя. Пешку.

Еще один погиб, разбившись о понтон. Значит, уже минус два. Сколько же их там на самом деле?

Определенно, будут еще попытки устроить аварию, но вряд ли гэбэшники это понимают. Угроза никуда не делась и ее масштабы куда серьезнее. Двадцать шестое апреля по прежнему является тем самым днем «икс». Однако тут можно размышлять очень долго...